«Ушел. Нет…»
— Куда, Ханнан Мосаг? Куда?
— Он… ушел прочь. — Улыбающееся лицо Короля — Ведуна было покрыто кровью. — Вот так, Тралл Сенгар. Ушел. Ты теперь понял?
— Он позовет других, приведет их…
— Нет, — оборвал его Мосаг. — Я так не думаю.
Рулад заскулил и крикнул: — Тралл! Я повелеваю! Твой император приказывает! Добей меня копьем. Добей!
Глаза Тралла залило слезами. «И как мне смотреть на него сейчас? Как? Как на императора или как на брата?» Он мялся на месте, почти скорчившись от приступа отвращения. «Фир. Ты сбежал. Бросил нас. Меня наедине с…этим».
— Брат! Прошу!
От входа послышался тихий кашель.
Тралл обернулся, увидел связанных королеву и принца, прислоненных к стене, словно непотребные трофеи. Звук исходил от королевы; Тралл разглядел блеск ее глаз.
«Что-то… что-то еще… здесь не все просто…»
Он отвернулся. Поборник как раз выпрямился; в руке он держал кубок. Тралл смотрел, как воин подносит вино к губам.
И снова на короля. Полузакрытые глаза. Тупое лицо. Голова Эдур резко повернулась, отыскивая Первого Евнуха. Неподвижен, опустил подбородок на грудь…
— Нет!
Поборник выпил, поднял голову. Еще два глотка. Он опустил кубок и хмуро поглядел на Тралла. — Тебе лучше уйти. И ведуна тащи с собой. Подойдите к императору — и я убью вас.
«Поздно. Слишком поздно». — Что… что ты будешь делать?
Поборник опустил взор на Рулада. — Мы унесем его… куда-нибудь. Вам его не найти.
Королева снова кашлянула, заставив меченосца вздрогнуть.
— Слишком поздно, — отозвался Тралл. — По крайней мере, для вас. Если в вас есть хоть капля жалости, отошлите стражу. Пусть возьмут с собой женщину. Мои сородичи могут оказаться здесь в любой миг. — Он тоже поглядел на Рулада. — С императором разбираться самим Эдур.
Поборник смотрел на него все более удивленно. Затем он моргнул и потряс головой. — Что… что ты имел в виду? Я вижу, ты не хочешь убивать брата. А он должен умереть, не так ли? Чтобы исцелиться. Чтобы… вернуться.
— Да, Поборник. Извините. Я не успел предупредить.
Воин вдруг зашатался, схватившись окровавленной рукой за спинку трона. Зажатый в другой руке меч задрожал и опустился, так что кончик уперся в пол. — Что… почему…
Тралл промолчал.
Но не ведающий жалости Ханнан Мосаг захохотал: — Я понял твой жест, Поборник. Сравниться в хладнокровии с королем. Впрочем… — Он задохнулся, закашлялся. Сплюнул густую мокроту. — Впрочем, это не важно — жив ты или мертв. Так ведь казалось в тот торжественный, роковой момент?
Поборник опускался на пол, тупо глядя на ведуна.
— Меченосец, — повысил голос Мосаг. — Услышь мои последние слова. Ты проиграл. Твой король мертв. Он умер прежде, чем ты начал сражение. Ты сражался в защиту мертвеца!
У летерийца широко раскрылись глаза. Он пытался повернуться, взглянуть на трон, на сидящего на троне короля. Но усилие оказалось слишком тяжелым: он упал на спину, голова бессильно закачалась.
Король — Ведун все хохотал: — У него не было веры. Одно золото. Он не верил в тебя…
Тралл рванулся к нему: — Молчать!
Ханнан Мосаг оскалился: — Следи за собой, Тралл Сенгар. Ты для меня ничто.
— Теперь ты потребуешь трон себе? — спросил Тралл.
Со стороны Рулада послышалось яростное шипение.
Ханнан Мосаг не ответил.
Тралл поглядел через плечо. Поборник простерся у подножия трона, у туфель короля. Он лежал совершенно неподвижно, на юном лице застыли удивление и разочарование. Незрячие глаза. «Но ведь иного пути не было. Как иначе убить такого человека»?
Тралл заставил себя посмотреть на Короля — Ведуна. — Кто-то выполнит его приказ… — сказал он тихо.
— Ты на самом деле веришь?
— Его избранные…
— Ничего не сделают, Тралл, как и Бинадас. У них руки не поднимутся, как и у тебя. Это не милосердно. Вы же понимаете смысл слова «милосердие»?
— А ты сделаешь его израненное тело последней ступенью к трону, Ханнан Мосаг?
Ответ ясно читался в очах короля. «Трон мой».
Рулад хрипло прошептал: — Умоляю, Тралл. Я тебе брат. Не… не оставь меня. Вот таким. Прошу.
Внутри него все рушилось. Тралл отступил от Мосага и медленно опустился на колени. «Мне нужен Фир. Нужно найти его. Поговорить».
— Прошу, Тралл… я никогда… никогда не хотел…
Тралл смотрел на свои руки. Копья не было — он не помнил, когда бросил его. Тут шестеро стражей — нет, они ушли. Куда они пропали? Где старик, стоявший подле Евнуха? И женщина? Куда пропали все?
Теол Беддикт открыл глаза. Один глаз, заметил он, плохо видит. Прищурился. Низкий потолок. Капель.
Чья-то рука провела по лбу. Он повернул голову. «О, какая боль». Багг склонился и кивнул. Теол почти сумел кивнуть в ответ. — Где мы?
— В крипте. Под рекой.
— Мы… вымокли?
— Немного.
— Ох. — Он подумал. — Я должен был умереть.
— Да, должны были. Но вы держались. Увы, того же не скажешь о бедном Чаласе.
— Чаласе?
— Он пытался вас защитить, и они убили его. Мне жаль, Теол. Я пришел слишком поздно.
Он подумал и над этим. — Тисте Эдур?
— Да. Я убил их.
— Ты?
Багг кивнул и отвернулся. — Боюсь, потерял выдержку.
— А.
Слуга снова смотрел ему в глаза. — Вы не удивлены?
— Нет. Видел я, как ты давишь тараканов. Чудовище.
— Все ради обеда.
— Да, как раз насчет обеда. Мы ели слишком мало — а оставались здоровыми.
— Тоже верно.
Теол попытался сесть, но застонал и снова улегся. — Чувствую тину.
— Да, тина. Соленый ил. Тут были отпечатки ног. Кто-то проходил мимо.
— Как давно?
— Недавно. Совсем…
— Пока ты чинил мои кости…
— И вставлял новый глаз, и новые органы. Да.
— Глаз плохо работает.
— Дайте ему время. Знаете, что ребенок не может видеть дальше соска?
— Не знаю. Однако понимаю его чувства.
Они помолчали.
Наконец Теол вздохнул. — Но это все меняет.
— Неужели? Почему?
— Гм. Предполагается, что ты мой лакей. Как я смогу поддерживать это заблуждение?
— Как и прежде.
— Ха, ха.
— Я могу заставить вас забыть.
— Забыть что?
— Очень смешно.
— Нет, я спрашивал серьезно.
— Ну, — Багг потер челюсть, — полагаю, события этого дня.
— Так ты убил всех Эдур.
— Боюсь, что так.
— И перенес меня под реку.
— Да.
— Но твои одежды сухи.
— Верно.
— А имя твое не Багг.
— Подозреваю, что нет.
— Но мне имя нравится.
— Мне тоже.
— А настоящее?
— Маэл.
Теол нахмурился, изучил лицо слуги и покачал головой: — Не подходит. Багг гораздо лучше.
— Согласен.
— Итак, ты смог убить всех воинов. Исцелить меня. Пройти под водой. Ответь же на вопрос. Почему ты не убил их всех? Не остановил нашествие?
— Были причины.
— Хотел увидеть Летер павшим? Ты не любишь нас?
— Летер? Не особенно. Вы назвали добродетелями свои природные пороки. Самый гадкий среди них — алчность. И еще готовность предавать. Кто же решил, что победа в соревновании всегда и везде является признаком истинного успеха? Это часть вашего патологического самопочитания? Поставить ногу на руку упавшего — это так славно? По моему, это ничего не стоит. Тщета. Любой памятник, простоявший больше мига — не важно, какому королю, императору или воину он посвящен — это монумент единству, сотрудничеству, завещание общего, а не частного.
— Ах, — встрял Теол, сумев даже поднять палец в подтверждение своей решимости возражать, — без вождя монумента не построить.
— Лишь потому, что смертные понимают лишь две возможности. Следовать или вести. Ничего иного.
— Стой. Я видел консорциумы и кооперативы в деле. Кошмар!
— Да. Питательная почва для всех пороков — алчности, зависти, предательства и так далее. Иными словами, каждый член группы желает стать вождем, а не ведомым. Упраздните привычную иерархию — получите состязание одиночек.
— И где же решение?
— Вы будете очень огорчены, услышав, что это не вы?
— Не я?
— Ваш род. Не огорчайтесь. Никакая иная раса не преуспела. Но кто знает, что принесет грядущее?
— Ох, какое облегчение!
— Не совсем. Знаете ли, я видел все это не раз. Бесчисленные поколения. Если сказать кратко — свалка, ужасная, неустранимая свалка!
— Ты бог. Ты же бог, а?
Слуга подал плечами: — Не делайте допущений. Никогда. Ни по какому вопросу. Друг мой, оставайся бдительным и разумным. Бдительным, но не впадающим в ужас от сложности проблем.
— У меня тоже есть совет. Мы же всем делились…
— И какой?
— Живи в полную меру.
Багг открыл было рот, чтобы возразить, но лишь нахмурился.
Теол невинно улыбнулся.
Неожиданно он припомнил все события дня. — Чалас, старый дурак.
— У вас есть друзья, Теол Беддикт.
— И тот несчастный стражник. Бросился на острия копий. Друзья — да, что с ними стряслось? Ты знаешь? В порядке ли Шерк? Чашка?
Багг хмыкнул, явно отвлекшись на что-то, а потом ответил: — Думаю, они в полном порядке.
— Не хочешь сходить и убедиться?
Слуга глянул на Теола: — Не очень. По временам я эгоистичен.
— Ну, не замечал. Но сознаюсь, у меня есть еще вопросы. Не знаю только, как задать.
Багг долгий миг смотрел на него, потом фыркнул: — Вы не представляете, Теол, как это скучно… существовать вечно.
— Отлично. Но… лакей?!
Багг колебался. Медленно покачал головой: — Жизнь с вами, Теол Беддикт, была бесконечным восторгом. Вы воскресили меня к радости существования… вы сами не знаете, как редко это случалось.
— Но… слуга!
Багг перевел дыхание. — Думаю, пришла пора забыть, друг мой!
— Забыть? Что? Тут хоть какая еда есть?
Хотел бы он верить. Во всю возможную славу. Мир мог бы быть попроще. Зачем вся эта сложность? Так хотелось бы, чтобы он стал проще.