От вида Мраморной арки у Алисы затряслись поджилки. Она помчалась через дорогу, увернулась от лошади, запряженной в легкую рессорную повозку, и, недолго думая, сломя голову бросилась в нишу.
ттт
Очутившись по другую сторону Арки, она заметила группу людей и испуганно сжалась. Неужели они видели, как она появилась из ниоткуда, прямо из воздуха? Но люди склонились над картой метро и, похоже, не замечали ничего вокруг.
Лондон, шумный, яркий, деловой и суетливый, обрушился на нее какофонией звуков и потоками света. После тихого Грачевника он показался ей огромной музыкальной колонкой, включенной на полную мощность. Неужели он всегда был таким? Ослепленная и оглушенная, Алиса поскорее юркнула под ближайший свод Арки, чтобы унять расходившееся сердце.
По улицам, истерично сигналя и неистово урча моторами, пролетали пижонские машины, останавливаясь только на перекрестках, чтобы пропустить идущих через дорогу разодетых в пух и прах мужчин и женщин. Изумительные фонтаны, купавшиеся в радуге света, били струями разноцветной сверкающей воды. Толпы туристов бродили то тут, то там, приходя в восторг от самых заурядных предметов – телефонных будок и автобусов. Все было так знакомо и так… ново. Лондон остался прежним, а вот она… она изменилась.
Алиса глубоко вздохнула, сосредоточилась и окинула взглядом Эджвер-роуд. Куда идти? Какой дверью воспользоваться?
Наконец в глаза ей бросился крошечный погребок элитных вин «У Фрэнка». Подняв в небо стаю голубей, она опрометью бросилась через дорогу, перебежала ее, чудом не угодив под колеса, и зашла в ресторан.
Следуя направлению, заданному огромной золотой стрелой, свисавшей с потолка, Алиса отыскала туалетную комнату, оглянулась, проверяя, не стоит ли кто у нее за спиной, и толкнула дверь.
Моя старенькая спальня в доме родителей… Моя старенькая спальня в доме родителей…
В очередной раз продравшись сквозь завывающий ледяной ветер пустоты, она вывалилась из платяного шкафа в свою старенькую спальню и упала на кровать. Сработало! Она дома! Однако радость ее была недолгой.
Беззвучно сев на кровати, Алиса вытащила охотничий нож, на цыпочках подкралась к двери, тихонечко приоткрыла ее и выбралась на лестничную площадку. Внезапное появление – ее главный козырь, и она не собиралась сразу же выкладывать его.
Осмотрев дома, Алиса пригорюнилась: в нем никого не было. Ни Кроули. Ни мамы. Ни папы. Ни белых терьеров. Ни даже Стервятников. Однако что-то здесь, несомненно, произошло. Что-то совершенно жуткое. В гостиной царил полнейший разгром. Кто-то опрокинул журнальный столик и повалил на пол, экраном вниз, телевизор, разнес вдребезги цветочные горшки и разбил зеркало. Рассыпавшийся грунт мешался с черепками и осколками. Ковер и обои пестрели прожженными пятнами, словно кто-то собирался запалить здесь костер, но потом передумал. Кроули?
Алису охватила паника. Что делать? Бежать в полицию? Но они поднимут ее на смех! Алиса ошалело двинулась в столовую и села на стул, чувствуя, как все туже и туже, словно гитарная струна, натягиваются ее нервы. На столе стопкой лежали старые газеты.
«ПРОПАВШАЯ МЕСТНАЯ ЖИТЕЛЬНИЦА ДО СИХ ПОР НЕ НАЙДЕНА!» — вопил заголовок. Алиса смятенно пробежала глазами по строкам, наткнулась на знакомое имя и подскочила будто ужаленная. Алиса Уиндем. Полиция Лондона просила откликнуться тех, кто обладал информацией об исчезнувшей девушке. Она набросилась на статью, прочитала ее целиком, и ей стало дурно. Мистер и миссис Уиндем… Их дочь Алиса пропала…
Столовая сжалась, стены угрожающе надвинулись на нее, удушливый спазм перехватил горло. Кроули солгал. Сказал, что передал письмо ее родителям, уверил, что «обо всем позаботился». А на самом деле они думали, что она пропала. Она вернулась к статье, дошла до строк «человек, представившийся офицером полиции»…
Этот… Кроули… Эта скотина! Она-то думала, он на ее стороне. Она-то думала, они друг другу полностью доверяют. Он ведь пожертвовал ради нее своей кровью. Стал донором ее ключа-костяка! Но… Конечно! Какая же она дура! Они повязаны с Кроули кровными узами. Любая дверь, почуяв его кровь, приведет ее к нему.
Сорвавшись со стула, Алиса набрала полную грудь воздуха, подскочила к ближайшей двери, коснулась ее дрожащими пальцами и распахнула настежь, навстречу пустоте.
Кровь Кроули… Следуй по зову крови…
Из непроницаемой тьмы выплыла дверь, Алиса быстро отворила ее и очутилась в незнакомой комнате. Не успела она оглянуться, как у нее перед носом заплясал кинжал.
– Майк! Боже! Майк! Это она! Она вернулась!
Крохотная женщина с коротко подстриженными седыми волосами и овальными очками, сметая все на своем пути, бросилась к ней и сжала ее в медвежьих объятиях. Мама.
28
Спала она глубоко, но проснулась внезапно, как от толчка, и дремота мигом слетела с нее. Рука ее затекла, и теперь кожу покалывало острыми иголочками, а еще она умудрилась отлежать шею, неловко умостившись на жесткой софе. Она подскочила, и две меховые тушки, виляя хвостами, с визгом накинулись на ее.
Алиса зарылась лицом в собачьи шубки, нервно вздохнула, подняла голову и пригляделась.
– Кроули?
Но Кроули не было. Ее отец с пультом в руке уставился в телевизор и бесцельно перещелкивал каналы. Мама чинно сидела в кресле напротив, держа на коленях журнал, который не собиралась читать. Увидев, что Алиса проснулась, она поправила съехавшие с носа очки и тихонько всхлипнула.
– Мы думали, он убил тебя, – прошептала она.
– А я думала, что убили вас.
Побелевшими пальцами мама с хрустом сжала журнал.
– Это я впустила его в дом, и он… он забрал тебя.
Отец не шелохнулся. Застыв, как изваяние, он не осмеливался даже дышать, боясь, что от его вздоха напряжение, натянувшееся между ними как тетива лука, лопнет и ударит по ним с неизбывной яростью.
– Это я впустила его в дом… – повторила мама. Подбородок ее задрожал.
– Это не твоя вина! – воскликнула Алиса, глядя на нее несчастными глазами. – Он все равно проник бы в дом! Да и кроме того… Со мной все хорошо. Честно. Мне так жаль… Так жаль…
– Нет, – покачала головой мама, стискивая трясущиеся руки. – Это мне жаль. Это я, я одна…
– Мам…
Патриция слабо вскрикнула, и Алиса соскочила с софы. Она бросилась в материнские объятия, прижалась лицом к ее лицу, и когда материнские руки наконец-то отпустили ее, щеки Алисы были мокры от слез. Не ее слез.
– Он сказал, что передал вам письмо. Я специально его написала, чтобы вас успокоить. И все в нем объяснила, – сказала Алиса.
– О, – Патриция вытерла слезы краем шерстяной кофты, – он все нам объяснил. Когда заявился. Но через что нам пришлось пройти! Через какие муки! Мы ведь ничего о тебе не знали.
– Мы решили, что он помешанный, – прохрипел отец.
Он выключил телевизор и посмотрел на нее так, будто никогда прежде не видел. Куда делся несгибаемый джентри, оплот земельной аристократии Западной Англии! Перед ней сидел сгорбленный горем небритый старик, растерявший былую стать.
– Возник ниоткуда на ступенях после стольких-то дней и ну плести нам небылицы про птиц и потусторонние земли, которых никто не видит. Я хотела заехать ему в челюсть, но этот прохвост увернулся. Впрочем, оно и к лучшему, иначе из кого бы мы вытрясли правду про то, что он сотворил с твоей… с тобой…
Алиса зарделась.
– А потом… потом он заявил, что над нами нависла опасность, и потащил меня на кухню. И, представляешь, дверь открылась вовсе не в кухню, а сюда… Хм…
– Где мы?
Алиса подошла к окну и выглянула наружу. Свинцово-серые волны бились о пирс, рассыпали на каменных стенах шипящую белую пену, откатывались назад и снова неслись к пирсу. Вдали в неясном сумраке тянулись гряды изумрудных холмов и крошечными точечками мелькали огоньки уютных коттеджей.
– В Ирландии… Непонятно как… – ответила мама.
Алиса отвернулась от окна.
– Я пришла сюда по его стопам… – Она закрутила головой, прислушалась. – А… Где он?
– Когда мы уходили, случилась некоторая заминка, – сказала мама. – Он благополучно переправил сюда твоего папу и терьеров, а затем, когда настал мой черед… – Патриция нахмурилась. – В наш дом ворвался какой-то человек, и… завязалась потасовка.
– Потасовка? – растерянно переспросила Алиса.
– Драка. Я боялась, они разнесут дом по кирпичику. Тот человек, что вломился в парадную дверь, сбил с ног этого… этого Кроули и ринулся на меня. Я схватила первое, что попалось под руку – совершенно жуткий керамический горшок для цветов – и запустила ему в голову. Ну, попыталась запустить в голову, но промахнулась и попала в плечо. Это чуть-чуть остудило его пыл. Думаю, ничего подобного он не ожидал. Тогда Кроули схватился с ним, и вдруг полыхнул огонь… Ума не приложу, откуда он взялся… Началось какое-то столпотворение: огонь, кровь и… Господи. Там творился настоящий кошмар. Кошмар.
– И что потом?
– Кроули схватил меня и втолкнул в дверь на кухне. И я очутилась здесь. Он весь свитер мне кровью заляпал и сказал… сказал: «Когда попадете туда, нанесите эту кровь на дверь и не стирайте ее. Не стирайте ее с двери, и Алиса найдет вас». И он оказался прав, ты вернулась. И… это – правда?
– Что – правда? – прошептала Алиса, не в силах собраться с мыслями.
Патриция покосилась на мужа. Тот побледнел, выпрямил спину:
– Ну, то, что он про тебя говорил. То, кем ты являешься…
Они посмотрели друг на друга, и из глаз Алисы брызнули слезы. Она кивнула, и Патриция засмеялась. Засмеялась, сотрясаясь от рыданий.
– Ох! – причитала она. – Ох! Чудесно! Просто… Мы и не сомневались, что ты у нас особенная. Мы не переставая твердили тебе об этом. Помнишь, когда ты выиграла заплыв на десять метров? Тебя еще грамотой наградили.
– Мам, там всех награждали грамотами.
– Мы ее так и храним, – горделиво похвасталась мама. – В столовой. В рамочке.