– Первая добыча! Восславим щедрость Ньорда!
Глава 14. Разговор с мертвецом
– Ага-а! Попался!
Треска, как раз подливавший воды в котелок, в ужасе подскочил, роняя черпак. Судя по красному лицу, он уже был крепко пьян.
– Мороз, что ли?
– Ярл-то гадает, откуда ты берешь хмельное! А ты вон что здесь устроил…
– Прошу, дружище! Не говори ярлу!
– Ого! Тут в самом деле был котелок? А Лодин-то и не знает!
Бранд расхохотался, с любопытством оглядывая тайное убежище Трески. Ишь как ловко тот приспособил под свою затею одинокую заброшенную вежу возле ручья! Конечно, тут было не слишком уютно – воняло плесенью, ветер задувал в прорехи, – но Сушеную Треску все это не смущало. Ему требовалось лишь уединенное место, где его никто не потревожит, и огонь в очаге. Сейчас над огнем стоял котелок, плотно закрытый перевернутой крышкой. В котелке булькало. Воздух внутри вежи был жарким и влажным. Пахло кисло-сладким ягодным и грибным духом.
– Из чего гонишь? – деловито спросил Мороз, усаживаясь у очага.
– Из морошки. Ох и хлопотное, бабье дело – ягоды собирать, но на что не пойдешь ради капли радости!..
Бранд с подозрением принюхался:
– А грибами почему пахнет?
– Я в брагу мухоморов подбавил, – хихикнул Треска. – Их тут уймища! А мухоморовка, она ведь не только пьянит… Она порой и богов увидеть позволяет… Ну-ка, проверим…
Одд Треска приподнял крышку. Внутри булькало густое ягодно-мухоморное варево. В середине плавала миска, из которой шел самый что ни на есть самогонный дух.
– О, уже можно переливать… Погоди, не трогай – это пить еще нельзя…Глотнешь, и сразу к предкам!
– Котелок тут нашел?
– Да, только он заплесневел весь, какая-то дрянь в нем была – еле отчистил. – Треска снова накрыл варево перевернутой крышкой и подлил на нее холодной воды. – Гляди, железный…Саамы такие задорого покупают у карелов и словен. Издалека за ними ездят, много шкурок отдают. Видно, прежний хозяин богатый был. Странно, что никто не спер.
– А-а! – протянул Мороз. – Я теперь понял, что это за вежа. Крум говорил, когда мы только приплыли, что нашел в сопках заброшенное жилище колдуна. И сказал, что ходить туда не следует – дескать, тут все проклято… Не боишься здесь сидеть?
Треска развел руками и глупо хихикнул.
– Нам-то что до саамских проклятий? Мы нордлинги, с нами Всеотец! Неужто Владыка Чар не посильнее каких-то саамских духов?
Мороз хмыкнул, потянул носом.
– Ишь, хороша брага… Ну, налей уже мне!
– Погоди, водой разбавлю… Надо бы остудить сперва, ну да ладно…
Они выпили, капнув, как положено, на землю, чтобы отдать первую долю богам. У Бранда аж дыхание перехватило.
– Ух, хорошо пошло!
Вскоре у обоих были уже одинаково красные лица. С отвычки хмельное сразу ударило Бранду в голову.
– Значит, колдун тут жил, – проговорил он, устраиваясь поудобнее и оглядывая жилище.
– Вежа добрая, – с важностью подтвердил Треска. – Тут все есть. Я бы сюда хоть насовсем переселился… Только ярлу не говори!
– Да не скажу я… Лишь бы только Халли не проболтался. Ходит за мной как хвост! Научи, говорит, меня сражаться! Надоел, сил нет!
– Вот и притащил бы его сюда, – осклабился Одд. – Настоящему викингу, прежде чем учиться драться, надо научиться пить! Много пить и не пьянеть – это дар богов!
– Бедняга Халли! Как бы не посчитал потом дар богов проклятием!
Посмеявшись, они выпили еще по одной. Мороз перевел взгляд наверх:
– О! А это кто? Страшенные какие…
На полке над очагом стояли в ряд вырезанные из кости фигурки, одна уродливее другой.
– Это у печор такие духи-защитники, – хихикая, сообщил Треска.
– Ха-ха! Представляю, какие у них духи-хищники!
– Чего тут представлять… Гляди, что я тут нашел…
Треска повернулся к куче сгнившего хлама у дальней стенки и вытащил берестяной тул, почти не тронутый плесенью.
– Что это? – спросил Мороз, разглядывая его содержимое.
В туле оказалась длинная плоская дощечка, покрытая множеством мелких значков и рисунков, то забавных, то страшноватых.
– Это саххко, игра саамская, – объяснил Одд. – Можно просто играть, вроде как по-нашему, в захват корабля, а можно и гадать. У саами ведь все колдовское…
– Ну и как они играют?
– Вот поле – это как бы весь наш мир, и с небесами, и с преисподними. Тут небесные чертоги, где боги обитают. Вот море, а под ним Донная страна…
– А это что?
– Земля мертвых, неужто неясно? А вон те три поля – это владения великанов, летучих камней и еще каких-то крылатых, этих уже не знаю…
Треска вытряхнул из тула две костяные палочки с насечками на гранях и несколько человекоподобных костяных фигурок.
– Гляди, это ты. А это я. Мы сейчас в мире людей. А теперь будем бросать. Сколько выпадет, столько и шагов делаешь. Сейчас все о нашем грядущем пути узнаем… Ну, помогай нам премудрый Всеотец!
– При чем тут Всеотец? – хмыкнул Мороз. – Пусть местные духи нам помогают! Эй, слышите?
Мороз капнул из кружки под опорный столб, поглядел на злых сайво на полке, и те будто оскалились в ответ.
У воина возникло неприятное чувство, что его в самом деле услышали. Он одним глотком допил содержимое кружки и больше на полку не смотрел.
Первым бросил кости Треска. Они со стуком покатились по утоптанной земле около очага.
– Что тут за стрелки на гранях? – спросил Мороз.
– Это ветры, дружище, – объяснил Треска. – Вон тот, северный, который мне выпал, зовется по-саамски Кэрр, а по-нашему – полуночник.
– И куда полуночник тебя ведет?
– А вот сейчас поглядим…
Он передвинул фигурку на нужное поле и насупился.
– Гляди, ты в страну мертвых пришел! – объявил Мороз, склонившись над полем. – Что это значит? Помрешь?
– Да тролли его знают, – почесал бороду Одд. – Ну, твоя очередь!
Мороз бросил, передвинул фигурку.
– Тут у меня вроде баба с младенцем на руках… Только младенца мне не хватало! А подолов я с самого Ярена не задирал…
– Чем ты недоволен? Я вообще в мертвом поле, а у тебя хоть баба, – хмурясь, сказал Треска.
Ветер снаружи взвыл, из дымового отверстия пахнуло холодом.
– Погода портится, – отметил Мороз. – Ну, бросай.
Сушеная Треска еще раз кинул кости. Те показали пустые грани.
– Не нравится это мне, – проворчал нордлинг. – Давай переброшу…
– Э-э, нельзя! Когда играешь, нельзя перебрасывать. А когда гадаешь, тем более! Сам знаешь: новый ход будет хуже предыдущего… Ну вот, что это за страхолюдина? Никак медведь?
– Какой-то зверь, это точно, – подумав, сказал Треска. – Тут не разберешь.
– А что это за точки у его морды? Мухи?
– Знак опасности. Это я помню, мне саами показывали, когда учили играть в саххко, – сказал Одд.
– Опасность от медведя…
Они поглядели друг на друга.
– Что-то я не хочу больше играть, – отодвинул от себя кости Мороз. – Видишь вон тех, на полке? Тьфу, мерзость! Так и кажется, что следят за нами…
– А я еще разок брошу. Может, что хорошее выпадет… Ну вот, видишь? Другое дело! Море!
– Значит, помрешь ты в море, – сделал вывод Мороз. – Как раз в этом нет ничего удивительного.
Треска с досадой отшвырнул доску в угол.
– Не, к троллям такие игры!
Он изрядно испугался, хоть был уже очень пьян.
– Что это все означает? – бормотал он. – Дичь какая-то! Земля мертвых… Зверь… Море…
– Мне вон вообще мать с младенцем выпала. И понимай как хочешь. Налей-ка еще по одной!
В тот самый миг, когда Треска первый раз бросил кости, погода переменилась. По морю побежали барашки, небо затянули тучи, и с севера ощутимо дохнули вечные льды.
Люди Арнгрима, браня местных духов, собирались в землянке, разжигали очаг пожарче.
Лишь двое пьяниц, сидя у котелка с брагой, ничего не замечали. Сперва свое дело делал морошковый самогон, а потом за нордлингов взялись мухоморные сайво. Они явились незаметно, исподволь. Одд Треска вовсе пропустил их приход – просто свесил голову на грудь и захрапел. Кружка выскользнула из его рук, он упал на бок и больше уже в застолье не участвовал.
Бранд Мороз даже не заметил потери собеседника. Он сидел в полудреме, мечтательно глядя в пламя. В огне все чаще и чаще проскакивали зеленые искорки. Бранд лишь улыбался – ему казалось это очень красивым…
А когда зеленые искорки сложились в манящий женский силуэт, Мороз даже не удивился.
– Здравствуй, красавица, – заплетающимся языком пробормотал он. – Иди ко мне!
– И тебе привет, славный воин, – игриво отозвалась призрачная женщина, вырастая над огнем. – А ты хорош. Люблю таких. Красивый, смелый и глупый. Совсем как твой ярл…
– При чем тут мой ярл? – возмутился Мороз, пытаясь обнять видение. Оно растворялось в воздухе, не даваясь в руки. – Зачем вспоминать ярла, когда здесь есть я?!
– Зачем вспоминать? – Призрачная красавица мелодично засмеялась. – Он тоже считал себя достойным любви богини. Разве не каждый славный воин уверен, что любая богиня лишь взглянет на него, так сразу полюбит? Ты ведь тоже так считаешь, м-м?
– Конечно… Так что хватит кочевряжиться и лети сюда… Хотя погоди, – кое-как опомнился Мороз. – А ты вообще кто? Сперва имя свое назови!
Призрачная женщина звонко расхохоталась. Она была чарующе красива. Длинные волосы укрывали ее тело до пят, а на нежном скуластом лице ярко сияли синие очи.
– Похоже, ты все же малость поумнее своего ярла… Кстати, хочешь занять его место?
– Нет! – гордо вскинул голову Мороз. – Я сам себе ярл!
Призрак вновь рассмеялся:
– А ты забавный. Живи пока. Я еще вернусь…
Видение задрожало и переменилось. Мороз пригляделся – и отшатнулся, побагровев. Перед ним снова была женщина – но другая. И ее он знал.
Это была его мать. Много лет он старался не вспоминать ее, а потом и в самом деле перестал о ней думать… И вот она тут. Царевна – полонянка из южных земель, с огненными черными глазами под длинными ресницами. Самая гордая и непокорная среди наложниц отца.