После первой остановки они побывали в других местах, где их встретила такая же нищета. В каждом доме Элизия составляла список понесенного ущерба и наблюдала за Марком. В его манере не было высокомерия, а сквозила искренняя озабоченность. И хотя ей казалось, что она предает Джервейса, она не могла не ощутить растущее восхищение этим смуглым человеком.
Солнце уже зависло над западным горизонтом, а они так и не успели побывать во всех селениях и фермах Рокстона. Остальные визиты пришлось отложить до следующего раза.
Когда в конце дня они отправились обратно в замок, Элизии было неприятно сознавать, что она как хозяйка Рокстона на самом деле заслужила упреки Марка. Она ждала, что сейчас он обрушит ей на голову все свое презрение, но он поступил гораздо хуже, нашел более действенное наказание: он ни словом не обмолвился о ее проступке и всю дорогу домой дружески болтал о тех, кого они повидали, и о своих будущих планах по возвращению процветания владению и его людям.
Глава 8
Слаба Богу! Дождь наконец прекратился. Элизия с искренней благодарностью взглянула на небо, когда проезжала со своим спутником по подъемному мосту, перекинутому через глубокий ров. Мягкие белые облака лениво проплывали в вышине, сменив зловещую грозовую черноту, которая на несколько дней сковала небеса, принесла холод и сделала ее походы в пещеру к Джейми опасными.
Элизия опять ехала на пегой серой кобыле. Правда, на этот раз она чувствовала себя чуть более уверенно после наставлений Марка, как управлять животным и что нужно делать. Только благодаря его заверениям и напоминанию, что первая поездка закончилась удачно, Элизия рискнула на это второе путешествие.
Ливневые дожди, прорвавшие дамбу, которая отводила реку, чтобы наполнить ров вокруг замка, вынудили их отложить завершение осмотра Рокстона. Восстановление дамбы требовало ежедневного присутствия Марка. Каждый вечер он возвращался грязный и усталый.
У них появилась привычка проводить вместе несколько часов в семейной гостиной, после того как он принимал ванну и съедал горячий ужин. Ида всегда сидела тут же, поодаль, выполняя роль матроны. Во время этих встреч они говорили обо всем на свете, начиная с того, как идут дела, на дамбе, и заканчивая оживленным обсуждением греческих философов. За время этих бесед каждый научился уважать меткие суждения другого.
Сидя верхом на большом черном коне, Марк внимательно приглядывал за неумелой всадницей на упитанной низенькой кобылке. Он не стал бы отрицать, что держится рядом не только из-за соображений безопасности Элизии, но и потому, что его привлекает ее красота. Одетая в вишневое платье, как во время первой поездки, девушка представляла собой прелестную картину. Впервые увидев своенравную красавицу, Марк решил, что его позабавят словесные перепалки, которые обещал ее бунтарский характер, но потом оказалось, ему гораздо приятнее тихо проводить время в ее компании.
Марк даже понял ее отца, стремившегося защитить Элизию от всего на свете. Правда, ему показалось, что старый лорд чересчур переусердствовал, не дав дочери возможности научиться такой элементарной вещи, как верховая езда. В своем стремлении оградить дочь от жизненных ударов лорд Олдрет готов был обернуть ее пухом. Да иначе и быть не могло, он всей своей жизнью доказал, что безмерно любил свое чадо. Марк, не долго думая, высказал Элизии эту мысль.
– Вам повезло: ваши родители так вас любили, что ставили благополучие дочери выше своего счастья.
Карие глаза девушки потемнели от смятения. Видимо, Марк ничего не знал о ее матери, покинувшей дочь, когда та была еще совсем малюткой.
– Мне действительно повезло, что отец во мне души не чаял. – Элизия с теплотой вспомнила о потерянных радостях, и на ее ярких губах появилась печальная улыбка. – Правда, я всегда подозревала, что будь у него такая возможность, он бы запер меня в башне, чтобы окружать заботой и вниманием и защищать от всего.
Марк только что подумал то же самое, поэтому теперь рассеянно кивнул и заговорил о том, о чем обычно не привык рассуждать.
– По своему опыту знаю, как редко встречается такая родительская любовь.
Во время вечеров, проведенных вместе, Элизия узнала, что Марк прячет свое истинное лицо под маской насмешника с обворожительной улыбкой. Теперь в его тихих словах и пристальном взгляде серых глаз Элизия почувствовала, что этот загадочный человек раскрывается ей с той стороны, с которой его почти никто не знал. Она даже затаила дыхание, боясь, что любой звук может вспугнуть собеседника.
– Мой отец сражался в войске Вильгельма и был награжден за ратные подвиги обширным имением на границе с Уэльсом в обмен на обещание королю поддерживать там порядок и спокойствие.
Элизия не сводила с него глаз. Она слышала много историй о Черном Волке, но не была уверена в их достоверности, и теперь с любопытством узнавала правду от него самого.
– Чтобы добиться бескровного подчинения Радуэлла, отец согласился взять в жены дочь саксонского лорда. И сделал это, следуя древним саксонским обычаям. – Марк улыбнулся, но скорее циничной улыбкой, нежели веселой. – Старый лорд умер, когда я был еще мальчишкой. А вскоре после этого события отец отбыл вместе с другими рыцарями, завоевавшими эту землю, навстречу королю в Нормандию. Несколько месяцев спустя он вернулся… с норманнской женой, с которой обвенчался по христианскому обычаю.
Элизия уставилась на опечаленное лицо, с которого исчезла циничная улыбка.
– И тогда, значит, вы стали…
– Бастардом, как вы меня и назвали в первый день. – Марк произнес это спокойно, только хрипотца в голосе выдала, какая боль скрывается за его словами. – И я снова повторю: вам повезло узнать такую родительскую любовь. Вас миновала моя участь.
– Отец действительно любил меня. Но мать так мало беспокоилась обо мне и своем муже, что предпочла уйти в монастырь, чем оставаться с нами.
Элизия произнесла слово «монастырь» так, будто подразумевала темницу. Марк медленно покачал головой.
– Разве Ида никогда вам не рассказывала, что случилось в действительности? И почему?
Тонкие брови слегка нахмурились. Видимо, Ида, всю жизнь прослужившая в компаньонках Элизии, рассказала этому чужаку больше того, что знала ее питомица.
– Видно, не рассказывала. – Досадуя на себя за то, что сболтнул лишнее, Марк принялся внимательно рассматривать хорошо протоптанную тропинку, окаймленную густой растительностью и высокими деревьями. – У Иды, несомненно, были на то причины…
– Каковы бы они ни были, – возразила Элизия, – вы, подобно Пандоре, приоткрыли ларец и вам его уже не захлопнуть.
Марк поморщился от такой аналогии, но не мог не согласиться. Ему оставалось только докончить начатое. Кроме того, он не видел причины, по которой дружелюбная маленькая женщина скрывает эти факты от девушки: наверняка будет лучше, если Элизия обо всем узнает.
– Оба ваши родителя проявили к вам невероятно бескорыстную любовь, – начал Марк.
Вслушиваясь в рассказ рыцаря, Элизия с силой сжала поводья. Она так была поглощена разговором, что давно перестала беспокоиться об опасностях, подстерегавших неумелого ездока.
– Ваша мать воспитывалась в монастыре, когда ее отец отдал в невесты свою дочь вашему отцу, чтобы поддержать вековую традицию.
Марк заметил по усилившейся хмурости Элизии, что она слышит это в первый раз, хотя, помимо Иды, он слышал эту историю уже от нескольких человек.
– Мне рассказывали, что ваш отец обожал вашу мать, и она тоже любила его. Но она уже отдала свое сердце Господу, и больше всего ей хотелось посвятить свою жизнь служению ему. И когда ваш отец увидел глубину ее преданности, он освободил свою любимую жену и позволил ей вернуться в монастырь Святой Марии.
– Да, – кивнула Элизия, в то время как в голове ее проносились новые образы. – Это очень похоже на моего отца – совершать бескорыстные поступки ради тех, кого он любил, будь то жена, дочь или любой вассал.
Марк понял, что Элизия все же не осознала, что совершила ее мать ради нее, как, вероятно, не оценила и того, чем поступился ее отец.
– Как же вы не понимаете, что ради вашего будущего их брак остался нерасторгнутым, хотя это означало, что ваша мать была лишена возможности осуществить самое сокровенное свое желание: постричься в монахини. А ваш отец прожил жизнь в одиночестве.
Произнося последнюю фразу, Марк впервые понял, что эта участь ждет и его самого, если он будет упорствовать в своем нежелании жениться. Правда, с другой стороны, ему была бы уготована худшая доля, свяжи он свою жизнь с какой-нибудь из знакомых ему женщин. Однако Элизия…
– Отец не был одинок, – мягко возразила Элизия.
– Он глубоко любил вас, но дочь – это не то же самое, что жена, – многозначительно произнес Марк.
Чтобы не видеть потемневших серых глаз, Элизия уставилась на беспорядочно перепутанные ветви кустарника, пытаясь справиться с такими же беспорядочными чувствами к женщине, которая подарила ей жизнь. Конечно, она недооценила жертву, принесенную отцом. Но была ли она права в своих оценках матери все эти долгие годы?
От горьких мыслей ее оторвал заунывный свист стрелы, пронесшейся совсем рядом. Элизия охнула, но этот звук потонул в громогласном окрике Марка:
– Стража, за мной!
Марк развернул коня туда, откуда прилетела стрела, и, пришпорив животное, помчался между деревьев.
Один из двух стражников, ехавших позади, поспешил к Элизии и загородил ее от невидимого лучника, скрывавшегося в зеленой тени, а другой бросился галопом за хозяином.
Элизия встряхнула блестящей темной шевелюрой, чтобы прийти в себя, и догадалась, что целились в Марка. Кто-то задумал с ним расправиться. Ужас от этой догадки усилился, когда она поняла, что тоже причастна к случившемуся. Сердце замерло, а потом бешено заколотилось. Не имея возможности следить за каждым шагом Марка, его враги не узнали бы об этой поездке, если бы не ее помощь.
То, что она не подозревала о своем предательстве, не могло служить ей оправданием, так как во время утренней встречи с Джервейсом в условленном месте она действительно предала Марка. Джервейс поинтересовался ее планами на предстоящий день, и она рассказала ему об этой поездке, после чего Джервейс выругал ее за то, что его невеста, как ему показалось, восхищается Марком. Элизия конечно все отрицала, а потому ничего не заподозрила, когда он подробно расспрашивал, какие фермы они собираются посетить.