«Чтоб им всем повылазило! – сердито отозвался нойда. – Недаром говорят: нельзя подпускать девиц к ворожбе! Их дело – замуж выходить и детей рожать, а не духов заклинать! Наворотят дел, а ты потом разгребай… Кстати, о делах…»
Нойда встретился глазами с кузнецом, который уложил дочь в постель и собирался выскользнуть из светлицы, и тихо сказал:
– Пойдем-ка, поговорим…
– Ну, где он лежит?
– А я почем… – Под взглядом нойды кузнец побледнел, начал пятиться. – Не убивал я его!
Нойда продолжал молча смотреть на Креслава. Опухшее лицо кузнеца начало наливаться краснотой.
– Я тебе все уже сказал, лопарь! – заорал он. – Женишок сам сбежал… Хорошо, это я его прогнал! Так и сказал: «Пошел вон отсюда, гудошник никчемный!» Сыновей боги не дали, думал зятя справного взять, чтобы внуками ремесло продолжилось… Вот он с горя и увязался за скоморохами. Кто же думал, что они душегубами оказались…
– Правду-то когда скажешь? – спросил нойда негромко.
Взгляд кузнеца был полон ярости и отчаяния.
– Ну хорошо, скажу… Те скоморохи мне сразу не понравились! Они не народ веселили, а больше вынюхивали, где что плохо лежит… Но я ж не думал…
– Не думал? – насмешливо спросил нойда.
– Да, я им заплатил! – рявкнул кузнец. – Но убивать не просил, избави боги! Сказал – просто уведите дурня подальше! Пусть, мол, наврут ему всякого… Что в Новом городе у самого посадника будет песни играть… Что Витко станет богатым, прославится, а уж потом вернется свататься… Забрали они его, а я и порадоваться не успел, как дочка слегла… И началось…
Креслав неожиданно то ли всхлипнул, то ли сморкнулся, и жалобно довершил:
– Я боюсь, лопарь! Боюсь… что Витко вправду из могилы вернется и… Как мне злое дело исправить?
– Правду сказал, и на том спасибо, – буркнул нойда. – Завтра ночью я избавлю вас от мертвеца. Ты поправишься, никто больше не заболеет.
– А дочь?
– Если не станет больше ворожить, но какая ей вера?.. Зря ли ваш народ говорит: у девки волос долог, ум короток…
– Так дочь-то поправится?
– Поправится, – со вздохом сказал нойда. – И выдайте ее поскорей замуж. Начнет рожать – колдовской дар заснет… До первого внука. Вот после этого Зоряна, может быть, и станет ведуньей…
Глава 10. Правый путь
Незаметно отправиться на поиски бродячего мертвеца нойде не удалось.
На следующий день по деревне неведомо как распространился слух, что к кузнецовой дочке по ночам летает упырь.
Иные утверждали, что никакого упыря нет, а из Зоряны уже год как сосет кровь огненный змей. Правда, огненный змей, по преданию, летал в основном к безутешным вдовам – но чем хуже девка, от которой сбежал жених?
Ещё иные отрицали и упыря, и огненного змея, доказывая: Зоряна сама занялась темным чародейством – с того и зачахла. Устроенное ею в полнолуние на Девичьей горе это полностью подтверждало. Девки, ходившие к свадебному дереву, наперебой вспоминали: как только Зоряна приворотный заговор повела, тут-то вершина холма и треснула пополам…
Одним словом, когда нойда на закате пришел к дому кузнеца, у ворот волновалась крикливая и очень недоброжелательная толпа. Кузнец и его жена пытались переругиваться с незваными гостями через забор. Призывали оставить в покое больную девицу, клялись всеми богами, что несчастья вот-вот прекратятся…
– А вот и колдун! – радостно закричала Елица, выглядывая поверх калитки. – Идет спаситель наш! Упырю путь покажет, и дочка поправится!
– А-а! – раздались крики. – Так, значит, есть упырь?!
– Где?!
– На кладбище, где ж еще?
– Айда на кладбище! Колья осиновые берите!
Нойда тяжело вздохнул.
– Какой дорогой скоморохи ушли? – громко спросил он, обращаясь к закрытым воротам.
– Тут одна дорога, люди покажут, – мрачно отозвался со двора кузнец.
– А вон та, по которой мы давеча ходили! – крикнула Елица. – Как раз мимо кладбища да в лес!
– Пусть колдун идет впереди, – предложил кто-то, – а мы уж за ним. Поможем упыря одолеть!
– Или поглядим, как колдун с ним расправится…
Нойда окинул толпу унылым взглядом и попросил:
– Хоть под руку не лезьте.
«Не беспокойся, – тут же отозвался из колотушки Вархо. – Мертвеца увидят, сразу и разбегутся».
Закат догорал над лесом, мирно розовела березовая роща на холме. Дальше, в лесистой ложбине, куда уводила дорога, было уже темным-темно.
Начальный порыв деревенских жителей угасал. Когда нойда проходил мимо кладбища, его сопровождали только самые стойкие. Прочие отвалились, едва вдалеке замаячили травянистые холмы жальника. Видно, рассудили, что и так будет все видно. Ну, или хотя бы слышно.
Нойда невозмутимо шагал дальше. Жальник остался по левую руку, дорога приближалась к опушке. Там отстали уже и самые смелые. Когда с двух сторон потянулись косматые ели, а впереди сгустился кромешный мрак, саами с удовлетворением понял, что наконец остался один. Он остановился, глубоко вздохнул и застегнул шаманский пояс.
Тьма тут же будто ожила, уставилась на шамана десятками глаз. Зашевелились среди ветвей и под корнями лесные сайво. В нос, словно тяжелым кулаком, ударил запах разрытой земли и плесени…
Нойда поморщился. За это он и не любил пояс – снасть путную, но обоюдоострую.
«Бедняга Витко, – подумалось ему. – Недалеко же ты ушел со своими скоморохами…»
– Эй, колдун, – послышались испуганные голоса сзади, – чего встал? Увидел что-то?
Нойда оглянулся, посмотрел на отставших помощничков.
– Я-то увидел…
– Упырь! – раздались вопли. – Упырь напал на колдуна!
Деревенских как ветром сдуло. Нойда усмехнулся и пошел дальше. Навстречу тому, кто брел по дороге. Медленно и с таким трудом, словно земля держала его за ноги.
Через пару дюжин шагов они встретились.
– Ты зачем вылез? – тихо спросил нойда. – Пойдем, отведу на кладбище. Тут недалеко…
Витко провел в земле почти целый год. На то, что от него осталось, невозможно было смотреть без содрогания. Запах тлена, усиленный шаманским поясом, был невыносим. Однако нойда глядел на мертвеца лишь с глубокой жалостью. Нечасто ему попадалась нежить, совершенно ничем не заслужившая подобной судьбы.
– Пусть она перестанет звать, – прошелестел мертвец. – Пусть мучить оставит…
– Она перестанет, – раздался вдруг звучный голос позади.
Нойда резко обернулся и увидел Зоряну.
– Ты что здесь делаешь?! – возмущенно спросил он.
– Пришла встретить любимого, – ответила девица.
– Мало тебе его страданий? Ну, гляди на него!
– Я и пришла поглядеть, – мрачно отозвалась она. – Ты прости меня, Витко… Я не знала, что ты мертвый. Пойдем, провожу тебя к дедам. И звать больше никогда не буду…
Голос Зоряны оборвался, она всхлипнула и протянула мертвецу ладонь:
– Дай руку…
Поднялась черная рука с острыми, обломанными ногтями… Зоряна крепко взяла ее и повела мертвеца за собой. Нойда молча шел рядом, не зная, что и думать.
Неподалеку от поворота на жальник у обочины толпился деревенский люд. При виде выходящей из леса троицы все в ужасе притихли.
– Упырь! – вскрикнул кто-то.
– Ведьма упыря в деревню ведет!
Толпа угрожающе качнулась вперед.
– Стойте!
Когда нойда хотел, он умел заставить себя слушать.
– Это Витко, убитый год назад, – произнес он в тишине. – Сегодня он навеки упокоится среди дедов на жальнике… Если не станете мешать.
Толпа взволнованно загудела.
– Зоряна ни в чем не виновна, – произнес нойда, краем уха услышав слово «ведьма». – Тронете – и к вам будут приходить два мертвеца! Расступитесь! Дайте дело закончить!
Тут уже все умолкли и попятились, освобождая путь к курганам.
Жальник был окутан предрассветным туманом. Белесые волны медленно перекатывались через травянистые горбы могил и уплывали куда-то за луга, к реке.
– Я вижу дедов… – раздался шелестящий хрип мертвеца.
Нойда поднял взгляд, и ему тоже почудились бледные тени, одна за другой вырастающие над холмами. Души предков, словно дым погребальных костров, поднимались, чтобы встретить потерявшегося потомка – а теперь и нового соседа.
– Отпусти… Пусть идет, – хотел сказать нойда.
Не сказал – слова замерли у него на губах. Саами охватила леденящая слабость. «Надо снять пояс, уже не нужен…» – подумал он.
Руки не слушались, словно обмороженные.
Зоряна поглядела на колдуна и, видя, что тот не двигается, сама повела жениха к погосту.
Тени предков, соткавшись из тумана, молча ждали у входа.
– Дедко, – прошептал Витко. – Бабушка…
– Иди к ним, – печально сказала Зоряна, отпуская руку.
Мертвец вошел в туман… и пропал.
Налетел ветер, белое марево заклубилось. Клочья тумана разметало, души исчезли.
Исчез и мертвец.
Зоряна смахнула слезы, обернулась и увидела, что лопарь, скорчившись, лежит на тропе. Окликнула его и, не получив ответа, побежала обратно на дорогу – звать на помощь.
«Повезло тебе, братец…»
– С чем повезло? – устало спросил нойда, сутулясь возле огня.
Лишний развел для него такой костер, что хоть хороводы води, – а саами все равно мерз и не мог согреться.
«Повезло, что народишко в деревне оказался больно трусливый, – продолжал Вархо. – Даже девку не тронули… Помнишь, как вожане избу сожгли, чтобы до меня добраться?»
– Не сравнивай. Ты их целую зиму в лесу подкарауливал и на части рвал… А Зоряна ничего плохого им не сделала.
«Всего-то мертвеца из могилы подняла, а так ничего! Ну, хотя бы тебя прогнали вместо награды, я даже не удивляюсь… Хоть что-то в людях не меняется…»
– Никто меня не прогонял, – кашляя, ответил нойда. – Я сам никого видеть больше не хочу…
«Вот это я понимаю! И не заплатили, конечно?»
– Почему же, заплатили… Лишний, у меня руки не слушаются… Там в коробе кусок кожи, разверни…
Лишний близнец выполнил указание, и при свете костра ярко блеснул металл.