— Скоро ли делегация достигнет Гедры? — спросил Брюс у Преды.
Та кивнула на Куру Кана. — Их корабли подгоняют. Неделя, не более того.
«Затем три дня вверх по реке. Война уже будет в разгаре». — Ваше Величество, могу я задать вопрос?
— Конечно, Брюс.
— Где батальон Королевы?
Последовала пауза. Преда откашлялась. — Если позволите, Ваше…
Король кивнул. Губы его сжались в полоску.
— Финед, королева приняла личное командование над своими силами и над бригадой Квилласа. Она настаивала на независимости. Поэтому мы не учитывали эти силы в плане.
— Моя дражайшая супруга всегда желала иметь личную армию, — сказал Эзгара Дисканар. — Да будет так. Лучше пусть ищут удачи на поле брани, чем в Летерасе.
— Говоря так, — добавила Уннаталь Хебаз, — мы верим сведениям, что они менее чем в лиге от Высокого Форта и движутся на север, чтобы встретить Эдур на перевалах. Кажется, ее доктрина — ударить первыми, и ударить крепко. Она прикажет своим магам убрать с дороги духов… что, без сомнения, лишит ее преимущества неожиданности.
— Она лично ведет их?
— Отбыла со свитой три дня назад, — сказал король.
Брюс подумал. — Визит в крепость Непохожую?
— Таков был предлог.
— Принц Квиллас сделает попытку отбыть к ней?
— Мой сын отделился от делегации и направил судно к Трейту.
— В каких пределах ее силы используют местные запасы? — поинтересовался Брюс.
— Зная ее, — фыркнул король, — думаю, она опустошит все склады.
— Мы спешим пополнить недостающие запасы, — сказала Уннаталь Хебаз. — И соответственно изменить тактику. Мы начнем с обороны, с соответствии с доктриной; этого Эдур и будут ждать. Но мы не откатимся, не будем имитировать отступление. Вместо этого после первого столкновения будем наращивать давление. Полагаю, это будет жестокая война — может быть, самая тяжелая со времен завоевания Лиги Герцогств Синей Розы.
— Теперь, — заявил король, — я намерен выслушать детали обороны прифронтовых городов Кеттерского моря. Как и диспозицию флотов…
Брюс слышал последующие речи словно невнятное бормотание, плавающее где-то на задворках сознания. Он думал о брате, вместе с армией Тисте идущем войной на родные земли. На королевство, когда-то жестоко его предавшее. Королева и принц ждут его с нетерпением… по крайней мере, его голову. Через преступление Халла они станут отыскивать способ ударить по Брюсу, защитнику августейшей персоны. Они могут послать солдат и за Теолом — повод сфабриковать нетрудно. Дополнительное удовольствие: месть за финансовые потери, возникшие в результате Теолова блестящего хаоса. Думается, времени они терять не станут.
Ему было необходимо повидать Теола.
Главный Следователь Гильдии Крысоловов сидела за столом во дворике, прямо под факелом. На ее широкой тарелке осталась лишь груда тонких косточек; под рукой имелся графин с белым вином. Напротив пустого стула ожидал второй кубок.
— Ты не Теол, — сказала она появившемуся Баггу. — Где Теол и его позорные штаны?
— Увы, не здесь, Главный Следователь. Но будьте уверены: где бы они ни были, он и штаны неразлучны.
— Ага, так он встречается с людьми поважнее меня? Ведь если бы он дрых, он бы разлучился со штанами, так?
— Ракет, мне сие неведомо. Перейдем к делу. Вы просили встречи?
— С Теолом.
— А, это была бы романтическая встреча?
Она фыркнула и украдкой оглянулась на единственных гостей полночного ресторана — мужчину и женщину, очевидно, не состоящих в браке друг с другом. Те также бросали вокруг подозрительные взгляды, склоняя головы и перешептываясь. — Проклятие, это место для особых клиентов. Как там твое имя?
— Багг.
— Ах, да. Помнится, оно мне показалось смутно знакомым и в первый раз. Ну, червяк, ты заставил меня ждать. И что за запах такой!
Багг поднял сморщенную полосу плоти длиной чуть более ладони. — Угорь. Нашел на рыбном рынке. Подумал, что смогу сварить суп для хозяина и себя.
— Наш финансовый советник ест рыбу из отбросов?
— Скупость — достоинство финансистов. — Он снова спрятал сушеную рыбу под куртку. — Как вино? Могу я…
— Почему бы нет? Не желаешь взять эти кости?
— Возможно. Кем они были в начале?
— Кошкой, конечно.
— Кошкой. Да, конечно. Или котом. Никогда не любил котов. У них волосатые яйца. — Он подтянул к себе тарелку и принялся изучать содержимое.
— Тебе более по вкусу гениталии кошки? Отвратительно. Хотя я слыхала кое-что похуже. Один из младших ловцов пытался соединиться с кошкой. Признаюсь, мне было очень интересно.
— Очень мило, — отозвался Багг, закладывая в рот позвонок. Он намеревался высосать остатки костного мозга.
— А тебе бы не интересно было?
— Нет, — пробормотал он через кость. — К чему?
Ракет медленно склонялась вперед, словно увидела Багга в первый раз. — Ты… меня заинтересовал. Признаю. Хочешь узнать почему?
— Почему признаете? Хорошо.
— Строго говоря, я личность очень вольная.
— Ну… тщательно обдумав все это, я в свою очередь признаю, что несколько удивлен.
— А меня это, Багг, не удивляет ни в малейшей степени. Что ты делал ночью и что это за насекомое? На плече.
Старик вытащил позвонок изо рта и потянулся за другим. — У этого две головы. Весьма редкая разновидность — надеюсь, понятно, почему. Я подумал, хозяину он понравится.
— И поэтому позволяешь ползать по себе?
— Это займет дни. За час он прополз с середины плеча до локтя.
— Что за жалкое создание.
— Думаю, у него неладно с соображением.
— А ты забавный, Багг. У меня к таким слабость. Почему бы не пойти вместе, когда здесь закончим?
— Вы уверены, что не сможете ничего со мной обсудить? Дела? Может, нужно что-то передать Теолу?
— Ну, в городе есть малолетка — убийца, неупокоенная девочка. Она убила массу народа, хотя в последнее время убивает меньше. А Герун Эберикт гораздо активнее, чем может показаться.
— Правда? Почему он старается скрыть свою деятельность?
— Потому что эти убийства не мотивированы политически.
— Ох! И каковы же его мотивации?
— Трудно сказать. Думаем, он просто любит убивать.
— И скольких он убил за год?
— Мы полагаем, около двух — трех тысяч.
Багг поспешно потянулся за кубком. Отпил глоток и закашлялся. — Сохрани нас Странник!
— Так идешь со мной или нет? У меня ковры из львиных шкур…
— Ах, дорогая моя, я принял обет безбрачия.
— Давно ли?
— О, тысячи лет назад… кажется.
— Не удивляюсь. Но заинтригована.
— Просто соблазн недостижимого.
— Ты правда недостижим?
— Необычайно, но это так.
— Какая ужасная потеря для всех женщин мира.
— Теперь ВЫ стали забавной.
— Нет, Багг, я серьезно. Думаю, ты был бы чудесным любовником.
— Да, — произнес он не спеша, — даже океаны меняются. Мы можем перейти к другим темам? Не желаете еще вина? Нет? Великолепно. — Он взял графин, достал из — под одежды фляжку и начал тонкую процедуру переливания жидкости без воронки.
— Это для супа из угря?
— Точно.
— Что же будет теперь, когда ты мне понравился? Не просто понравился, Багг — признаюсь, я от тебя без ума.
— Понятия не имею, Ракет. Могу я забрать кости?
— Конечно же. Не желаешь, чтобы я отрыгнула свою порцию ужина? Я готова, ибо мысль, что ты возьмешь в себя то, что было во мне…
Багг замахал руками: — Прошу, не выворачивайтесь ради меня наизнанку!
— Не надо тревожиться. Телесные функции — вещь чудесная и поистине сексуальная. Даже простое сморкание таит в себе потенциал экстаза, нужно лишь поймать его флегматичный ритм…
— Лучше мне уйти, Ракет. — Он торопливо поднялся. — Доброй ночи, Главный Следователь.
Оставшись в одиночестве, Ракет потянулась и откинулась на спинку стула. — Ну, — довольно вздохнула она, — это лучший способ избавиться от нежелательной компании. — Она громко крикнула: — Официант! Еще вина! — Насчет сморкания вышло особенно хорошо, подумала женщина. Она гордилась находкой, и прежде всего ловкостью, с которой скрыла собственный позыв к тошноте.
«Всякий, готовящий суп из этого… угря… заслуживает вечного безбрачия».
Около ресторана Багг проверил содержимое потайных карманов. Угорь, вино, кошачьи кости. И еще удачная встреча. Он оценил представление. «Думаю, Теолу бы отчаянно понравилось. Есть над чем подумать».
Он постоял еще, позволив себе тихий смех.
«По любому, пора домой».
Теол Беддикт оглядывал трех унылых, жалких женщин, беспорядочно распределившихся по комнате. Шенд почти упала на стол, ее лысая макушка выглядит тусклой и грязной; Риссарх сидит на жесткой скамье, словно решив медитировать на тему дискомфорта, ее рыжие волосы распущены и падают почти до пола; Хеджан с больным и пустым взором полулежит в кресле, набивая трубку. — Мамочки мои, — произнес он, вздохнув и уперев руки в бока, — что за трагическая сцена.
Шенд вяло подняла голову. — О, это ты.
— Не таких приветствий ожидал я! — Теол вошел в комнату.
— Он ушел, — ответила Хеджан. Скривив лицо, она швырнула в треножник — жаровню ленту для волос. — Это вина Шенд.
— Как и твоя, — отрезала Шенд. — И не забудь Риссарх! «О, Аблала! Прокати меня! Прокати!» Не говори мне об излишествах!
— Неужто причиной всего вашего отчаяния стал уход Аблалы? — Теол качал головой. — Дорогие мои, вы действительно вытолкнули его. — Помедлив, он с удовольствием добавил: — Потому что ни одна не пожелала себя связать. Отвратительная демонстрация самолюбия. Жестокость, свойственная каждой из вас и всем вместе.
— Ладно, ладно, Теол, — пробурчала Шенд. — Мы могли быть более… сочувствующими.
— Вежливыми, — сказала Риссарх.
— Да. — Это была Хеджан. — Как можно не уважать Аблалу?
— Видите? — вопросил Теол, взмахнув руками. — Я сам впадаю в отчаяние!
— Ты в хорошей компании.