Источник: Луиза Уилльямз, выжившая после посещения Сулка-топи
Алиса заморгала, пытаясь осознать прочитанное. Получается, некая Луиза Уилльямз отправилась в путешествие по болотам и вернулась живой и невредимой? Значит, нет ничего невозможного? Значит, можно сходить на топь и обратно? Но как? Алиса лихорадочно листала вложенные в папку пожелтевшие от времени листки, ища в них ответы.
В самом конце папки в прозрачном файле-вкладыше она увидела маленькую синенькую записную книжку. Кроме пары страниц, заполненных убористым четким почерком, книжка была пуста, и Алиса жадно впилась глазами в немногие написанные в ней слова.
Сложно проникнуть в Сулка-топь. Еще сложнее пробраться в Черный зверинец, где находят кров полуночники, когда души их владельцев отлетают прочь. Скончавшийся в 1873 году птицелов и профессиональный некромант Имон Пикфорд, проживавший до той поры в Пейтоне, городке графства Девон, оставил после себя несколько любопытных заметок, посвященных его посещениям Обители Смерти. По просьбе местного трактирщика Артура Нейсмита, посулившего Пикфорду внушительную сумму денег, некромант отправился в Сулка-топь, чтобы передать послание миссис Агнес Нейсмит, умершей жене просителя. Он совершил несколько коротких путешествий в Царство Смерти, о чем и оставил воспоминания, которые записывал немедленно после каждого своего возвращения.
По словам Пикфорда, как только он ступил на землю Сулка-топи, в Зверинце распахнулась дверца пустой клетки. Через пару минут у Пикфорда закололо в груди, и он начал задыхаться, словно идущий ко дну утопающий. Еще он заметил, что блестящая нить, связывавшая его с полуночником, поблекла. Однако когда некромант возвратился с болот, нить засияла ярче прежнего. Пикфорд заключил, что подобным образом Линтувахти защищает владения от нежданных гостей: всякому живому, осмелившемуся пройти в Сулка-топь, уготована неминуемая гибель – не пройдет и нескольких минут, как полуночник упорхнет от него, и у незваного гостя разорвется сердце.
Как далее записал в дневнике Пикфорд, догадка сия нашла подтверждение в его последующий и последний визит в Сулка-топи, в котором его сопровождал Артур Нейсмит, разыскивавший покойную жену. Путешествие окончилось неудачей. Они не обнаружили ни Агнес Нейсмит, ни чьей-либо иной души. В довершение всех бед Артур, как только они оказались в Сулка-топи, упал на месте и скончался. Объятый ужасом Пикфорд видел, как нить, привязывавшая полуночника к телу Артура, разорвалась пополам и растворилась в воздухе, и полуночник, оставив тело мертвого трактирщика, устремился к одной из двух клеток, распахнувшихся для душ Артура и Пикфорда. Однако полуночник Пикфорда не торопился покидать своего хозяина, возможно, благодаря тому, что Пикфорд наследовал дар птицелова. Так или иначе, Пикфорд благополучно вернулся домой и поведал своему дневнику, что наблюдал за другими полуночниками, кружившими на болотах. Как только какой-либо птах влетал в уготовленную для него клетку, та мгновенно захлопывалась. «Полуночник – ключ, открывающий клетку, – записал впоследствии Пикфорд. – Только полуночник способен открыть и закрыть клетку».
Никогда более Пикфорд не возвращался на топь. Дневник его обнаружили спустя годы после его смерти, однако, сравнив его записи с записями других путешественников, мы полагаем, что Пикфорд был прав. Как только на Сулка-топи появляется живой человек, в Зверинце распахивается дверь в клетку, которая уготовлена его полуночнику. Полуночнику не устоять перед соблазном: клетка притягивает его, словно магнит. И, стало быть, Пикфорд не ошибся, утверждая, что таким образом Линтувахти ограждает свои владения от посетителей из мира живых. Ибо любой человек, вообразивший, что ему дозволено прогуляться по Обители Смерти, заплатит за сие вольнодумство сполна – он лишится полуночника и немедля умрет. В рассуждении сего мы не вправе дать согласие на предложение помощника констебля, сэра Томаса Лидделла, который советует отправлять в Сулка-топь Ищеек с Боу-стрит, дабы они отыскивали невинно убиенные души и получали у них информацию о злодеях, лишивших их жизни.
Сим удостоверяю:
Достопочтенный сэр Уильям Гаррик,
Лорд – Верховный судья
Листы посыпались на пол. Пальцы Алисы разжались, голова откинулась, глаза уставились в потолок. Вот, значит, как Смерть защищает свое королевство. Вот что останавливает сломленных горем людей от того, чтобы броситься в Сулка-топь и воссоединиться с душами почивших близких.
Даже если ей удастся проникнуть на топь и утащить из Зверинца полуночника Джен, она наверняка лишится своего собственного птаха. И умрет раньше, чем спасет Джен. Сколько продержался Пикфорд? Несколько минут? Разве можно за несколько минут вызволить полуночника и благополучно улизнуть из Обители мертвых? Алиса тяжело вздохнула – навряд ли.
ттт
– Вы знали? – обрушилась она на Кроули, сдувавшего пыль с допотопного телефона в коридоре.
Кроули вздрогнул.
– Знал о чем? – спросил он, избегая ее взгляда.
– О том, что если я отправлюсь в Сулка-топь, то в Черном зверинце распахнется клетка и… мой полуночник упорхнет в нее, а я сыграю в ящик.
Одолев последние ступеньки, Алиса спустилась с лестницы. Суровое лицо Кроули разгладилось, и он кивнул. Он все знал.
– Да, клетка отворится, и вам придется пожертвовать полуночником. Однако как только полуночник окажется в клетке, она закроется. Полуночник, которого вы возлагаете на алтарь, служит своеобразным ключом: вы появляетесь в Сулка-топи, клетка отворяется, и как только в ней оказывается полуночник, затворяется вновь.
– И я теряю своего птаха?
– Нет, – устало поправил ее Кроули. – Вам придется пожертвовать полуночником и отдать его в Зверинец, но кто сказал, что это будет ваш полуночник? Вы птицелов, вам под силу такие чудеса, о которых другие и не мечтали. Прихватите с собой запасную птицу.
– И где я найду запасную птицу? – ошеломленно спросила Алиса.
– Вы нигде не найдете запасную птицу, Алиса. Вы просто заберете ее.
Алиса остолбенело уставилась на него, но Кроули не повел и бровью. Она что, по его мнению, должна вырвать полуночника из рук его владельца? Пожертвовать чьим-то птахом ради спасения Джен? Чьей-то душой? Но как? Как разорвать связующую нить? И кого ей придется убить, чтобы Август воззвал к жаждущей отмщения душе, и та открыла ворота в топь? Нет. Это немыслимо. Невозможно.
– Почему вы раньше меня не предупредили? – с отчаянием воскликнула она.
– Потому что я до сих пор не нашел приемлемого решения данной проблемы, но надеюсь скоро его найти. Самое простое – оказаться поблизости, когда один из последователей Марианны решит покончить с жизнью во славу ее Повелителя. – Алиса отшатнулась, но Кроули, по-видимому, говорил серьезно. – Если хорошенько подумать, – продолжал он, – вы все равно не сможете предотвратить эту смерть. Она неизбежна. Ваши руки будут чисты. Само собой, наблюдать за чьей бы то ни было кончиной – занятие малоприятное, но как только человек умрет, вы сможете завладеть его полуночником. Совершенно безболезненно.
– Это… Это изуверство какое-то! – заикаясь, прохрипела Алиса.
Да как у него только язык повернулся такое предложить!
– Ну да, – помрачнел он. – Порою все варианты плохи, но выбирать все же приходится[12].
Алиса растерялась, замешкалась, и Кроули быстрым шагом скрылся в кухне, плотно прикрыв дверь. Опомнившись, Алиса поспешила за ним. Судя по звукам, доносившимся из-за двери, Кроули складывал в раковину грязную посуду. Алиса выпрямилась, собралась с духом и уже вскинула кулак, чтобы обрушить его на дверь, как…
Дверь распахнулась, и на пороге, возвышаясь над Алисой, возник Кроули.
– Что вам угодно?
– Я… Я просто…
Алиса беспомощно уронила руку, смешалась и не смогла вымолвить ни слова.
– Что ж, благодарю вас за восхитительную беседу с глазу на глаз, но честь имею кланяться.
Кроули с размаху захлопнул дверь. Алиса, повинуясь внезапному порыву, сунула в проем руку, и дверь, с хрустом прищемив ей пальцы, отскочила. Алиса ойкнула и качнулась назад. Из глаз ее брызнули слезы. Сукин кот! Она изо всех сил стиснула зубы.
Кроули чертыхнулся, схватил ее за локоть и втащил на кухню. До упора вывернул кран в мойке, сунул под бьющую струю холодной воды полотенце и осторожно обмотал ее горящие, как в огне, пальцы. От прикосновения ледяной ткани Алиса вздрогнула – как больно!
– Это была не самая ваша удачная затея, – проворчал Кроули.
– Без вас знаю.
– И не ждите от меня извинений за ваше безрассудство. В том, что вам взбрело в голову сунуть пальцы в дверь, моей вины нет.
– Поверить не могу, – покачала головой Алиса. – Неужели в вас нет ничего человеческого? Ваша отрешенность и жестокосердие…
– Не кипятитесь, – неожиданно мягко урезонил ее Кроули. – Не стоит делать из мухи слона.
– Захочу, так целого динозавра сделаю! – распалилась Алиса.
Кроули сардонически вздернул бровь. На кухне разлилась глубокая, как океанская впадина, тишина. Кроули опустил глаза и наконец-то вспомнил, что до сих пор держит руку Алисы и поглаживает большим пальцем ее костяшки, заставляя Алису трепетать от непонятного волнения, вызванного то ли болью, то ли смутной, отчаянной тоской, то ли еще чем. Он отпустил ее руку и отвел глаза. На щеках его выступили красные пятна. Неужто и его проняло?
– Вам нужно… отдохнуть. – Он неловко кивнул ей и выскочил в коридор. – Нам всем стоит немного отдохнуть.
ттт
– Там для тебя письмо лежало на коврике, – возвестил Джуд, вкатываясь на кухню следующим вечером.
Алиса отложила картофелечистку, с опаской взяла протянутый ей конверт и вскрыла его, на радость выглядывавшей из-за ее плеча Саше. В конверте оказалась старая фотография смеющейся пары – жениха и невесты, крепко обнявших друг друга – и наспех нацарапанная внизу надпись: