– Итак, вы кое-что узнали? – удивленно спросил он.
– Вы тоже могли мне это сказать, – заметил Зак, спрыгивая из седла.
– Конечно, – согласился негр.
Зак привязывал свою гнедую к ветви кипариса.
– Какие-то люди несколько дней назад хотели меня убить.
Папа Джон хмыкнул:
– Я предупреждал вас, не так ли?
Зак подошел к нему. Пробивающиеся сквозь ветви солнечные лучи освещали его спину.
– Кто их нанял?
Старый гаитянец медленно покачал головой:
– Не могу этого сказать.
– Но, по крайней мере вы не будете утверждать, что не в курсе этого?
Папа Джон широко улыбнулся, обнажая белые зубы.
– Здесь считают, что я знаю все. Зачем мне подрывать свою репутацию?
– Я могу посадить вас за решетку.
– В этом я не сомневаюсь, но все равно ничего не скажу вам.
Коротко рассмеявшись, Зак отвел глаза. Папа Джон стоял, широко расставив ноги. Солнце ярко освещало его белоснежную рубашку с оборками.
– Тогда зачем вы сюда пришли, майор?
Зак отвязал свою гнедую и сунул ногу в стремя.
– Вы сказали, что Эммануэль – ваш друг.
– Это так.
Зак запрыгнул в седло.
– Она отправилась в Бо-Ла.
Негр ничего не ответил, но по его внезапно изменившемуся лицу Зак понял, что есть вещи, о которых Папа Джон не знает.
Зак уже собирался в обратный путь, но внезапно негр окликнул его:
– Майор!
Зак немедленно натянул поводья. На старческом лице цвета эбенового дерева были хорошо видны округлившиеся от страха глаза.
– Если вы узнаете имя женщины, предавшей Филиппа патрулю янки, то поймете, кто послал этих людей в прошлое воскресенье, чтобы убить вас.
Зак непроизвольно сжал поводья, гнедая нервно заплясала на месте.
– Мне нужно искать женщину?
– Я этого не говорил. – Папа Джон сделал шаг назад, все еще продолжая смотреть прямо в глаза Заку. – Мисс Эммануэль считает, что вы не такой, как все. Она думает, что вы умеете разглядеть в людях их истинные качества. Надеюсь, что она права, и это ее спасет.
Лейтенант из Байу-Креве прибыл в город в понедельник утром. Это был долговязый молодой человек в тщательно отутюженной одежде с копной белых волос.
– Вы спрашиваете, как я узнал имя похороненного в болотах человека? У него были с собой документы, сэр.
Зак в это время находился у пристани, осматривая выгоревший склад, на месте которого Батлер хотел построить хранилище для хлопка компании «Братья Эндрюс».
– Вы можете вспомнить, как он выглядел? – поинтересовался Зак.
Лейтенант Приели остановился, чтобы несколько секунд подумать.
– Он был высоким и худым, со светлыми курчавыми волосами и необычно живыми голубыми глазами. – Он поднял голову. – Я запомнил это потому, что один из солдат закрыл ему глаза после того, как мы бросили мятежников в яму и начали ее закапывать.
У Доминика такие же глаза, подумал Зак, и кудри.
– Вы уверены, что он мертв? – спросил Зак. Он слышал о случаях, когда раненые позднее приходили в себя и как-то ухитрялись выбраться из могилы.
Лейтенант рассмеялся:
– Конечно. У него была отстрелена половина головы.
На реке появился покрашенный в белый цвет ажурный пароход, чем-то напоминающий торт. Из его высокой трубы валил дым, от огромных колес по поверхности воды расходились бурые волны. Зак какое-то время наблюдал за судном.
– Кто еще был с тем человеком, которого вы похоронили?
– Тот, кого мы убили? – Лейтенант пожал плечами. – Какой-то негр. Я ничего не могу сказать о нем. И еще третий человек, но он от нас убежал.
«Ганс Спирс», – подумал Зак. С раненой ногой этот немец не мог бежать быстро, но, глядя на нерасторопного лейтенанта, Зак совсем не удивился тому, что кто-то смог скрыться от руководимого им отряда.
– Какая-то женщина предупредила вас о попытке тайного провоза золота, – сказал Зак, снова поворачиваясь, чтобы двинуться вдоль реки.
– Да, сэр.
Зак пристально взглянул в лицо лейтенанта Приели.
– Как она выглядела?
Лейтенант покачал головой:
– Она носила вуаль, сэр. Я не видел ее лица.
– Она была цветной?
– Негритянка? – Не думаю, сэр.
– Отчего такая уверенность, – произнес Зак, стараясь, чтобы его слова прозвучали ровно, – если ее лицо было скрыто вуалью, а руки в перчатках?
– Она была леди, сэр.
Зак показал подбородком по направлению к узкой улице.
– Встаньте на любом углу в старой части города, и вы увидите множество цветных женщин, получивших хорошее образование, говорящих по-французски, одетых со вкусом и имеющих в собственности черных рабов.
– Я думаю, что она и впрямь была леди, – медленно произнес он. – Ведь цветные чаще всего не отличаются миниатюрностью.
Зак быстро повернулся к нему.
– Она была высокой?
Он вспомнил о Роуз.
– Да, сэр. Необычно высокой. Особенно для женщины ее возраста.
Зак замолчал. Он внутренне похолодел, хотя солнце нещадно пекло плечи. Казалось, из него выкачали всю кровь.
– Что ты хочешь этим сказать?
– У нее был старческий голос.
Зак чуть не тряхнул лейтенанта за плечи.
– Сколько лет ей было?
Лейтенант Приели пожал плечами:
– Не знаю. Пятьдесят. Может быть, шестьдесят.
– Ты уверен? – резко спросил Зак. Он сразу вспомнил двух женщин. Первой была Мари-Тереза де Бове, гордо сидящая в гостиной дома на Эспланад-авеню и недовольно произносящая слова: «Мужчины, имеющие хороших жен, не ищут утешения на стороне». Но больше всего Зака сейчас волновала та, которая уехала в карете в Бо-Ла. Возможно, там ей угрожала смертельная опасность.
– Я не сомневаюсь в том, что она была немолодой, – сказал лейтенант Приели. – Сэр?
Но Зак уже не слушал его – он бежал.
Глава 33
Обширная плантация, известная как Бо-Ла, располагалась на берегах Байу-Креве. Она существовала почти столько же времени, сколько и сам город Новый Орлеан. Здесь не было храмов в греческом стиле с высокими белыми колоннами – такие сооружения американские плантаторы часто строили выше и ниже по течению Миссисипи. Дом в Бо-Ла был выполнен во французском колониальном стиле – главным этажом считался второй, а первый, с отделанным декоративными камнями входом, отвели под склад. Де Бове уже давно могли переехать в более просторный и роскошный особняк, но они предпочитали это простое белое здание с его покатой крышей с мансардными окнами и расходящимися от дома изящными дубовыми аллеями, вдоль которых шли деревянные заграждения, заросшие ползучими растениями. Заку пришлось гнать лошадь весь день, и сейчас гнедая почти выбилась из сил. Внезапно он услышал детский смех – где-то в саду из посадок апельсиновых деревьев и кустов роз. Это Доминик пытался помочь коричневой, весело лающей собаке выбраться из пруда для ловли рыбы с высокими берегами. В центре водоема находилась статуя обнаженной женщины с урной, из которой бил фонтан.
– Наполеон! – крикнул мальчик, когда собака выскользнула из его рук и снова плюхнулась в воду. От удара поднялся вихрь серебряных брызг, лилии в пруду колыхнулись волнами, а на берег выбросило несколько золотистых рыбок. – Наполеон! – снова выкрикнул мальчик, но в следующую минуту, словно забыв о собаке, стал собирать рыбок, чтобы выпустить их обратно в пруд.
Доминик был в полной безопасности, и это несколько успокоило Зака, который испытывал страшную тревогу. Может, и с Эммануэль все в порядке, подумал он и на секунду закрыл глаза, мысленно благодаря Бога.
– Могу я взять вашу лошадь?
Открыв глаза, Зак увидел стройного молодого улыбающегося негра в синей рабочей одежде и соломенной шляпе.
– Да, спасибо. – Выпрыгнув из седла, Зак похлопал гнедую по потной шее.
– Позаботься о ней, хорошо? Я ее почти загнал.
– Конь отдохнет, не беспокойтесь.
– Майор! – увидел Зака Доминик. Он бежал по дорожке, и поблескивающие белые раковины похрустывали под его ногами. Одной рукой мальчик прижимал к боку мокрую, тяжело дышащую собаку. – Что вы здесь делаете?
Вечер только начинался, но вечерний бриз уже заставлял шуметь широкие листья дубов и разносил сладковатый аромат лимонов, роз и жасмина. Солнце освещало покрытые декоративной штукатуркой стены дома и широкие, слегка изъеденные временем ступеньки лестницы, которая вела в переднюю галерею, где были видны кресла-качалки и открытые двойные двери. Какое-то мгновение Зак стоял на месте, очарованный тихой красотой и идиллической безмятежностью открывшегося ему зрелища. На секунду он усомнился в своих предположениях. Как человек, живущий в таком мирном месте, мог совершить целую серию убийств?
– Твоя мама в доме? – спросил Доминик.
– Нет. – Мальчик отрицательно покачал головой. Он тяжело дышал и жадно хватал ртом воздух. – Она и дедушка отправились на пирогах плавать по озеру. Моя мама очень хорошо ловит рыбу. – Он хлопнул рукой по мокрой собаке. – Я бы поехал вместе с ними, но Наполеон куда-то запропастился.
– Теперь ты его нашел.
– Он забрался в стойло в старых конюшнях. – Доминик наградил собаку еще одним шлепком.
Что-то шевельнулось на широкой галерее дома. Зак увидел в тени женщину в поблескивающем черном атласном платье, которая двинулась вперед. Без сомнения, это была Мари-Тереза де Бове – высокая, стройная, безукоризненно одетая. И смертельно опасная.
– Ты не посмотришь, Доминик, хорошо ли слуга позаботился о моей лошади? – попросил Зак.
– Конечно, месье, – произнес мальчик. Отпустив собаку, он побежал мимо дома.
– Майор Купер, – произнесла Мари-Тереза де Бове, подходя к одной из круглых колонн второго этажа. – Что-то случилось?
– Да, мадам. – Зак стал медленно подниматься по деревянным ступенькам, не сводя глаз с ее лица. – Кто-то хотел меня убить. Мне это очень не понравилось.
Седые брови дамы удивленно поднялись, но было в этом что-то неискреннее, фальшивое.
– Кто бы это мог быть, месье?
– Вы. – Зак остановился на верхних ступеньках. – Прошлым воскресеньем. На Конго-сквер.