Однако, когда корабль приблизился к берегу, Круму пришлось признать, что эти острова совсем другие, и он их прежде не видал. Зеленой цепью они протянулись на юге, словно что-то закрывая собой от бурь Змеева моря…
– А я знаю это место, – заявил вдруг Смиди Тощий. – Я тут бывал!
Все повернулись к нему с недоумением. Врет поди, бывший закуп!
Но Смиди настаивал на своем.
– Бывал, бывал, мальчишкой ещё! С дядей сурянам огненное зелье возили. Дядя потом потонул, ну и я больше в море не ходил…
– Суряне? Они же по рекам живут, – покачал головой Даг.
– Так это и есть река. Вон те острова зовутся Волчье взморье, а сразу за ними – устье Виньи, всем рекам реки. Дальше самые сурянские земли и начинаются.
– Что ж, боги нас все же привели не в самое худшее место, – признал Крум. – Если мы войдем в устье, то пойдем вверх по течению и со временем попадем в Хольмгардские земли… Дальше я уже дорогу найду.
– А еще в море одни боги, а в реке другие, – заметил Снорри и убрал харпу в чехол.
Дарри покосился на него с ухмылкой. Все уже знали, что Снорри собрался умереть с харпой в руках, распевая последнюю песнь.
Еле живые от усталости, они пристали к ближайшему, поросшему сосновым лесом острову.
Вскоре на поляне жарко пылал костер. Измученные моряки, собравшиеся у огня, чувствовали, как понемногу возвращаются силы. Сытная трапеза, крепкий сон на берегу – что еще надо для счастья?
Разосланные во все стороны разведчики вскоре вернулись с вестями. Островок, приютивший беглецов, был совсем невелик; но, как ни удивительно, здесь жили люди.
– Мы бы их вовсе не заметили, если бы не знали уже, как они строят свои норы! – торжествующе заявил Мороз, держа за воротник парки маленького человечка, свирепо сверкавшего глазами на незваных гостей. – А потом вспомнил: в такой же большой кочке мы поселились на берегу печор! Ну, я нашел лаз, заглянул – а вот этот оттуда на меня с копьем! Пришлось копье отобрать и его скрутить. Хотел придушить, а потом думаю: сперва допросить бы…
– Их тут целое племя, – заметил Дарри. – Вон, из-за деревьев следят. Думают, не замечу…
– Отпусти парня и верни ему копье! – строго приказал Крум. – Если он – сихиртя, я пойму его язык, они сродни саами. Пусть сядет с нами у костра, отведает нашей еды… И расскажет, куда нас занесло.
Маленького человечка звали Виг. Глядя исподлобья на рослых бородачей, он что-то говорил по-своему, а Крум пересказывал. Как племя сихиртя покинуло родные места, сбежав от морского чудища, что погубило их шамана… Как много лет скиталось по тундрам, пока не нашло приют здесь, на Волчьем взморье… И как жило тут почти беспечно много лет, пока в начале лета не лишилось шаманки и вновь не осталось без защиты свыше… И вот пожалуйста – с моря явились великаны! Может быть, их послала мертвая Кэрр, и они теперь станут охранять сихиртя от злых духов и людей?
– Кэрр? – вскинулся Мороз. – Мне показалось или он сказал – Кэрр?
– Да, Зимний Ветер. Так звали их шаманку.
– Так звали морскую ведьму, что говорила с Арнгримом устами Одда!
Крум выругался. Снорри криво улыбнулся и снял с плеча чехол с харпой.
– Уж не в их ли землянках мы жили в том заливе? – предположил Мороз.
– Я не пойму, что все это значит? – озадаченно произнес Дарри.
– Мы здесь не случайно, друг мой, – со вздохом сказал Снорри. – Я же говорил – сбежать не удастся? Так вот, нам не удалось.
Нордлинги недовольно загудели.
– Что за чушь?
– Ярл сейчас на другой стороне моря!
– И у него нет корабля, а по берегу он сюда будет добираться года два…
– Да не в Арнгриме дело…
– Надо уходить подальше от моря, братцы, – поднялся на ноги Даг. – Только поспать бы хоть ночь на суше… А завтра на рассвете обогнем остров и пойдем на веслах вверх по реке…
– Мысль-то хороша, – протянул Снорри, глядя из-под руки на море, – да только запоздала.
Море алело, словно кровь, в пламени заката. Заходящее солнце не мешало разглядеть множество черных пятен, что играючи появлялись и исчезали в морских волнах.
– Косатки, – хрипло произнес Крум. – Плывут сюда. Целая стая…
– Кто тут собирался отплыть на рассвете? – ухмыльнулся Снорри. – Вон нас уже ждут. Никто нас отсюда не выпустит.
– Подумаешь, косатки! – задиристо воскликнул Халли. – Они в море, а мы на суше!
– И то верно, – подтвердил Даг. – Морские твари на берегу не угроза…
Волки моря подплывали все ближе. Уже можно было хорошо разглядеть их. Вели стаю две огромные косатки. Совсем как те, что растерзали Лодина…
– Там еще кто-то есть… – прошептал Крум, вглядываясь в волны.
Всеобщий вздох изумления раздался на поляне – теперь все увидели огромную чешуйчатую спину неведомого существа. Она показалась на миг и исчезла, только рябь по воде пошла…
Над поляной поплыл тихий звон струн.
– Говорят, есть на дне моря великий змей, на коем земля держится, – нараспев заговорил Снорри. – Он опоясывает мир, держа зубами сам себя за хвост. Когда великий змей шевелится, чтобы перехватить хвост поудобнее, трясется земля, а на море начинаются бури… А если он отпустит хвост совсем…
– Только морского змея нам не хватало, – прорычал Крум. – Снорри, ты же скальд! Спой хвалу Ньорду, чтобы обуздал морских чудищ!
– Боюсь, эти чудища куда древнее Ньорда, – покачал головой Снорри. – Лучше помолитесь Ран, чтобы она приняла вас к себе в гребцы!
Рябь по воде пробежала совсем рядом с берегом. На песок хлынула волна, поползла пена… И над водой поднялся Арнгрим.
Все оцепенели, увидев ярла. С виду он был совершенно таким же, каким они оставили его в заливе у Белой Вараки, – только мокрым с головы до пят.
– Драуг, – слабо пискнул кто-то позади. – Бей его…
Призыв растаял в воздухе, не найдя поддержки. Арнгрим вышел из моря, пересек полосу песка и остановился на краю поляны.
Первым обрел дар речи Снорри.
– Приветствую ярла Арнгрима, любимца Ньорда, владыку Змеева моря! – воскликнул он и бухнулся на колено.
Бранд Мороз бросил на траву вытащенный было меч, тоже припал на колено и низко склонил голову.
– А вы чего ждете? – спросил Арнгрим, окидывая немигающим взглядом беглую корабельную рать. – На колени, трусливые твари!
Викинги один за другим опускали оружие и преклоняли колени.
Остались стоять лишь Крум и Дарри.
– Брат, ты ли это? – неуверенно проговорил Дарри. – Ты живой?
Губы Крума беззвучно шевелились, повторяя имена богов.
Арнгрим не взглянул на братьев.
– Эти двое – зачинщики неповиновения, – произнес он, глядя поверх голов. – Связать их!
Глава 25. Поющий горшок
С виду это был самый обычный горшок, густо покрытый затейливыми ломаными линиями, процарапанными в глине. Хозяйка в нем топила молоко. Сейчас горшок стоял на шестке и остывал.
«Что за узор?» – подумал нойда.
Он поймал себя на том, что рассматривает горшок, прослеживая глазами извивы и переплетения линий. Они, будто тропки в поле, тянулись, пересекались, исчезали и снова возникали – на первый взгляд, без лада и смысла.
«У словен я таких горшков не видал… Видно, мерянский… И это не охранные узоры, не заговор на свежую пищу или от мышей… Но тогда что?»
Взгляд зацепился за крутой изгиб одной из линий. Отделившись от прочих, бороздка свилась в тугую спираль, а потом принялась распускаться во все стороны, выбрасывая отростки, подобно молодому листу папоротника…
Нойда застыл на лавке. На грани восприятия возникло далекое тонкое пение…
Горшок пел!
Взгляд шамана скользил по узорам, и все ярче и ближе лилась песня. Два женских голоса – постарше и помоложе – будто выводили без слов: «А-а-а»…
«Женщины лепили этот горшок, – неведомо откуда понял нойда. – Старая и молодая. Вместе наносили узоры – и пели…»
Повинуясь порыву, саами встал, подошел к печи и обнял ладонями еще теплую глину…
…и перед глазами замелькали образы, словно вихрем несомые. Золотоглазые боги, невиданные зубастые звери, черные змеи сплелись в единое молниеносное видение… Одна из змей, словно почуяв присутствие нойды, вскинулась, глядя ему в лицо странно знакомыми синими очами, как будто желая что-то сказать…
А процарапанные в глине дорожки пели все громче, все грознее…
– Эй, лопарь!
Нойда вздрогнул и обернулся, нелепо застыв у шестка с горшком в руках.
– Хочешь молока, так попроси, а в бабьем куту не своевольничай, – раздалось недовольное ворчание старой хозяйки.
В тот же миг видения сгинули, а тонкое, нежное пение умолкло. Саами перевел дух, поставил горшок и вернулся на лавку, чувствуя слабость в коленях.
– Скажи, матушка, – спросил он, успокоив дыхание, – откуда у тебя такой горшок? Узоры на нем не принадлежат вашему племени…
– А, заметил, – хмыкнула старуха. – Ну конечно, ты же лопарь-чародей. Это узоры обережные, крепче их нету! От порчи, от ворожбы, от любого лиха…. Не бывало еще притчи, чтобы молоко у меня скисало!
– Кто ж эти дивные горшки лепит?
– Племя одно соседское… Они, по обычаю своему, всю посуду чаруют. Видно, уж очень одолевают их злые духи на болотах…
– Неужто такие горшки на торгу продают?
– Еще чего, – хмыкнула бабка. – Никогда мещёры горшок чужаку не продадут. Этот моей прабабке с великой благодарностью поднесли… Уж полвека в нашем доме, а, вишь, погибели ему нет!
– Мещёры? – повторил нойда и задумался.
Название было ему знакомо, но вот откуда…
– Народец болотный, – принялась объяснять хозяйка. – Живет к восходу от Неро, на полдень от Великого леса. Прежде, говорят, мещёры жили тут по соседству, но потом ушли и в топях схоронились. Дескать, мы богам неправильно поклоняемся. Они же не хотят от нас скверны понабраться и вековой обычай утратить, как мы.
– Надо же, – с любопытством проговорил нойда. – И которых богов чтит это племя?
– Того уже никто не ведает, – сурово ответила старуха. – Живут уединенно, на торгу нашем их много лет не видали, родниться не желают. Но одно скажу тебе, лопарь: колдуны они. Лютые колдуны!