Кайя топталась на месте, глядя на тунов растерянным взглядом. И это все?! Они вот так расстанутся, даже не попрощавшись?
– Еще явятся, не сомневайся, – бросил Кумма, перехватив ее взгляд. – Крылатое племя тут часто бывает.
– Мы прилетим! – пообещала Тиниль. – Обещаю!
Кайя ничего не ответила – лишь печально глядела на Анку.
Тот, скривившись, молчал.
Рука живого сейда крепко взяла запястье Кайи. Тяжело вздохнув, она последовала за Куммой вниз по склону сопки в сторону озера. Теперь Кайя видела вдалеке множество лодок в воде и на берегу и даже травяные холмики летних веж.
– Прилетят, прилетят… – ворчал Кумма по пути. – Даже если их не позовут. Туны очень любопытны. И изрядные сплетники… Я, кстати, тоже. Так что давай, рассказывай теперь все по порядку. Итак, тебе в руки случайно попал железный венец…
– Не случайно, – сразу вскинулась Кайя. – Это моя корона!
– Твоя? – прищурился человек-сейд. – Ты разве шаманка? Сколько же тебе зим?
– Ше… стнадцать.
– Если бы сказала сто шестнадцать, я бы скорее поверил. Ты не похожа на шаманку, дитя. Ты больше похожа на девчонку, которая не должна даже смотреть на такую вещь, как великий венец! Ты не должна даже знать о ней!
– Но я надевала ее и говорила с ней…
– И теперь дух этой короны поселился у тебя в голове. И не дает покоя никому – ни тебе, ни тунам, ни мне! Даже внучка Лоухи избавилась от тебя, не выдержав нытья…
– Внучка Лоухи? – Глаза Кайи округлились.
– Да, та, кого они зовут Яннэ. Ты не знала? Вековечная Лоухи родила двенадцать дочерей-богинь, и от каждой пошло одно из туньих племен. Главы племен – дети этих богинь, чародеи, предсказатели, защитники…
«Так Яннэ не просто чародейка, а полубогиня? А я-то еще спорила с ней! Значит, и в Анке течет кровь богов…»
Кумма внимательно наблюдал за ней.
– Ты все твердишь, что владеешь великой короной, – произнес он. – Хотя, как по мне, дело обстоит совершенно наоборот… Но при этом ты до сих пор жива и здорова. Наверно, венец у тебя совсем недавно? Где ты его взяла?
Кайя глубоко вздохнула, пытаясь потянуть время и прикидывая, что можно рассказать Кумме, а что лучше не надо…
– Вижу, ты приготовилась изворачиваться, – сказал Кумма вроде бы точно таким же голосом, как раньше, но девушку продрал мороз по коже. – Корона досталась тебе не совсем честным путем?
Кайя взглянула на него со страхом. На миг ей показалось, что великий сейд может попросту раскроить ей голову и вытряхнуть в мох все ее тайные помыслы.
«Да чем же ты отличаешься от того, на лесном озере?!»
– Я тебя не трону, – со вздохом сказал Кумма. – Ты верно поняла: я мог бы вообще не спрашивать… Так откуда корона?
– От моей наставницы… Она умерла. Погибла в битве с врагом, а корона осталась. Я ее унаследовала…
– А! Это многое объясняет. И что было дальше? Говори.
Кайя поняла, что не сможет сказать «нет». Язык не повернется. И она начала рассказывать: о том, как погибла Кэрр, о своем пути через море… Как корона приказывала ей плыть на север, а она отказалась…
Кумма слушал увлеченно.
– Отказалась? Ишь ты! Теперь понятно, почему она выбрала тебя. Будь ты постарше и поумнее – вообще не стала бы трогать великую корону. Будь послабее – стала бы ее бессловесной рабыней. Однако духу этой короны рабыня не нужна, ему нужна союзница! Итак, корона привела тебя сюда…
– Не знаю, она ли, – сказала Кайя. – Я отослала аклута и приказала короне замолчать. А дальше меня несли ветер и волны. Или воля Каврая… – Ей вспомнился рогатый призрак меж деревьями над водой. – …Или не Каврая.
Кумма кивнул. И дальше лишь задумчиво покачивал головой, слушая рассказ Кайи о проклятом племени, о чакли, о ловушке на туна, о мертвой девочке и черном пне…
– Значит, хищный сейд, – протянул он, когда Кайя замолчала. – Что ж, надо будет все-таки с ним познакомиться…
Глава 19. Морокун
Лесное озеро среди черного ельника выглядело точно так же, как и в начале лета, когда Кайя едва тут не погибла. Наверно, и спустя годы оно не изменилось бы. Вода казалась тягучей и неподвижной, будто смола. Колючие ветви застыли в тяжелом воздухе.
Кайя глубоко вздохнула. Грудь будто сдавило, то ли от духоты, то ли от страха.
Она подошла к самой кромке воды, вглядываясь в одинокую замшелую скалу, что торчала посреди озера. Никого не видно, не слышно. Но это вовсе не значит, что там никого нет.
Пальцы Кайи сами собой нашли рукоять костяного ножа на поясе. Но чем он ей поможет, этот нож?
Девушка откашлялась и севшим голосом позвала:
– Эй, упырь! Отдай великую корону! И моего духа-оляпку!
Ответом ей была лишь долгая, бесконечная тишина.
– Слышь, на острове!
Оклик погас на середине озера. Даже ветерка не пробежало.
– Молчит, – негромко произнесла Кайя в пространство. – А дальше что?
И снова безмолвие и безветрие.
– Ладно…
Кайя вздохнула. Измерила взглядом расстояние до скалы и вошла в воду.
Ноги тут же погрузились в вязкий ил. Кайя с отвращением сделала шаг, другой… Когда вода дошла ей до пояса, раздался громкий всплеск. По поверхности побежала рябь. В десятке шагов от девушки из воды высунулась черная, покрытая водорослями ветка, похожая на распахнутую черную пятерню.
Кайя с визгом выскочила обратно на берег, подняв тучу брызг. Над озером завоняло тухлыми яйцами.
Черная лапа не преследовала ее – убралась под воду там же, где высунулась. Остались лишь круги на воде, да и те скоро расточились.
Кайя долго сидела на мокрой прибрежной траве, переводя дыхание. Потом встала, сунула руку за пазуху, достала серый камень и с силой бросила его на землю. Камень покатился, закрутился, окутался туманной дымкой, будто пылью… и на берегу встал Кумма.
– Ну и?.. – спросил сейд укоризненно, выпрямляясь и оглядывая берег. – Где враг? Разве мы не договорились с тобой, что ты швырнешь камень ему под ноги, когда он затащит тебя в свое жилище? Зачем поторопилась? Струсила?
– Нет, укко Кумма, – сердито отозвалась Кайя. – Просто колдуна нигде нет. Он не выходит и не отзывается! Только какая-то лапа высунулась из воды… Но я такую уже видела – это просто гнилая коряга. Такие же полезли, когда я подплыла слишком близко к его островку… Лодку мою утопили, короб утащили…
– А-а… – Кумма подошел к воде так, что та лизнула его остроносые каньги, и принялся вглядываться в каменный выступ над водой.
Издалека островок казался самой обычной замшелой скалой, каких было бесчисленное множество по всей Похьеле. На серых боках росли чахлые елочки и березки. Одно деревце забралось на самый верх и торчало, словно криво воткнутое перо.
– М-да, – протянул Кумма. – Может, он в отлучке?
– Может, он подбирается к нам сзади! – предположила Кайя, вздрогнув.
Великий сейд хмыкнул, прикрыл глаза и будто прислушался… У Кайи аж в ушах зазвенело – таким напряжением наполнился вдруг душный лесной воздух. В глазах потемнело – еще немного, и упадешь ничком в траву… Но сквозь одурь Кайя все же уловила издалека, со скалы среди озера, слабый отзвук беспомощной ярости и отчаяния.
– Он там, – уверенно сказал Кумма, открывая глаза. – В своей норе. И он знает, что мы здесь. Но…
– Что? – пробормотала девушка, пытаясь прийти в себя.
– Он почему-то не может выйти.
– Не хочет?
– Нет-нет… Он сперва хотел выйти и напасть на тебя, потом заметил меня и хотел удрать, но не сумел ни того, ни другого. А вот почему – это мы сейчас узнаем, – промурлыкал Кумма.
Шагнул вперед – и пошел по воде прямо на островок.
Кайя, затаив дыхание, глядела, как огромный, тяжелый Кумма скользит по воде легче, чем водомерка.
«Он же сейд-чародей, – напомнила она себе. – Он не идет, он летит…»
– Укко Кумма! – вскинулась она, когда сейд вступил на островок. – Подожди меня!
Мужчина даже головы не повернул. Он задрал голову и упер руки в бока, осматривая скалу.
«Он уже там – а я что, здесь торчать буду?»
При мысли, что Кумма бросил ее бездействовать на берегу, а сам добывает корону, Кайя решительно кинулась в воду.
Вот бы полететь, как великий сейд! Но, конечно, так не вышло. Прохладная вода быстро поднялась до пояса, потом до груди. Ноги вязли в илистом дне, цеплялись за гнилые корни, скользили по подводным валунам… Наконец Кайя, оттолкнувшись от дна, поплыла. Что-то холодное коснулось ее под водой – девушка, даже не успев испугаться, отмахнулась ножом. Черные лапы не лезли – то ли Кумму боялись, то ли приказа не было, – но Кайя и не вспоминала о них. Лишь корона была у нее на уме.
Вскоре ноги снова нашарили скользкие валуны на дне. Кайя, спеша что есть сил, выбралась из воды. Она видела спину Куммы, который стоял перед скалой, склонив голову, будто что-то обдумывал.
В тот самый миг, когда Кайя, пыхтя, подбежала к нему, великий сейд воздел десницу и указующим перстом коснулся извилистой трещины в скале.
Глухой рокот, надсадный треск, хруст, пронзительный скрежет…
Валун, неохотно подчиняясь чужой воле, раскололся пополам, открывая вход в пещеру.
– Нет такого камня, который бы меня не послушался, – довольно сказал Кумма, поворачиваясь к девушке. – Даже так основательно зачарованный. Ну, я открыл тебе путь. Идешь?
Он шагнул в сторону, пропуская Кайю.
Однако юная сихиртя не спешила, глядя внутрь черной ямы. Обостренное шаманское чутье твердило: остановись! Даже будь Кайя обычной девушкой, она не полезла бы внутрь норы, откуда несло смрадом мертвечины. А ученица гейды видела много больше – и желала бы этого никогда не видеть! Из пещеры несло тленом, смертью, тьмой. Она будто наяву слышала крики жертв, визг животных, детский плач…
– Ну, ты идешь?
Кайя стояла, стуча зубами. Она пыталась принудить себя, но тело не слушалось.
Кумма пожал плечами, оперся широкой ладонью о край и исчез в черном провале.
Стоило Кайе остаться одной, как волна стыда, гнева, страха обрушилась на нее. Неужто Кумма сейчас доберется до короны – а она останется тут, снаружи?!