Если «Баттеркуп» сгорит дотла, я потеряю последнее, что связывает меня с Кассом. Если наша мечта покроется пламенем, не думаю, что переживу это.
Я уже на нижней ступеньке лестницы, когда Тео открывает входную дверь.
Она с грохотом ударяется о стену. Деревянные щепки разлетаются повсюду. Я прибываю в ступоре, теряю равновесие и роняю альбом и телефон, плюхаясь на задницу в процессе всего. Двигаясь с невероятной скоростью, Тео бежит по коридору в сторону кухни. Затем распахивает дверь в подвал. Я слышу, как тяжелые сапоги маршируют по лестнице. Спустя один удар сердца, весь дом погружается во тьму.
В панике и дезориентации, я выкрикиваю его имя.
Вдалеке, вой сирены прорывается сквозь ночную тишину.
В течение нескольких секунд стук шагов Тео эхом отдается от деревянной лестницы подвала. Затем ослепляющий белый луч света прорезает темноту. Мужчина приближается, немного пружиня. Он проносится мимо меня в гостиную, настолько сосредоточенный, что даже не замечает моего присутствия.
Вместе с фонариком он несет кувалду и огнетушитель.
– Алло? Вы там?
Громкий крик диспетчера доносится через мобильный телефон, валяющийся на ступеньке рядом со мной. Игнорируя это, подбираю фотоальбом и пробираюсь к Тео в гостиную.
Когда я вхожу в комнату, он устанавливает фонарик на пол. Тот направлен на стену, освещая место, из клина белого света которого поднимается дым. Затем мужчина берет кувалду в руки и поднимает ее высоко над головой.
От громкого звука разбивающейся на куски штукатурки я подпрыгиваю.
Длинными, плавными ударами Тео взмахивает кувалдой снова и снова, пока не проламывает огромное отверстие в стене над розеткой. Дым выплывает. Подвергнутые новой волне кислорода небольшие языки оранжевого пламени с большей яростью подпрыгивают и вспыхивают.
Тео роняет кувалду, хватает огнетушитель и разбрызгивает белую пену на стену, огонь и полыхающую розетку, пока в канистре ничего не останется.
Завывание сирен пожарной машины раздается еще ближе.
Тео замечает меня, стоящую в дверях и сжимающую в руках свадебный альбом, дрожащую так сильно, что стучат зубы. У него тяжелое дыхание. Его шея обмотана проводами. В игре света и тени его лицо выглядит красивым, потусторонним и ужасающим, словно ангел мщения явился, чтобы свести счеты.
Я хрипло бормочу:
– Ч-что... Как... – мое заикание прерывается кашлем, вызванным дымом в комнате.
Тео указывает на меня и тычет пальцем в сторону входной двери.
Я понимаю, что он велит мне убираться, но не могу пошевелиться. Могу только пялиться на него. Шок пригвоздил меня к месту.
Он отшвыривает огнетушитель и пересекает комнату несколькими длинными шагами. Затем поднимает меня на руки и движется к входной двери, в то время как я цепляюсь за него одной рукой, а другой прижимаю свадебный альбом к груди с бешено бьющимся сердцем.
Я рассматриваю его профиль, когда он выносит меня в ночь и через улицу. Тео мягко опускает меня на ноги на тротуаре, убеждается, что я устою на ногах, затем поворачивается обратно к дому.
– Тео.
Он останавливается и смотрит на меня.
– Как ты здесь оказался? – спрашиваю дрожащим голосом.
С ревом двигателя пожарная машина поворачивает за угол и начинает подниматься к дому. Тео достает маленький блокнотик из кармана и начинает писать. Когда заканчивает, вырывает лист бумаги и протягивает его мне. Я беру его дрожащими пальцами, а Тео поворачивается и возвращается в дом.
Когда пожарная машина замедляется около меня, я читаю его слова под красными мигалками, запахом дыма, который щиплет мой нос и морским бризом, который охлаждает мою разгоряченную кожу.
«Я всегда буду рядом».
ГЛАВА 11
– Вы счастливица, мисс Данн. Короткое замыкание внутри стен чрезвычайно опасно. Мы видели, как целые дома сгорали за считанные минуты. Эти старые викторианские особняки особенно уязвимы из-за устаревшей проводки. Вам придется заменить все как можно скорее.
Со мной разговаривает пожарный Джон. Под желто-черным пожарным шлемом у него сверкают карие глаза и улыбка в тридцать два зуба. Он кажется абсолютно без ума от себя. Похоже, он разочарован, что не было настоящего экшена. Когда он прибыл, то сразу же начал лаять на своих людей, чтобы те разворачивали шланги и вытаскивали оборудование из грузовика. А сам в это время нарезал круги вокруг, как охотник на охоте за слоном.
Можно провести параллель с генералом, который будит свои войска для последнего штурма на войне. А вместо кучи врагов обнаруживает, добравшись до поля битвы, одного тощего парня с рогаткой.
– Угу, – рассеянно отвечаю я, пристально глядя на входную дверь дома, чтобы увидеть хоть какие-то признаки Тео.
Я стою через дорогу, где он оставил меня, в шортах и футболке, босиком и потрясенную, не обращая внимания на холод. Мой свадебный альбом прижат к груди, руки как тиски сжимают его.
– Да, – говорит Джон, ухмыляясь. – Замыкание – это полный пиз*ец. Температура в десять тысяч градусов от начального пирофакела дуги. Объедините это с закрытым пространством, заполненным горючими материалами, такими как изоляционная обмотка и деревянный каркас, и получите настоящий кошмар. Был у нас вызов в прошлом месяце, так у того парня было около десяти предметов, подключенных в розетку с реально старой проводкой...
– Вот, пожалуйста, мэм.
Появляется другой пожарный, прерывая эту увлекательнейшую историю. Этот парень помоложе и посерьезнее Джона. Он накрывает меня одеялом, потом кивает боссу.
– Спасибо.
– Пожалуйста. С Вами все в порядке, мэм?
– Да. И, пожалуйста, зови меня Меган, Я ненамного старше тебя.
Он застенчиво улыбается. Это милый, настоящий американский мальчик. Интересно, Сюзанна встречала этого парня? Если я расскажу ей о нем, она, вероятно, подожжет свою кухню.
– Как там дела? – спрашиваю его.
– Мы проверяем, нет ли других очагов возгорания. Пока что, похоже, все в порядке, но мы должны убедиться перед отъездом. Тео отлично сработал, отключив электричество. Все, вероятно, было бы много хуже. Пока провода под напряжением, горение может продолжать распространяться по проводке. Если такое происходит, можно сразу попрощаться с домом.
При упоминании имени Тео мое внимание сосредотачивается.
– Ты знаешь Тео?
Милый пожарник пожимает плечами.
– Конечно. Все знают Тео.
Ну, конечно же. Сисайд – маленький городок, а Тео прожил в нем всю жизнь. Я здесь незнакомка, а не он.
– Он случайно не упоминал, как попал сюда раньше вас? Он пожарный доброволец или что?
– Нет, – вклинивается Джон, – он просто сова, так вроде это называют. Мы часто видим, как он бродит по ночному городу. Парень любит приглядывать за происходящим.
Происходящим? Поднимаю глаза и смотрю на пляж. Ближайшая постройка – трехэтажное здание кондоминиума в четверти милях вверх от побережья.
Я думаю о человеке, которого видела стоящим на пляже сразу после звонка Крейгу этим утром. Мужчина с широкими плечами и длинными ногами в черном плаще. Человек, меланхолично уставившийся на пляж, словно искал кого-то или что-то потерянное.
Это был Тео. Теперь я в этом абсолютно уверена.
Меня должно беспокоить это прозрение, но, как ни странно, этого не происходит. Страха нет, только любопытство. Возможно, я выдаю желаемое за действительное. Но моя интуиция подсказывает, что Тео Валентайн для меня не опасен. Во всяком случае, хоть мне и не ясно почему, но вроде как это я гораздо более опасна для него.
Словно призванный моими мыслями, Тео появляется в дверном проеме. На расстоянии наши взгляды встречаются. Мужчина светится красным и желтым от огней пожарной машины. Он снял ветровку перед тем, как вернуться в здание и теперь стоит в белой футболке с длинными рукавами, покрытой сажей. На щеках и переносице большой черный мазок, как раскрас военных. Это подчеркивает его глаза, мрачно сверкающие под нахмуренным лбом.
Он направляется прямо ко мне.
– О, вот и наш герой! – говорит Джон и протягивает руку в знак приветствия. Его милый подчиненный машет.
Тео им нравится. Всем нравится этот человек-сфинкс, который бродит по городу посреди ночи, немой и не спящий из-за демонов, преследующих его.
Острый удар сочувствия скручивается внутри, пока я наблюдаю за приближением Тео. Одиночество признает одиночество, как одинокий волк завывает, чтобы получить отдаленный отклик другого в холодную зимнюю ночь.
Когда Тео доходит до нас, то останавливается, кивая сначала Джону, затем милахе-парню.
Только потом смотрит на меня пронзительными, словно лазерные лучи, глазами.
– Я так понимаю, – начинаю я, – что ты, возможно, спас мой дом своей оперативностью.
Он даже не вздрагивает. Не улыбается, не двигается и не моргает. Просто ждет.
– Джон говорит, что мне нужно срочно заменить проводку в «Баттеркупе».
Джон поддакивает:
– О, определенно. Как можно скорее. Вам не стоит включать электропитание, пока мастер все не исправит.
Ладно, Вселенная. Ты победила.
– Итак, ты начинаешь завтра, – обращаюсь к Тео. Чувство неизбежности отягощает слова, но губы будто знали все это время, что им придется сформировать их. – По факту, уже сегодня. Первым делом с утра, если сможешь.
Удерживая мой взгляд, Тео медленно кивает.
– Начни с электричества. А там посмотрим, – подразумеваю «посмотрим, как там у нас пойдет». Покажет ли он нормальное человеческое поведение. – Договорились?
Один удар сердца, два, затем Тео протягивает ладонь. Я перекладываю свой свадебный альбом в левую руку, чтобы протянуть ему правую. У него большая, теплая ладонь, обтянутая грубой перчаткой. Мы не трясем руками, как при рукопожатии. Вместо этого, просто стоим там, держась друг за друга и глядя в глаза, посылая что-то вроде потрескивающего электричества в холодный воздух. Это кажется длится вечность, пока Джон не прочищает горло, привлекая внимание.