Тралл ослабил крепление копья. — Ты мне надоел, Канарт. Бери свое.
Глаза воина сузились. Он оскалился и потянулся за копьем. — Я видел, как ты сражался. Тралл, я видел твою слабость.
— Освободите место, — сказал Тралл. Воины разошлись, формируя круг.
Алрада Ан колебался. — Не надо. Тралл… Канарт, возьми назад свои обвинения. Они беспочвенны. Запрещено вызывать на бой командира…
— Хватит, — фыркнул Канарт. — Тебя я убью следующим, Предатель.
Тралл принял привычную боевую позу, ожидая нападения.
Канарт отвел копье на локоть и сделал пробный выпад в область горла.
Вместо ответного выпада Тралл перехватил копье, расставив руки пошире, и встретил оружие противника, отбивая его книзу и одновременно подходя на шаг. Канарт был вынужден отвести копье назад. Он быстро и умело приготовился отразить удар в грудь. Против его ожиданий Тралл еще сильнее вытянул руки, ударив сержанта древком копья в лоб.
Канарт грохнулся на спину.
Тралл встал над поверженным врагом, увидел, что тот ошалело моргает и кровь из рваной раны на лбу заливает разбитое лицо.
Воины зашумели, изумляясь скорости Тралла, обманчивой простоте его удара. Он не поднял лица.
Подошел Алрада Ан: — Прикончите его, Тралл Сенгар.
Гнев уже покинул Тралла. — Не вижу нужды…
— Тогда вы глупы. Он не забудет…
— Надеюсь, не забудет.
— Надо сказать Фиру. Надо наказать Канарта.
— Нет, Алрада Ан. Ни слова. — Он поглядел вдаль. — Давайте приветствовать Бинадаса и моего Отца. Я хочу услышать сказания о подвигах, воинской доблести.
Темнокожий воин потупился. — Возьмите меня Сестры! Тралл, я тоже хотел бы таких сказаний…
Не бродили по этому полю старухи, срезающие кольца с пальцев и стягивающие запятнанные кровью одежды с коченеющих трупов. Не было здесь грифов, ворон и чаек, кружащих в ожидании богатого пира. Не было знаков битвы вообще: ни тел, пораженных со спины, ни следов стойкой обороны — жестоко иссеченных трупов, наваленных округлыми кучами, в центре которых возвышается знамя, удерживаемое лишь охладелой плотью. Не усмехались с разрубленных кирас значки подразделений. Здесь одни кости и отшлифованная сталь, белые зубы и яркие монетки.
Тихо шептала оседающая пыль, покрывала тонким мягким слоем равно и эдурские, и человеческие останки.
Удинаас догнал императора и его избранных братьев на склоне. Маршрут их прохода по низине отмечал столб белого праха, не спешащего осесть на землю. Рулад держал меч в левой руке. Лезвие качалось, едва заметное в тускнеющем свете. Неровная золотая броня покрылась потеками пота, медвежья шуба на плечах походила на серебристое облако.
Удинаас видел по лицу Рулада, что им готово овладеть безумие. Разочарование породило гнев, способный выплеснуться куда угодно и на кого угодно. За спиной императора — он начал подниматься к стоявшему на гребне холма Мосагу — плелись Зерадас и Мидик Буны, Чорам Ирард, Хольб Харат и Матра Бриф. Все они, кроме Зерадаса, были давними приятелями Рулада, и Удинаасу их вид не доставил радости. Судя по мрачным взглядам, присутствие раба не приводило в восторг и их самих.
Он чуть не засмеялся. «Словно здесь Летерасский двор. Рождаются фракции».
Едва Удинаас попытался подойти к императору — тот его еще не заметил — как Зерадас Бун будто случайно оказался на его пути и толкнул рукой в грудь. Невольник пошатнулся, потерял равновесие и упал на тропу, покатившись вниз.
Эдур захохотали.
Ошибка. Император резко развернулся, повел глазами и узнал лежащего в облаке пыли Удинааса. Понять, что случилось, было не трудно. Рулад уставился на братьев. — Кто ударил моего раба?
Все замерли. Наконец Зерадас пробормотал: — Мы случайно столкнулись, Ваше Величество. Так неудачно.
— Удинаас?
Раб поднялся и отряс пыль с рубахи. — Все было как сказал Зерадас, император.
Рулад оскалился. — Предупреждение всем вам. Не надо искушать нас в сей день. — Отвернувшись, он продолжил подъем.
Зерадас сверкнул глазами на Удинааса и прошептал: — Не думай, что я задолжал тебе, раб.
— Вы скоро поймете, — ответил тот, отставая от воина, — что долги так просто не отменишь.
Зерадас ухватился за саблю, но тотчас же с глухим рычанием опустил руку.
Рулад был уже на вершине.
Послышался сладкий голос Ханнана Мосага: — День победы, Император.
— Мы не нашли себе противника!
— Их королевство простирается у ваших ног, Император…
— Тысячи Эдур мертвы, Король — Ведун! Демонов, духов! Сколько наших матерей и жен станут рыдать этой ночью? Какая слава осияет павших, Ханнан? Эту… пыль?
Удинаас поднялся на холм и увидел: Рулад наступает на Короля — Ведуна, подняв меч.
Внезапный ужас исказил лицо Мосага.
— Император!
Рулад вихрем повернулся и увидел Удинааса. — Наш собственный раб бросает вызов? — Меч с шипением прорезал воздух. Впрочем, их разделял десяток шагов.
— Это не вызов, — спокойно сказал Удинаас и подошел ближе, встав прямо пред императором. — Я лишь хочу сообщить, что прибыли ваши братья. — Раб указал рукой в западном направлении. Там кто-то пересекал низину. — Фир, Бинадас и Тралл. И ваш отец, Томад.
Эдур протер глаза. — Да, это хорошо. Наконец-то мы объединимся.
— Ваше Величество, — продолжил Удинаас. — Во время боя осколок летерийской магии двигался в сторону лагеря женщин. Ваша мать и прочие отразили атаку. Уруфь ранена, но не смертельно. Три женщины из Хирота умерли.
Император опустил меч. Ярость блестела в его налитых кровью очах — блестела, но постепенно гасла. — Мы искали битвы, Удинаас. Мы искали… смерти.
— Я знаю, император. Может быть, в Летерасе…
Неуверенный кивок: — Да, может. Да, Удинаас. — Рулад внезапно впился глазами в лицо раба. — Ты видел эти колонны костей? Бойня, плоть…
Взор раба переместился за Рулада, туда, где стоял Король — Ведун. Тот смотрел в спину императору с темной ненавистью. — Ваше Величество, — Удинаас понизил голос, — ваше сердце не ошибается, укоряя Ханнана Мосага. Дождитесь подхода отца и братьев. Холодный гнев сильнее горячей ярости.
— Да. Мы знаем, раб.
— Битва кончена. Дело сделано. — Удинаас перевел взгляд на поле. — Ничего не… вернуть. Кажется, пришло время горя.
— Мы знаем это чувство. Горе. Да. Но вот холодный гнев…
— Да, он…
Меч мелькнул словно легкое перышко, словно проснувшееся желание. Раб не увидел во взоре Рулада ничего холодного.
— Император, он уже ощутил удар вашего гнева, — продолжил Удинаас. — Осталось лишь выразить формальное осуждение… всего, что произошло. Вы хорошо понимаете, что вашим братьям и отцу нужно это услышать. От них узнают все Эдур. Союзники. И Уруфь. — Понизив голос до хриплого шепота, он добавил: — Все собирающиеся вокруг Вашего Величества ради силы способны вас смутить. Но вы сами видите всё ясно и четко. Этот дар — гибельный дар боли.
Рулад кивал, смотря на приближающихся родичей: — Да. Что за ужасный дар. Ясно и четко…
— Ваше Величество! — возвысил голос Ханнан Мосаг.
Единственным ответом стало небрежное движение меча. — Не сейчас, — прохрипел Рулад, не отрывая взора от отца.
Король — Ведун замолчал. Лицо его одеревенело от унижения.
Удинаас тоже стал смотреть на подходящих членов рода Сенгар. «Не сопротивляйся этой мысли, раб. Мерзавец Ханнан Мосаг должен быть убит. И поскорее».
Тут заговорил стоявший неподалеку Зерадас Бун: — Великая победа, Ваше Величество.
— Мы рады, — отвечал Рулад, — что ты можешь видеть произошедшее подобным образом.
«Возьми меня Странник! Парень схватывает на лету».
Взошедший на гребень холма Бинадас опустился на одно колено. — Император.
— Бинадас, в сей день ты принадлежишь нам или Ханнану Мосагу?
«Ясно и четко».
Лицо Бинадаса было сконфуженным. — Ваше Величество, армии Томада Сенгара магия не потребовалась. Это было быстрое завоевание. Утренняя битва была яростной, исход ее казался неясным; но Эдур взяли верх. У нас есть потери — как мы и предвидели, хотя это не уменьшает скорби по павшим.
— Встань, Бинадас. — Рулад тяжко вздохнул, всколыхнув золотой доспех.
Удинаас заметил, что приближается Халл Беддикт. Вы глядел он не лучше, чем недавно — словно человек, потерявший разумение от удара по черепу. Удинаас чувствовал горечь от лицезрения столь жалкого летерийца — а ведь раньше этот человек был таким сильным!
Заговорил Томад: — Император, мы получили весть от Уруфи. Она выздоравливает…
— Мы рады слышать, — перебил его Рулад. — Отдать почести погибшим ее сестрам.
Томад кивнул, удивленно вскинув брови.
Император подошел к Фиру и Траллу. — Братья, вернулись ли демоны — Кенрилл» ахи?
— Нет, Ваше Величество, — сказал Фир. — Не появлялся и Форкрул Ассейл. Полагаю, их охота продолжается.
Удинаас подумал, что это к лучшему. Рулад заговорил о том, что было непонятно большинству присутствующих, тем подчеркивая и укрепляя связь с братьями. Наглядный урок их отцу Томаду. И Бинадасу, который должен чувствовать себя стоящим на тонкой тропке, качаясь между Руладом и Мосагом. Скоро ему придется сделать выбор.
«Возьми нас Странник, что за каша заварилась среди Эдур!»
Рулад коснулся плеча Фира и прошел мимо. — Халл Беддикт, слушай нас.
Летериец выпрямился, заморгал и не сразу отыскал глазами императора. — Ваше Величество?
— Мы оплакиваем сей день, Халл Беддикт. Эти… не принесшие чести смерти. Нам хотелось, чтобы это был день благородного триумфа, отмеченный доблестью и славой обеих сторон. Нам хотелось бы, Халл Беддикт, чтобы день этот был… чистым.
Воистину холодный гнев. Публичная порка стала бы для Ханнана Мосага лучшим исходом. Сейчас творится будущее, понял Удинаас. «А чего хочу я? Лучше бы дать Руладу изрубить мерзавца на куски прямо здесь. Чисто и просто — тот дурак, кто поверит словам Рулада. Тут лучше подойдут слова «порочно и хитро».
— Мы намерены отдохнуть до утра. Утром мы пойдем требовать Летерас и заслуженный нами трон. Удинаас, навести меня ночью. Томад, к полуночи погребальный курган должен быть готов для освящения. Убедись, что похороны проведены по всем правилам. И, Отец, — добавил он, — те летерйцы, что сражались с тобой… пусть они лягут в том же кургане.