– Мороз тогда сказал, что Гнуп оступился и упал со скалы, – напомнил кто-то.
Все глаза устремились на воина.
– Ты повторишь эту ложь перед ликом Всеотца? – спросил Крум.
– Нет, – с ненавистью глядя на него, ответил Мороз. – Ярл отдал Гнупа духам Белой Вараки. А мне велел молчать…
– …иначе ты стал бы следующим, – закончил Снорри.
Воцарилось тягостное молчание. Только где-то за спинами охотников испуганно сопел Халли.
– О небесные боги, что же нам делать? – тоскливо вопросил Смиди Тощий. – Это что ж, мы все погибнем?
– У меня есть на этот счет кое-какие мысли, – раздался голос Снорри Молчаливого.
Скальд вышел вперед.
– Эх, какая песнь пропадет, – вздохнул он. – Впрочем, хватит и того, что мы уже пережили… Хотя я охотно поглядел бы, чем кончится. Вот только петь будет уже некому…
– Говори яснее, – устало попросил Крум. – Сейчас не время для словесных кружев.
– Когда мы ходили спасать Одда Треску, а вместо этого оказались свидетелями беседы с его выпотрошенной кожей, я еще тогда подумал: ох, не предназначен этот разговор для чужих ушей! И вот глядите: Лодин Дровосек, бывший при той беседе, погиб. Бранд Мороз вступил в сговор с ярлом и его богиней, поэтому еще жив. Хальфинны – побратимы ярла и всегда за него… Остаюсь только я. И очень мне это не понравилось…
– Ближе к делу! – закричали все.
– И тогда я начал вспоминать ту беседу и обдумывать слова морской ведьмы, и наблюдать за ярлом, и расспрашивать тех, кто знал его прежде…
– Ах, так вот для чего ты был со мной вчера так приветлив и угощал меня пивом! – хмыкнул Дарри. – А я-то в догадках терялся, чего тебе от меня надо…
– И вот что я скажу вам, нордлинги, и, полагаю, это будет весьма близко к правде. Ярл Арнгрим не вел нас сюда на погибель – по крайней мере, осознанно. Он сам шел на Змеево море за ответами. Ибо в нем засела тьма, и он не понимает ее природы. А здесь свои ответы он нашел.
– Что за ответы? – спросил Крум. – Ты знаешь их?
– Да, – ответил Снорри в полной тишине. – Если пойдет так, как идет, никто из нас не вернется со Змеева моря. И ярл Арнгрим тоже. Мы все пойдем в пищу его богине. А сам он… Возможно, какое-то время он будет считать себя ее мужем – а потом умрет, как и мы. И тогда тьма, что таится в нем, освободится, а что будет дальше, я не знаю. Вот так мне это видится, нордлинги.
– Я согласен с тобой, скальд, – с тяжелым сердцем произнес Крум. – И признаю, что недооценивал твою мудрость. Хоть я и заступался всегда за побратима, но давно знал, что он не похож на себя прежнего. Что-то вновь проснулось в нем прошлой весной, когда его попытались убить… Что-то нечеловеческое…
– Что ты говоришь, брат? – вмешался возмущенный Дарри. – Наш ярл – оборотень, который хочет нас всех убить?
Крум кивнул.
– Оборотень и муж какой-то здешней богини. Она-то и призвала его сюда.
– Сдается мне, – рассудительно сказал Даг Вилобородый, – пора нам делать ноги!
– Сказано кратко и по делу, – одобрил Снорри. – Есть, правда, одна поговорка, как нельзя лучше подходящая к нашему положению.
– Какая? – вздыхая, спросил Крум.
– Будешь много бегать – умрешь уставшим.
– Значит, ты считаешь, что нам не уйти?
– Ну, попытаться-то можно…
– Можно попробовать уйти так, чтобы ярл не заметил, – подал голос Мороз. – У меня как раз есть мысль, как это устроить…
– Вы о чем вообще? – воскликнул Дарри. – Опомнитесь, парни! Вы решили предать вашего ярла? Крум, ты что, призываешь бросить здесь Арнгрима?!
– Брат, у нас есть два выхода, – мрачно сказал Крум. – Либо мы попытаемся его убить – и что из этого выйдет, неизвестно. Либо оставляем здесь с его богиней и прочими духами, а сами уходим домой. Мне больше нравится второй. Что думаешь, Снорри?
– Думаю, что убить ярла уже не получится.
«Да и сбежать, скорее всего, тоже», – мысленно добавил Крум.
Ему вспомнился выходящий из моря черный волк…
– Мы попытаемся, – тряхнув головой, сказал он.
Глава 24. Пробуждение змея
Арнгриму снились удивительно яркие, но очень бессвязные сны. Синеглазая богиня пыталась что-то втолковать ему, но ярл не понимал ее, и в конце концов она в гневе удалилась.
Затем явилось великое множество маленьких желтых духов, заполонивших собой все пространство. Они лопались, и из них вытекала кровь, подобная солнечному свету…
«Духи морошки!» – обрадовался Арнгрим, когда узнал их.
Хохоча, он раздавил множество таких духов. Ему было так весело, что он упал навзничь, а хмельные духи прыгали по нему и тоже смеялись.
Потом появился старый саами с кожей неприятного рыже-красного цвета, весь в белых пятнах, словно в лишаях.
Он разогнал маленьких веселых духов и со словами «Теперь моя очередь!» уселся Арнгриму на грудь.
– Уж не хочешь ли ты задушить меня? – укоризненно спросил ярл.
– Вот именно, – согласился пятнистый, наливаясь тяжестью.
Арнгрим поднатужился, скинул его с себя, вскочил на ноги и наступил пятнистому сапогом на грудь.
– Ну-ка, а тебе так понравится?!
Пятнистый вместо ответа лопнул, и во все стороны разлетелись грибные споры.
Арнгрим начал от них чихать… и проснулся.
Чувствовал он себя отвратительно: голова болела, живот свело… А еще он почему-то ужасно замерз.
– Кто там за огнем не уследил? – простонал он, не открывая глаз. – Эй, костровой!
Никто не отозвался. Арнгрим открыл глаза и обнаружил, что в землянке никого нет.
Очаг погас и, судя по всему, давно. Из двери дуло почти зимним холодом.
Арнгрим с трудом встал с постели, держась за голову. Огляделся. Во имя Громового Молота, что творится? Вчера Бранд Мороз угостил его славной брагой, которую самолично гнал из морошки. Но при чем тут дух мухомора?
Мутный взгляд вождя отмечал все новые подробности. Ни вещей, ни запасов еды, ни одежды, ни оружия у стен… Ничего!
Когда Арнгрим выбрался из землянки, то обнаружил, что уже настал вечер.
И на берегу не видать ни единого человека.
Исчез и корабль.
Чем ближе к ночи, тем сильнее завывал полуночник. Проклятый северный ветер в этих краях дул прямо с Вечного Льда. А все прочие ветры сворачивали туда погостить!
Чем темнее становилось, тем холоднее. Совсем не по-летнему!
«Это чары», – подумал Арнгрим.
И окончательно убедился в этом, когда с неба полетел редкий снег…
Ярл вернулся в землянку и принялся разводить огонь в очаге. Искры неохотно летели из-под кресала и угасали, едва оставив черные точки на бересте. Будто сам воздух этого места не давал огню разгореться.
У Арнгрима руки стали неловкими от холода, но он и не думал о них. Все его мысли были о предателях – сбежавших нордлингах. Ярла то захлестывала ярость, и в голове кипели картины расправы над мятежной корабельной ратью, которую он непременно устроит, дай только настигнуть их… То вдруг гнев испарялся, оставляя вместе себя лишь глубокую печаль. Арнгриму представлялась ужасная гибель Лодина, и он думал: «Я на их месте поступил бы так же».
– Они начали меня бояться, – сказал он углям так и не вспыхнувшего очага. – Да что там! Я и сам временами себя боюсь…
«А Крум и Дарри? – с горечью подумал он. – Ладно остальные… Но неужели и братья меня бросили?»
Арнгрим с досадой отшвырнул кресало, встал и выбрался из землянки во двор. Там все побелело от мокрого снега.
«Эдак я ночью замерзну насмерть», – промелькнула мысль, но Арнгрим отогнал ее. Будто знал – это уже не имеет значения.
И вместо того, чтобы набрать новой растопки, он пошел прочь от моря, к одинокому холму, где на саамском кладбище застыли у вечной пристани погребальные лодки.
Пока, сутулясь на пронизывающем ветру, Арнгрим поднимался на вершину, снег прекратился, и небо полностью очистилось. Понемногу улегся и ветер. Мороз же крепчал. Ярл уже не сомневался, что этот жгучий холод кем-то наслан – нарочно для него.
Угасающее вечернее небо вдруг заколыхалось, позеленело, наполнилось переливчатым свечением.
– Ого, – пробормотал Арнгрим, поднимая голову. – Зимние зори!
Ему вспомнилось саамское поверье, что эти вот зеленые огни – не что иное, как заклинания, возносимые к небесным богам могущественными нойдами. «Великие чары в небе огнями ходят», – говорили в здешних местах.
Арнгрим опустил взгляд. Застывшие остатки древней палатки на вершине сопки, засыпанные снегом, казались ледяным хергом – жертвенником.
– Духи Змеева моря, – хрипло произнес Арнгрим. – Бранд Мороз подарил вам свою кровь, а я промедлил… На самом деле – просто не хотел, чтобы он кое-что увидел…
Немеющими пальцами он достал нож, чиркнул по краю ладони, и кровь закапала на снег.
– Да, вот именно это, – пробормотал он, глядя, как его кровь шипит, бледнеет и превращается в морскую воду.
Совсем как много месяцев назад, когда он в последний раз ходил поклониться Всеотцу…
Небо двигалось, вспыхивало и гасло. Один из огней вдруг опустился к самой вершине горы и нежным голосом окликнул:
– О муж мой!
– Славуша? – невольно встрепенулся Арнгрим.
Он сразу понял: ошибся. И точно, в ответ послышался ядовитый смешок.
– Опять Славуша… Когда ты уже очнешься от мороков человеческой плоти и узнаешь меня?
– Это ты, богиня? – спросил ярл.
– Тебе холодно? – поинтересовался размытый, чуть светящийся призрак, появляясь и исчезая вместе с небесным сиянием. – А я давно забыла, что такое холод!
– По правде говоря, не чувствую ни рук, ни ног, – подтвердил Арнгрим.
– Вот это мне знакомо. Я тоже их давно не чувствую, потому что сейчас их у меня и нет! Ха-ха-ха!
Арнгрим прищурился, следуя взглядом за блуждающим призраком. Ему казалось, что глаза тоже замерзли и не хотят слушаться его.
– Я плохо вижу тебя, – сказал он.
– А ты не смотри глазами, – пропело сияние. – Вернее, не этими глазами!
– Да кто же ты? – с досадой спросил воин.