Тиниль вздохнула:
– Он не спас ее. Нашел лишь череп – все, что от нее осталось… Но в любом случае обет был нарушен, когда Анка взял тебя в жены.
– Я не знала! – воскликнула потрясенная Кайя.
– Конечно, не знала. Анка никогда бы не сказал тебе.
– Ты говоришь о нем, как о мёртвом!
– А ты посмотри на него, – с горечью проговорила Тиниль. – Акка Яннэ побывала в Ледяном Гнезде…
– И что?
– Праматерь Лоухи сказала, что Анка сам выбрал свою участь. Он не выживет.
Кайя сжала кулаки.
– Это мы еще посмотрим!
Она подошла к Яннэ и почти потребовала:
– Вели отнести меня скорее в селение Куммы! Пока Анка дышит, еще не поздно! Жизнь держится в нем, а значит, жива и надежда…
Яннэ устало поглядела на Кайю и вздохнула. Свирепый огонь в ее глазах медленно остывал, становясь потухшей золой.
– Прости мой гнев. Ты в самом деле не знала… – хрипло произнесла она. – Анка – мой единственный сын… Но ты его жена и носишь моего внука. Ты тоже любила его…
– Хватит его заранее хоронить! – вскинулась Кайя.
– Человечье дитя… Мы верим, что ты его любишь. Мы не держим на тебя зла. Анка выбирал свою судьбу с открытыми глазами, в отличие от тебя… Но его душа уходит. Ты этого не видишь, ведь ты не шаманка… А мы – чувствуем… И вместе с его душой уходят и частицы наших душ. Все, что мы можем, – сделать его уход легче…
– Отнесите меня к Кумме! – перебила ее Кайя. – Скорее же!
Яннэ обняла ее.
– Мы всегда будем твоими родичами. А когда родится ребенок, он станет одним из нас – с крыльями или нет. Конечно, мы отнесем тебя к горе Летучего Камня. Ты должна жить среди своего родного племени. Но ты напрасно надеешься на помощь Куммы. Даже мудрый сейд бессилен против судьбы.
– Это мы еще посмотрим, – повторила Кайя.
В стойбище Летучего Камня туны прибыли перед рассветом. Опустились в серое туманное марево, что косматой шкурой окутывало озеро и вежи. Все еще спали, лишь залаяли собаки, да и те скоро замолкли, узнав прибывших.
На пороге жилища Куммы гостей встретила заспанная красавица Ютси.
– Муж ушел в горы разговаривать с камнями и вернется только завтра, – украдкой зевая, сказала она. – Проходи, Кайя, садись к очагу. Верно, ты устала с дороги… Что привело вас в неурочный час? Все ли благополучно? Кажется, пахнет горелым…
– Куммы нет в стойбище? – повторила Кайя.
Тиниль, что сопровождала ее, с тревогой взглянула на подругу, ожидая слез и причитаний. Однако в глазах Кайи лишь зажегся темный огонь.
– Все благополучно, Ютси, – произнесла она, опередив тунов. – Мы побеседуем завтра. А сейчас я хочу спать…
– Так ложись и спи, – зевая, предложила карелка. – А вы…
– Мы сразу полетим обратно в гнездовье, – поспешно сказала Тиниль. – Нам необходимо нынче быть там.
Тунья вновь бросила недоумевающий взгляд на Кайю. Если Куммы нет дома – почему тогда ее подруга не рвется назад? Разве ей не следует самой проводить мужа в мир иной, как положено жене? Разве не захочет она быть с ним до конца и принять участие в погребении?
– Прощай, сестрица, – только и сказала Кайя, забираясь под меховое одеяло.
Тиниль покачала головой и ушла в туманный сумрак.
Спустя время, когда душная тьма вежи снова наполнилась сонным сопением Ютси и детей, а шелест туньих крыльев затих вдалеке, Кайя скинула одеяло, проползла к двери и потихоньку выбралась наружу. Туман еще сильнее сгустился, но она и так знала, куда идти. Понадобилось полторы дюжины шагов, и она уткнулась в большую вежу, которую и искала. Это было особое жилище самого Куммы; здесь он жил, когда ему хотелось отдохнуть от семьи; здесь хранил сокровища, здесь размышлял в покое и одиночестве, здесь беседовал с духами…
Именно здесь в берестяном коробе хранилась великая корона.
Однако начать Кайя собиралась не с нее.
Она принялась перебирать укладки и туеса, пока не вытащила почти готовый шаманский пояс, завернутый в обрывок шкуры. Этот пояс она начала делать для себя еще в начале лета, когда только поселилась в стойбище Куммы. Узнав о беременности, отложила до рождения ребенка. И вот пришел его час.
– Да, я еще слишком юная гейда, чтобы изготовить собственный бубен, – бормотала она, прилаживая пояс на расплывшейся талии. – Что ж, тогда надену пояс – и стану сама себе бубном! Вы слышите меня, мои сайво?
После похода в пещеру горных духов Кайя вырезала три костяные фигурки сайво и подвесила их к поясу среди брякающих колец, шумящих срезов рога и плетеных подвесок. Летучая мышь – диковинный зверек, некогда живший в материнской пещере. Юркая и смелая ящерица, что пролезет во всякую щель… И слепая рыба, которая так напугала ее в подземной реке. Рыба, отродясь не видавшая дневного света, зато сведущая во всем, что в глубинах, на дне и во тьме.
– Я как знала… Три первых сайво, и все – из Нижнего мира! – бормотала Кайя. – О Каврай, клянусь: когда верну душу Анки, я стану гейдой-целительницей! Буду ходить в Нижний мир и спасать души, украденные духами болезней и злыми шаманами…
Она выпрямилась, огляделась. Оставалось лишь одно.
Короб с великой короной стоял в самой глубине, словно спрятанный подальше от глаз.
Кайя достала древний венец, пристально поглядела в синие очи.
– Не подведи меня, Сила Моря! Сколько раз ты предлагала мне свою помощь, и вот наконец я готова ее принять… Главное – спасти Анку! Его душа уходит! Неужто я буду просто смотреть на это, сложив руки? Я не какая-то там обычная женка – я гейда, ученица грозной Кэрр, правнучка мудрого Куммы! Неужто я не спущусь за душой моего мужа в Нижний мир и не верну ее?!
Кайя возложила корону на голову. Ей почудилось, что корона стала легче, чем раньше.
– Малыш, – прошептала она, положив ладонь себе на выступающий живот, – ты, главное, оставайся там, где ты есть. Придется тебе потерпеть… Другого выхода нет. Надо спасти твоего отца!
Закрыв глаза, Кайя встала посреди вежи и начала медленно кружиться, призывая духов. Зазвенел, зашуршал пояс, поплыли по воздуху костяные фигурки подземных сайво… А Кайя все кружилась, понемногу ускоряя вращение, пока весь мир не поплыл у нее перед глазами. С каждым оборотом он утрачивал твердость и четкость, становился призрачным, проницаемым…
И вот уже Кайя кружится среди тумана, полного теней. В этом тумане, будто в толще моря, проплыла слепая рыба…
Резким зигзагом метнулась черная тень крылатого зверька из прошедших времен…
– Вы пришли! – радостно воскликнула Кайя, не открывая глаз и не останавливая кружение. – Ведите же меня, мои сайво! Ведите меня в Нижний мир!
Туман завыл, превратился в серый вихрь, подхватил юную гейду, словно сухой лист. Земля исчезла под ногами Кайи, и она провалилась куда-то вниз.
Глава 31. Встреча в Нижнем мире
Когда Кайя пришла в себя, то обнаружила, что лежит на земляном полу в пустой веже. На первый взгляд ничего вокруг не изменилось.
Она перекатилась на спину, горестно вздохнула… и замерла, глядя в дымоход прямо над собой. В круглом отверстии, клубясь, куда-то неслись багровые тучи…
Кайя встала, поправила сползшую на левое ухо корону и вышла наружу.
Вокруг под кровавыми небесами на все стороны света простиралась тоскливая тундра. Более безотрадной местности Кайя в жизни не видала. Вежа за ее спиной была единственным, что нарушало однообразие унылых просторов.
Кайя сделала несколько шагов, огляделась. Гм, все же кто-то тут обитал… Вдалеке паслись серые олени. Они одновременно подняли головы, и, видимо, заметив Кайю, медленно побрели к веже.
– Что это за место? – вслух спросила Кайя.
Она обращалась к своим сайво – вдруг подскажут? – но ответ пришел с другой стороны.
– Это долина Отчаяния, – раздался низкий голос у нее за спиной. – Некоторые еще зовут ее долиной Голодных Духов…
Кайя резко обернулась и увидела неподалеку вросший в землю камень. Она могла бы поклясться, что мгновение назад никакого камня тут не было.
На камне, ссутулившись, сидел человек – высокий и могучий, словно ледяной медведь. Изрезанное морщинами лицо было Кайе незнакомо. Косматые длинные волосы шамана свисали на лицо, а мохнатый плащ был подобен огромным, свалявшимся совиным крыльям.
– Наконец-то ты здесь, сихиртя, – довольно кивнул он. – Я заждался!
Это несомненно шаман, подумала Кайя. Кто бы еще мог спокойно посиживать в Нижнем мире? А кроме того, на голове у него тоже была корона. Острые короткие рога, измазанные красным, росли, казалось, прямо из черепа. «Жалкое подражание Кавраю», – вспомнила Кайя пренебрежительные слова деда Куммы.
Но этот шаман казался не жалким, а жутким…
Кайя заметила посох, прислоненный к камню. По этому корявому посоху, увешанному высохшими тушками зверей и птиц, Кайя и поняла, кто перед ней.
– Мертвый сейд! – воскликнула она, ткнув в него пальцем. – Тебя-то я и ищу!
– Это хорошо, – кивнул тот. – Я вижу на тебе великую корону. Ах, как ласково смотрят на меня ее синие очи…
Мертвый колдун встал и низко поклонился. Кайя чуть не подумала, что ей, но потом сообразила: короне…
«Я была права! Мне тогда не показалось!» – подумала она, поглядев на его ноги.
А вернее, косматые, когтистые птичьи лапы.
Внезапно Кайя поняла, что и плащ – никакой не плащ и не подражание Кавраю, а самые настоящие крылья.
– Ты тоже тун! – выпалила она. – Не человек и не сейд, а тун! Зачем же, зачем?!
– Что зачем? – ухмыляясь, спросил шаман.
– Зачем ты убиваешь сородичей?! Зачем охотишься на них?
Косматый белый тун, напоминающий огромную северную сову, окинул взглядом просторы тундры, кивнул, словно увидел что-то хорошее, и снова присел на камень.
– Отчего ж не рассказать? – протянул он. – У нас есть немного времени. Устраивайся, сихиртя…
Кайя тоже оглядела тундру и увидела, что олени подходят все ближе, разбредаясь широким кольцом. Больше ничего особенного она не заметила.