Дэмьен с тщательно скрываемым удивлением кормил с руки белого волка – не фамильяра, но друга лесных ведьм. Звериная сила в берсерке если не роднила, то хотя бы примиряла их. Делала братьями, что подчас так друг на друга непохожи. Один – прирученный зверь, другой – человек, который порой становился слишком диким.
Наконец из шатра Ведающей Матери вышла сияющая Клиодна. Морриган впервые с момента возвращения младшей сестры в мир живых видела ее улыбающейся так искренне, так радостно, так тепло. На ее плече гордо восседала белая голубка… но не это заставило Морриган замереть.
Глаза Клио по-прежнему закрывала белая лента. А значит, зрение лесные ведьмы вернуть ей не смогли.
Едкое разочарование кислотой затопило сердце. Даже глубоко-глубоко внутри понимая, что затея Дэмьена обречена на провал, что лесные ведьмы не сумеют помочь там, где целительницы и мамбо потерпели поражение, Морриган все же надеялась до последнего.
«Надежда, зараза, живучая», – с горечью подумала, а вслух преувеличенно восторженно воскликнула:
– О, ты решила завести себе фамильяра!
По правде говоря, подобный метод усиления ведьминских чар уже давно устарел. Мало кто из современных ведьм, не заставших традиции старших поколений, заводил себе фамильяров. Но Морриган готова была выполнить любой каприз Клио. Хочет завести себе домашнюю голубку – пожалуйста, пожелает двухголового питона, который, по слухам, обитал в пустыне Берагор – она раздобудет его для сестры.
– Верно, – с улыбкой ответила Клио. – Кстати, прекрасно выглядишь. Алый всегда был тебе к лицу.
Морриган остановилась на полпути. Тело словно опутали цепями, мешая двигаться и дышать. Рукой она инстинктивно скользнула по шелковой блузке, взглядом – по белой повязке на глазах сестры. Затем по темному зернышку-глазу птицы, которая, наклонив набок головку, внимательно смотрела на нее.
– Голубка…
– Она не просто мой фамильяр, – лучилась восторгом Клио. – Она – мои глаза!
Какое-то время Морриган молчала – просто не находила нужных слов. Очнувшись, обняла сестру, со смехом поцеловала в клювик голубку и в порыве безграничной благодарности обняла Дэмьена. Неожиданный для нее самой шквал эмоций длился лишь несколько секунд, но Морриган успела почувствовать, как окаменел берсерк, и как его ладонь непроизвольно скользнула по ее полуобнаженной спине. Кожу обожгло прикосновением. Это привело Морриган в чувство, и она поспешно отстранилась, заметив вспышку растерянности в серых глазах.
Подумать только, татуированный отступник-берсерк смутился. Впрочем, не меньше нее. Просто полуночные ведьмы хорошо умели скрывать смущение.
На губах Клио играла лукавая улыбка.
– Как… Как это было?
Даже понимая, что все осталось позади, Морриган почему-то никак не могла перестать волноваться.
Клио взахлеб рассказывала о своем странном сне, порожденном чарами Ведающей Матери. Слушая ее, Морриган с усмешкой качала головой. Черный ворон и белая голубка. Какая ирония…
Морриган задумчиво погладила белую голубку. Вздохнула, глядя на нее. Фамильяр, благодаря которому можно видеть окружающий мир во всех деталях и красках – это превосходно. Но все же ей отчаянно хотелось, чтобы сестра стала прежней. И вернула себе настоящее, полноценное, человеческое зрение.
Клио безошибочно угадала ее мысли.
– Это не страшно, Морри, правда. Я была так счастлива, когда узнала, как именно лесные ведьмы могут дать мне глаза! И я рада, что у меня появилась голубка. Она лучше сотни бабочек…
Морриган ободряюще сжала руку сестры. Они немного помолчали.
– И каково это?
– Непривычно, – тихо рассмеялась Клио. – Я успела побродить по шатру и обойти его пару раз снаружи, но хожу все еще неуверенно. И выглядит это, наверное, глупо. А еще верчу головой по привычке, вместо того чтобы попросить голубку повернуть свою.
Другой бы сказал «приказать» или хотя бы «передать свою волю». Клио же говорила так, будто они с фамильяром были… равнозначны. Равны.
– Со временем ты научишься, – мягко сказала Морриган.
– Научусь. Правда, не знаю пока, как быть с тем, что… голубка ведь не сможет постоянно находиться на моем плече. Ей надо и поспать, и полетать. А это значит, что на это время я потеряю ориентацию в пространстве и… глаза.
– Голубка – твой фамильяр. Она будет делать все, что ты захочешь, и полетит туда, куда скажешь ты.
– Но я не хочу ограничивать ее свободу! – запротестовала Клио.
Морриган невольно рассмеялась. Сестренка в своем репертуаре. Заботится даже о тех, кто призван заботится о ней самой.
Клио с голубкой на плече еще немного побродила по Неметону. Она иногда спотыкалась, если на пути возникало какое-то препятствие, и ей тут же на помощь приходила старшая сестра.
– Морриган? – раздалось за спиной.
С губ сорвался непроизвольный вздох. В присутствии Ведающей Матери Морриган чувствовала себя странно. Вроде бы и обряд очищения позади, а значит, она, если не чиста душой, как младенец, то по крайней мере достойна находиться среди лесных ведьм. Она отвоевала себе это право.
Морриган развернулась. Ведающая Мать – босоногая, в неизменном белом платье – казалась лесной нимфой с искрящимся на солнце серебром в волосах.
– Я должна тебя предупредить.
– О чем? – В голос, помимо воли, прокралась тревога.
– Произошедшее – лишь первый шаг кукловода, который дергает за ниточки через зеркала.
Морриган до острой боли закусила губу. Итан… Таинственный дух, который, если и не смог убить Клио, то перемолол в труху всю ее прежнюю жизнь.
– Я не знаю, кто он, – предупредив расспросы, сказала Ведающая Мать. – Он прячется в тенях, куда мне нет хода. Скрывается под складками темноты. Я вижу лишь, что Пропасть ждут большие перемены. И над каждым из лордов Высоких Домов нависла смертельная угроза.
– Подождите, что? Причем тут вообще Пропасть?
Ведающая Мать улыбнулась таинственно, многозначительно. Раздражающе, по правде говоря.
– Я сказала тебе все, что ведаю.
Им предстояло возвращение в Пропасть, и Морриган быстро выбросила из головы слова лесной ведьмы. Пользы от них все равно никакой. Однако новость, которую обрушил на нее Доминик О`Флаэрти, заставила пересмотреть свои взгляды.
Королева Пропасти, Агнес Фитцджеральд, была мертва.
Часть IV
Глава 32. Король умер, да здравствует король
– Убита не только Агнес, но и Линн – ее старшая дочь, – вполголоса добавил Доминик.
В нескольких шагах от них сияющая Клио знакомила Саманью, Ганджу и Аситу с голубкой. Молодые жрецы вуду, восторгаясь наперебой, спешили пригладить белые перышки фамильяра. Ганджу выглядел безучастным – наверняка на своем веку он повидал достаточно куда более удивительных вещей.
Дэмьен, прислонившись к стене, с улыбкой наблюдал за происходящим. В стороне остались лишь Морриган и Доминик.
– Большинство горожан еще ни о чем не знает. – Глава Дома О`Флаэрти бесстрастно усмехнулся: – Информация из первых уст.
Морриган недоверчиво вскинула бровь.
– У вас есть осведомитель в королевской семье?
– Можно и так сказать. Мои осведомители – прирученные Аситу призрачные слухачи. Благодаря им я узнаю самые свежие новости. Беда в том, что видеть они не умеют.
Так вот откуда Доминик о порядках в королевской семье известно так много. Как долго его призрачные слухачи – привязанные ведьмами к миру живых тени-соглядатаи – наблюдали за Тольдебраль?
– Как они убиты? – отрывисто спросила Морриган.
– Не знаю, – с видимой неохотой признался Доминик. – Слухачи не могут проникнуть в Тольдебраль – слишком сильна защита, вот и вьются вокруг. Все, что они услышали – это явные крики борьбы, бессвязные причитания служанки и слабый голос Оливии Фитцджеральд. Она явно в ужасе, но… жива.
Морриган задумчиво постучала пальцем по губам, провожая взглядом поднимающуюся к себе Клио. Саманья бережно поддерживала ее под локоток.
Мерилом ведьминского мастерства почти всегда выступало время. Годы учений, годы практик, годы жизни, переплавляемые в драгоценные знания и опыт. Чем старше ведьма, тем она могущественнее. Да, были исключения, яркие вспышки – невероятно талантливые юные колдуны и ведьмы, которым не понадобилось много времени, чтобы взрастить свой дар. Однако подобные уникумы встречались редко. Даже Морриган с ее нечеловеческим упорством, какого бы уровня ведьминского искусства ни достигала, матери уступала всегда. И до смерти Леди Ворон, и после.
Как же так вышло, что Оливия смогла выжить, а Линн и Агнес – нет? Удача? Более умелое владение веретническим даром? Более сильный демон? Или убийца добрался до Оливии, уже растратив на ее сестру и мать львиную долю сил? У ведьм и колдунов, которые по собственной воле сделали свое тело вместилищем темной сущности, дар нередко выходил из-под контроля. Поговаривали, что в этот момент над ними брали вверх их демоны. Возможно, нечто подобное, вроде «боевого безумия» берсерков, произошло и с Оливией.
Но как же это удобно: из трех женщин королевской семьи выжила только она одна.
Дэмьен подошел к ним, наверняка гадая, что они обсуждают наедине. Что ж, Морриган было что сказать им обоим.
– Перед тем, как мы покинули общину лесных ведьм, Ведающая Мать в неизменно туманном стиле всех ведуний предупредила меня кое о чем. – Она обвела взглядом Доминика и его непредсказуемого наемного защитника. – Она сказала, что отныне каждому из лордов Высоких Домов угрожает смертельная опасность. Судя по всему, охота уже началась.
Дэмьен изменился в лице, Доминик остался бесстрастен. Что-нибудь вообще в этом мире способно его напугать? Будто поняв, что от него ждут какой-то реакции, он широко ухмыльнулся, хотя глаза продолжали равнодушно смотреть на Пропасть через окно гостиной, и обронил:
– Обещаю, я буду очень осторожен.
Взяв со столика свежую газету, Доминик опустился в кресло и велел прислуге подать чай. Морриган, не в силах сдержать изумление, безостановочно качала головой.