В коридоре было темно, свет горел только в гостиной. Антон вдруг испугался того, что мог увидеть там на диване. Однако Инна сидела в кресле, прикрыв колени ладонями, и горестно улыбнулась, перехватив его опасливый взгляд.
– А зачем? – спросил Антон как бы невпопад, однако Инна отлично его поняла:
– Затем, что не могла больше переносить, что ты смотришь на меня как на совершенно чужого человека. Я даже думала какое-то время, что ты притворяешься, нарочно так держишься. Правда, не понимала, зачем. Потом, придя домой, решила: надо что-то делать. Позвонила Алику, поговорила с ним… Хотела подтолкнуть твою память. Но как ты догадался, что это я его прислала?
– А ты не удивилась, когда я сказал, что выходил Алика встретить, – пояснил Антон. – Не спросила, кто это такой. Нет, это-то как раз понятно, ведь ты знала его так же хорошо, как я, но ты должна была иначе отреагировать на известие о его появлении. Да и вообще, очень уж кстати он возник… А потом ты не утерпела и прибежала посмотреть, какой эффект его появление на меня произвело. Или сразу с ним приехала?
Инна мельком улыбнулась:
– Я его даже привезла на такси! Странно, что ты не обратил внимания: адрес ты ему не сказал, а он тебя безошибочно нашел.
– Ну, я сначала думал, Алик бывал здесь раньше, а потом, когда понял, что не бывал, уже было не до того, чтобы думать о таких мелочах.
– Нет, здесь он и правда не бывал. И с Ниной не общался. Он думал, что твоя жена – я.
– Да, он говорил, – кивнул Антон.
– Говорил?.. – Инна запнулась, вглядываясь в его лицо, а потом тихо, безнадежно сказала: – Все понятно. Значит, желаемого эффекта это все-таки не произвело.
Антон отвел глаза:
– Нет.
Она сидела тихо-тихо, почти не дыша. Антон чувствовал на себе ее напряженный взгляд, и у него мелькнуло странное ощущение, что Инна подстерегает каждое его слово, каждое движение, даже мимолетный взор, как кошка подстерегает мышку. Это было неприятно, это раздражало его, и он зачем-то еще раз сказал:
– Нет.
– Яс-но… – выдохнула Инна, водя пальцем по своей черной, шелковой, блестящей коленке и сосредоточенно созерцая движение алого ногтя.
Теперь, когда ее глаза были опущены, Антон смог вздохнуть свободнее. Это просто поразительно, какое действие производил ее напряженный взгляд!
«Ведьма, – подумал он с неудовольствием. – Натуральная ведьма и чертовка! Может быть, у нее даже хвостик есть…»
Неведомо откуда всплыло это знание насчет маленького хвостика, который всякая истинная ведьма прячет под юбкой, однако тут же Антон вспомнил фотографии и мрачно качнул головой.
Никакого хвостика! У Инны было безупречное миниатюрное тело, ни единый изъян не портил атласной кожи…
Ему хотелось только одного: чтобы она ушла! Но даже в том смешанном состоянии растерянности, непонимания, даже испуга, которое владело им сейчас, он не мог не сознавать: невозможно вот так, молчком, оборвать все то, что связывало прошлого Антона Дебрского с этой женщиной. Вдобавок его тоже кое-что интересовало во всей этой истории. Об этом он и спросил:
– Это у нас с тобой… давно?
– О, сто лет! – как-то очень легко ответила Инна, не поднимая глаз.
– То есть как? – с неудовольствием вскинул брови Антон. – С самого знакомства?
– С первого же дня.
– Погоди-ка… – растерялся он. – Но мне кто-то говорил – а, доктор в больнице рассказывал, – что ты мне при первой встрече брызнула в глаза дезодорантом или еще чем-то.
Мгновенный взгляд, от которого Антона просто-таки качнуло, – и снова черные глаза потуплены:
– И тем не менее мы с тобой легли в постель гораздо раньше, чем истекли сутки после нашего знакомства.
– Очень интересно… – проронил Антон. – Я что, был мазохистом? А может, мы оба, на пару были мазохистами? Ты меня поливала слезоточивым газом, а я тебя охаживал плеточкой, да?
Инна расхохоталась, и Дебрского слегка передернуло. К ее пронзительному голосу он уже как-то притерпелся, однако этот смех… Нет уж, он постарается ее не смешить!
– Между нами много чего было, но газом я тебя не поливала, это точно. Да и без плеточки обходилось, хотя один раз ты мне влепил сильнейшую оплеуху!
– Да ты что? – Антон так и закатился. Кем бы он ни был прежде, теперь явно стал садистом, иначе почему эти слова доставили такое удовольствие! – Оплеуху? Сильнейшую? И почему? По какой причине?
Инна смотрела в упор, глаза утратили блеск и были непроглядно мрачны.
– А вот это ты должен вспомнить сам.
– Почему? – резко спросил Антон. – Вообще я не понимаю, почему ты выдаешь информацию такими скудными порциями и под таким странным соусом? Прислала ко мне Алика! А что, сама не могла сказать?
– Я тебе сказала, – напомнила Инна. – Когда днем уходила, я тебе намекнула…
– Ну, ты много на что намекнула! – отмахнулся Антон. – Как я мог разобраться в этой ерунде? Ты еще говорила про семьсот пятьдесят тысяч долларов, которые я тебе должен! Ну что за бред?
Она промолчала.
– Черт… – Антон плюхнулся на диван и нервно закинул ногу на ногу. – А Нина знала о нас?
– Да ты что?! – воскликнула Инна так изумленно, что он сразу поверил. – Мы взяли нужный тон и держали его, изображая интенсивную неприязнь, порою доходящую до лютой ненависти.
– А на самом деле?
– На самом деле мы встречались у меня дома практически ежедневно. У тебя были частые командировки, но половину из них ты проводил у меня.
– На черном покрывале? – уточнил Антон, вспомнив фотографии, и не мог сдержать брезгливой дрожи.
– Ну да, – ответила Инна спокойно. – В том числе и на черном покрывале.
– А мы не боялись, что Нина может неожиданно к тебе нагрянуть?
– Нет, – легко усмехнулась Инна. – Я ее приучила без звонка не появляться.
– Да, но однажды она появилась-таки, – резонно возразил Антон.
Инна с надеждой вскинулась, но тотчас опустила голову:
– Ах да, это я сама тебе рассказывала. Знаешь, каждую минуту надеюсь, что ты вдруг вспомнишь, вспомнишь…
– Нет, – отрезал Антон. – Об этом я знаю только с твоих слов. Но интересно, что было потом?
– Потом я тебе сказала, что узнала ее, и ты поехал домой, объясняться. Но увидел, что она пропала. Решил, что она поехала к деду, позвонил ему. Нина трубку не взяла, но ты Константину Сергеевичу объяснил, что был у меня исключительно по делу, в связи с этими наездами на тебя, что приедешь за Ниной и Лапкой утром. Поехал – и вот тут-то и случилась авария.
– Это во сколько было?
– Что именно?
– Звонил я дедуле во сколько?
– Ну, – Инна задумалась, – примерно около часу ночи, плюс-минус туда-сюда.
– Около часу… А почему я потом так заторопился? – с любопытством спросил Антон.
– Куда?
– Ну, за Ниной. Авария со мной произошла в шесть утра. От Нижнего до Чкаловска ехать, как мне рассказывали, часа полтора, не меньше. Значит, я выехал где-то в начале пятого. В час поговорил с Константином Сергеевичем, потом поспал, и вдруг мне стало уж замуж невтерпеж, да? Вот застрелите меня, но дайте немедленно объясниться с женой! С чего я сорвался, почему не стал ждать утра? Почему гнал как сумасшедший? Я что, так спешил ей сообщить, что намерен с ней развестись?.. Кстати, вопрос немалый: а почему мы ей ничего не сказали, если уж прямо жить не могли друг без друга? Или могли?
– Не могли, – твердо сказала Инна. – Не могли! А ничего не говорили из-за Лапки.
– То есть чтобы не ранить чувства ребенка? – Антон пренебрежительно фыркнул. – Судя по всему, мы были немалыми циниками и притворами, и чтобы нас так заботила Лапка… Ну да ладно! Впрочем, это уж второй вопрос.
– Нет, это как раз вопрос первый, – пробормотала Инна, однако Антон отнес ее слова за счет женской сентиментальности.
– Да шут с ней, с Лапкой! Может, тебе легче станет, поскольку я не только тебя, любимую, но и родную дочь, даже имени ее, не помню. То есть никаких чувств, абсолютный нуль! – Антон резко рубанул воздух ладонью. – Поэтому давай-ка поговорим о деле. Ты говоришь, что Нина ждала меня у деда. Каким же образом она оказалась в моей машине, которая как раз и ехала в Карабасиху?!
– Ты меня спрашиваешь? – сладким голосом осведомилась Инна, закинув ногу на ногу таким резким взмахом, что Антон разглядел: она не в колготках, а в черных чулках. – Если помнишь, этот вопрос я тебе еще днем задала.
– Помню, – насупился он, с усилием отводя взгляд от кружевной каймы чулка, видной из-под короткого платья. – Помню, но ответить не могу. Вообще по логике получается, что я ехал-ехал, потом увидел ее где-то по дороге, на обочине, посадил в «Форд», и мы помчались обратно в Карабасиху, за Лапкой. По-моему, это единственное объяснение ее присутствия в моей машине, верно?
– Логично, – пробормотала Инна.
– А вот в поступках Нины я не усматриваю никакой логики! Если все так, как мы думаем, зачем она возвращалась в город? Ночью, пешком… Авария произошла недалеко от Пуриха, то есть, по идее, я должен был ее подобрать где-то возле Горьковского моря. А то и вообще в Заволжье! Дальше она просто не смогла бы пешком уйти за это время. Неужели она не поверила моим объяснениям, что я был у тебя по поводу наездов? А кстати, кто на меня наезжал, вообще-то говоря?
– Версия такая, что тебя заказал один кидала по фамилии Асламов, – тихо сказала Инна. – С помощью подставных счетов и мухлевки с наликом он нагрел вашу фирму на пятьдесят тысяч баксов.
– Не хило… – пробормотал Антон, для которого не прошло даром общение с Аликом, и он лихо умножил 26 рублей на пятьдесят тысяч.
– Не хило, – согласилась Инна. – Какие-то братки дважды, нет, даже трижды появлялись у тебя дома, один раз устроили что-то со звонком, чтобы током убило того, кто ткнет туда палец, а два раза в твое отсутствие нападали на Нину. Первый раз ее спас какой-то врач «Скорой помощи»…
– Врач со «Скорой»? – вскинулся Антон. – А кто он, как его фамилия?
– Не знаю. Второй раз они пришли ночью, думали устроить засаду и подкараулить вас. Но Нина с Лапкой вернулись раньше, чем собирались. Они спаслись каким-то чудом, перелезли на чужой балкон. А потом Нина поехала ко мне и увидела там тебя…