– Такую армию можно натравить на рестораны, – наобум ляпнула Алиса, лишь бы снять возникшее между ними напряжение. – И потом шантажировать их владельцев за деньги.
– Типа Гамельского крысолова?
– Ага.
– Острый ум – вот что по-настоящему красит женщину. По крайней мере, я всегда так считал. – Август с восхищением посмотрел на Алису. – Наверное, поэтому я у женщин успехом и не пользуюсь.
Алиса вежливо улыбнулась.
– Но что же тогда некроманты делают?
– Ну-у… Я знаю одного парня, которому достаточно прикоснуться к одежде мертвеца, чтобы сказать, от чего тот умер. – Августа передернуло. – Я на такое не способен. Знаю еще одного некроманта, девушку, так она, когда ест мясо, слышит крики убиенных животных. Кошмар, да и только. Представляешь, жуешь ты сосиску, а в твоих ушах раздаются предсмертные хрипы свинки? В общем, некроманты бывают разные.
– А ты, значит, повелеваешь тараканами? Или… открываешь ворота в Сулка-топь?
– Я просто хочу жить, – тихо проговорил он. – У Марианны и до меня были некроманты. Только они протянули недолго. Всем приходил конец, как только она понимала, что им недостает нужных ей способностей. Все они в большей или меньшей степени владели черной магией, но как ни старались, открыть ворота на топь им не удалось. Для этого требуются особые умения. И далеко не все ими наделены. Но даже если бы у них получилось…
Август запнулся. Алиса схватилась за голову, пытаясь вспомнить, что она читала о Братстве в папках из архива Проктора. Как же давно это было – все выветрилось у нее из головы… Перед глазами мелькали лишь фотографии с изувеченными телами да сверкающий ланцет.
– Она убивает людей, верно? Своих приверженцев, членов Братства. Она заставляет их жертвовать собой во имя Смерти.
Глаза Августа забегали, и он страдальчески изогнул уголки рта.
– Ну да. Они забираются на подоконник, и она убаюкивает их сладкой сказочкой, обещая им после смерти блаженную жизнь в Сулка-топи. Затем она мысленно приказывает им прыгать и – вот, пожалуйста, они уже распластались на мостовой, и у каждого сломана шея. Одна капля ее крови в твоей кровеносной системе и – дело сделано. Ты – игрушка в ее руках.
– Но… Я не понимаю, зачем ей это. Если так пойдет и дальше, у нее не останется ни одного сторонника.
Август закашлялся, подавившись дымом, стрельнул в нее взглядом.
– На это есть две причины. Во-первых, она искренне верит, что с каждым подобным жертвоприношением, или же даром Повелителю мертвых, Линтувахти все более и более благоволит к ней. А во-вторых… И в этом-то и загвоздка… Она сама хочет оказаться в Сулка-топи, но живой, не мертвой. К сожалению, топь… Только мертвые могут отыскать дорогу туда. Живым людям неведомо, где находится дверь, ведущая в Царство Смерти.
Алиса кивнула:
– Проктор упоминал об этом.
– Она уверена, что рано или поздно покончившие с собой люди отворят для нее ворота. Да, на Сулка-топь можно проникнуть и при жизни. И для этого не надо себя убивать. Достаточно заставить некроманта воззвать к душе какого-нибудь мертвеца и приказать ей подойти к воротам с той стороны, со стороны топи, и отворить их для тебя.
У Алисы закружилась голова. Получается, все очень просто: как только она убедит Августа призвать душу мертвого человека, чтобы открыть дверь, она проникнет на Сулка-топь!
– Но пока что ее план не сработал, – задумчиво сказала Алиса. – Она до сих пор ищет пути-дороги в топь. Если покончившие с собой люди могут открыть ворота, то… почему же они до сих пор их не открыли? – Август пожал плечами. И Алису вдруг озарило. – Это ведь из-за тебя, да? Ты – некромант, но ты не хочешь открывать для нее ворота, – медленно, боясь спугнуть мысль, произнесла Алиса. – Она убивает людей, чтобы отворить дверь, но ты… ты держишь дверь закрытой. Ты не собираешься призывать души мертвых, так? Ты расстраиваешь все ее планы.
– Нет.
Полуночник Августа съежился, и Алиса забыла, как дышать. Август лгал. Она наклонилась к нему, сверля глазами птаха. И с каждым ударом сердца в ней крепла уверенность, что Август может отворить ворота. Может, но – не отворяет.
– Почему ты не хочешь отворить их? – выдохнула она. – Если не желаешь играть на руку Марианне, то сделай это хотя бы для меня. Я не собираюсь начинать этот чертов Апокалипсис!
Август резко выпрямился, бросил окурок и затоптал его.
– Нет, – отрезал он. – Это палка о двух концах. К двери можно призвать только ту душу, что умерла насильственной смертью. Душу, которая не смогла найти успокоения и почить в бозе – одним словом, тихо-мирно отойти в Сулка-топи – потому, что в этом мире у нее остались незавершенные дела, или потому, что она жаждет мести. – Августа затрясло. – Марианна – больная на всю голову гнида. Ты знаешь, что много лет назад она вырезала свою собственную семью? Не понимаю, почему ее мертвая сестра до сих пор не процарапала ногтями эту самую дверь и не вцепилась ей в глотку. Теперь поняла, какова плата за вход? – Август безумными глазами уставился на Алису, и та испуганно всхлипнула. – Чьей душой ты собираешься пожертвовать, а? Чья отлетевшая душа должна броситься к заветной двери, чтобы только добраться до тебя? Кому предстоит умереть, чтобы распахнуть для тебя ворота?
Алиса задрожала:
– Неправда! Должен же быть какой-то выход! – Ей нужно освободить полуночника Джен.
– Такие вот дела. – Август провел ладонью по каменной стене кузни и сердито выдернул из пачки очередную сигарету. – Такое вот мое благое наследие, втянувшее меня в череду убийств. Я говорю Марианне, что ворота пока закрыты, и она вынуждает все больше и больше людей жертвовать своими жизнями. Я вижу, как они умирают, и ничего не могу поделать. Ибо как только я скажу Марианне, что ворота можно открыть, она еще на один шаг приблизится к осуществлению своей дьявольской затеи – отправить на убой целый город. Я, знаешь ли, верю в Очищение – с этой тронутой Марианны станется: она и не на такое способна.
24
В офисе Вина Келлигана все было верх дном. Сам Вин сидел в центре учиненного им разгрома и скрежетал зубами от злости. Новости, принесенные Латтимером, довели его до белого каления. Эта мерзавка, эта тупая дура, пробралась в Братство и умудрилась не только выйти сухой из воды, но и сбежать! Сколько ему еще ждать? Она нужна ему прямо сейчас. А вдруг она примкнет к Братству? Если Марианна приберет ее к рукам, от его планов не останется и камня на камне. Надо прищучить эту падлу…
Он тяжело поднялся, пинком отшвырнул лежавший на ковре сломанный стул и дыша с присвистом, как загнанный конь, навалился на стол – превосходный стол орехового цвета с полированными ящичками.
– Вин… Пожалуйста… – заныл Латтимер, вестник, принесший дурные новости.
Латтимер, прекрасно знавший, как взбеленится из-за них Вин, особенно сейчас, после сытного и плотного обеда.
– Учти, – прохрипел Келлиган, – еще один такой промах, и это будешь ты, а не стул… – Скрестив руки на груди, Вин полыхнул горящими ненавистью глазами на остатки стула, и сжавшийся в углу Латтимер невольно вздрогнул. – А теперь ступай и принеси мне хорошие вести!
ттт
Наступила ночь, а Кроули так и не вернулся. Все это время Алиса и некромант оживленно пикировались: Алиса предлагала Августу различные варианты, как открыть ворота в топь, Август же безжалостно отвергал их один за другим.
– Знаешь что? – мечтательно проговорил он, положив голову на мешок с металлической стружкой. – Это самая большая ошибка в моей жизни – то, что я связался с этой психопаткой. Эх, повернуть бы время вспять… Я бы тогда стал приверженцем культа секса в Сохо. – Август приподнял голову и посмотрел на Алису. – Эй, ты меня слушаешь?
– Нет.
Алиса лениво выводила пальцем на грязном полу полуночника Августа.
– Вот это я понимаю – бойцовский дух. То, как человек переживает неудачи, может многое о нем рассказать. Ну-ка, давай-ка, подкинь мне очередную сумасбродную идейку. Обещаю, я проявлю снисхождение и разгромлю ее не сразу. – Алиса его не слушала. От голода и безнадежности у нее заболела голова. – Какое у тебя наследие? – Август, решив сменить тактику, с любопытством уставился ей в лицо.
– Не знаю… – Алиса пожала плечами. – Я думала, наследие Миэликки, но, похоже, я ошибалась…
– Черт! – Август выпрямился и нетерпеливо тряхнул головой. – Это никуда не годится. Сколько нам еще тут сидеть? Чего мы вообще ждем?
– Ничего не ждем. Я умыкнула тебя у полиции, но толку? Ты не некромант, а бледная немочь. И я снова на бобах.
– Эй, я бы попросил! – обиженно воскликнул Август.
– Но ведь это правда, – горько посетовала Алиса. – С той ночи, как Джен сбила машина, я ни на шаг не приблизилась к спасению ее полуночника.
Август встал и направился к ней. Алиса отвернулась.
– Погоди, а что это с твоей шеей?
Надо же, она совсем позабыла про шрам. Он больше не беспокоил ее. Еще немного, засохшая корочка отпадет, и не останется даже воспоминания о том, на что ей пришлось пойти, чтобы выручить Джен.
– Марианна постаралась. Но рана уже не болит.
Август подобрался.
– Она давала тебе ланцет? – грозно спросил он. – Ее кровь течет в твоих венах? Ты у нее под колпаком?
– Нет.
Повисло недолгое молчание, затем до слуха Алисы донесся шелест одежды и скрип несмазанных петель. Алиса обернулась. Август открывал деревянную дверь кузни.
– Не смей выходить отсюда! – зашипела на него Алиса. – Я в бегах, да и за тобою идет охота.
– Я хочу показать тебе кое-что интересное, – подмигнул он. – Думаешь, в тебе есть наследие Миэликки? Давай проверим! Айда в библиотеку!
– Я не… – нахмурилась Алиса.
Август толкнул дверь, шагнул за порог и вдохнул всей грудью свежий вечерний воздух. Понимая, что не в силах его удержать, Алиса с трудом поднялась и поплелась за ним.
ттт
Они вышли из двери, и Алиса беспомощно огляделась: что это – Грачевник или Лондон? Как тут поймешь…