– Да, Супермен, ты нас спас, – сухо говорю я. – И прежде, чем я подпишу бумаги, ты расскажешь мне, как оказался возле моего дома прошлой ночью в тот самый момент, когда начался пожар в этих долбанных стенах.
Выражение его лица скисает. Он начинает отворачиваться, но я хватаю его за бицепс. Меня охватывает шок, когда я обнаруживаю каменные, выпуклые мышцы под рукой. Я догадывалась, что он крепкий, но даже не представляла, что сделан из стали.
От моего прикосновения он замирает. Ноздри раздуваются, пока он смотрит на мою руку на своей, затем снова переводит взгляд на меня. Я ожидала, что в его выразительных карих глазах увижу раздражение или презрение, но там пучина страдания, столь бездонная, что я начинаю задыхаться.
Мужчина смотрит на меня, как будто я мучаю его своими прикосновениями. Как будто легкое касание нескольких пальцев на его прикрытую тканью руку причиняет ему такие страдания, что ему трудно находится в вертикальном положении. Необузданность, ощутимая реальностью его боли поражает.
Я одергиваю руку и смотрю на него в замешательстве, зная, что совершила ужасную ошибку, но не понимая, как и почему.
Потом с ужасом осознаю, что касалась его левой руки. Стороны, которая получила наибольшие повреждения в той аварии, про которую рассказывала Сюзанна.
Я смотрю на рваный белый шрам над его левой бровью и клубок рубцовой ткани, стекающий по левой стороне шеи, и бормочу:
– О Боже, мне так жаль, я сделала тебе больно!
Я отступаю на шаг, но Тео хватает меня за запястье. Втягиваю воздух, после чего мы стоим и таращимся друг на друга в напряженной тишине, что слышится потрескивание.
Его взгляд падает на мой рот. Он сглатывает и увлажняет губы, посылая волну тепла по моим груди и шее. Сердце начинает колотиться, как бешеное, заглушая все звуки.
Взгляд Тео снова подхватывает меня. Я знаю, что он видит, какой эффект оказывает на меня, потому что его глаза темнеют, а красный румянец расползается по его щекам.
– Вот вы где!
В дверном проеме появляется один из рабочих Тео, рыжеволосый парень с поясом для инструментов, привязанный к талии. Он нетерпеливо улыбается, не подозревая о том, что только что нарушил.
Я и сама точно не знаю, чему он помешал.
Тео опускает мое запястье, как будто его ошпарили, поворачивается и вылетает с кухни. Работник смотрит ему вслед, словно для Тео совершенно нормально свалить без предупреждения, потом поворачивается ко мне, покачав головой.
– Привет, привет! Я Тоби из команды Тео.
Затаив дыхание, я прислоняюсь к столу за поддержкой. Надеюсь, мои щеки не такие красные, как ощущаются.
– Привет, Тоби. Я Меган. Приятно познакомиться.
Он указывает большим пальцем через плечо.
– Там есть пончики, если хочешь. Тео купил их по дороге.
Прежде чем ответить, Тео возвращается, держа что-то завернутое в белую бумажную салфетку. Он подходит ко мне и протягивает, слегка покачивая, когда я не реагирую достаточно быстро.
Как только беру это из его рук, он разворачивается и снова уходит, потянув Тоби вместе с собой за рукав рубашки.
– Увидимся позже! – бросает Тоби, когда Тео утаскивает его.
Еще немного подрагивая, я раскрываю сверток, который дал мне Тео. Увидев, что там, мое сердце замирает.
Технически, это не пончик. Это датское печенье. «Медвежий коготь», если точнее.
Любимое лакомство Касса на завтрак, которое он лопал как минимум несколько раз в неделю, включая день своей смерти.
ГЛАВА 13
Я стою на заднем дворике, безучастно глядя на море с несъеденным «Медвежьим когтем» в руке, когда меня зовут по имени, пронзая путаницу моих мыслей. Оборачиваюсь и вижу как Сюзанна спешит ко мне из особняка. На ней ярко-розовый спортивный костюм и шлепанцы. Без макияжа и с хвостиком на макушке она выглядит на десять лет моложе. И совершенно испуганной.
Она прорывается сквозь открытые французские двери и обнимает меня.
– Я только что услышала о пожаре! Слава Богу, ты цела!
– Быстро же распространились слухи, – бормочу я, задаваясь вопросом, состоят ли все жители этого городка в общем чате для сбора самых пикантных новостей.
Она отстраняется и держит меня на расстоянии вытянутой руки, чтобы осмотреть сверху донизу для оценки нанесенного урона. Когда никаких повреждений не обнаруживает, она втягивает меня в еще одно объятие, на этот раз более крепкое.
– Сюзанна, со мной все нормально, – через мгновение говорю я, растроганная, но также раздраженная ее беспокойством. Мне никогда не нравилось, когда люди из-за меня суетились.
Когда она отходит на этот раз, то находится на грани слез.
– Я обязана была заставить тебя пожить в гостинице, пока этот дом не отремонтируют, – всхлип. – Господи, Меган, если бы с тобой что-то случилось, это было бы моей виной.
– Не глупи, – твердо говорю я. – Несчастные случаи происходят постоянно. В таких вещах никто не виноват.
Она смотрит на дом со сдвинутыми бровями, словно боится его.
– Не знаю, дорогая, моя мама всегда говорила, что несчастный случай – это просто способ судьбы дать человеку понять, что он ничего не контролирует.
Я выдуваю воздух через губы, выдав пренебрежительный звук, отлично сочетающийся с моим дергающимся глазом.
– Нет такой вещи, как судьба, Сюзанна. Или провидение, или старика в белых одеждах на небесах, который наблюдает за нами и ждет, что мы будем проводить час каждую неделю, сидя на твердых деревянных скамейках в здании с уродливыми витражами, молясь статуе чувака, прибитого к кресту. Ничего такого нет. Мы одиноки во Вселенной. Все происходящее – просто случайность.
Мне приходится игнорировать ворчливый голос в голове, который спрашивает о «Медвежьем когте» в моей руке. И о компьютерных изображениях «Баттеркупа». И об ударе молнии. И о мужчине, который совершенно случайно совершал полуночную прогулку по пляжу прямо перед моим домом именно в тот момент, когда мне нужна была его помощь. И о полудюжине других вещей, беспокойно кувыркающихся в моем подсознании.
– Это удручает, – резко бросает Сюзанна. – Напомни мне не приглашать тебя на рождественский ужин. У младенца Иисуса случится мигрень.
– Прости. Слишком рано для нигилизма[6]?
– Негативу не место в любое время суток, дорогая, – она морщит нос.
– Это не негатив. Это... практичность. Реализм.
– Хрень собачья, вот что это такое, – с категоричностью произносит Сюзанна, что немного приводит меня в чувство. – Не позволяй жизни лишить себя надежды только потому, что она несколько раз дала тебе по яйцам, – она делает паузу. – Образно говоря, конечно. Я не намекала, что у тебя есть яички.
– О, конечно, – говорю я с серьезным лицом. – Потому что у меня огромные стальные яйца, которые перезваниваются при ходьбе.
– Меня давно раздирало спросить, что это от тебя за шум, – стреляет в ответ Сюзанна. – Еще думала, ни Колокол ли Свободы запихнули в твою вагину.
Мы громко смеемся. Именно смех и нужен, чтобы разогнать напряженность и путаницу последних нескольких дней.
– Кроме шуток, – начинает она, – как ты? Только честно.
Я вздыхаю, оглядываясь на дом.
– Нормально. Немного странностей от Тео, но в этом нет ничего нового.
Сюзанна вскидывает брови.
– Только не говори, что он опять плохо на тебя посмотрел. Куп впустил меня и сказал, что все отлично.
Я встречаю ее взгляд с облегчением, что мне есть с кем поговорить о Мистере Загадочность.
– Тео появился раньше пожарных сегодня ночью. Он пришел, когда я еще была на линии с 911. Должно быть, шатался прямо возле моего дома.
Она медленно моргает, это выглядит чуть комично от этого преувеличения.
– Посреди ночи?
– Я знаю, это странно, правда?
Судя по выражению ее лица, она напугана.
– Ты же не хочешь сказать, что думаешь, что это он ответственен за пожар, да?
– О, нет, вовсе нет, – успокаиваю ее я, потому что она выглядит так, будто готова потерять сознание от одной этой мысли. – Розетка, где начался пожар, издавала странные звуки с самого моего переезда сюда, плюс все лампы в доме мерцали. Мне было известно о проблеме с проводкой. К тому же, Тео пришлось раздолбить стену кувалдой, чтобы добраться до пламени. Он никак не мог ничего поджечь.
– Раздолбить стену? – Сюзанна выглядит недоуменной.
– Пожар начался внутри. Что-то связанное с замыканием. Пожарные что-то объясняли. Но дело не в этом. Тео каким-то образом оказался возле моего дома, когда это произошло. Вопрос в том, почему?
Сюзанна проводит рукой по голове, разглаживая несколько темных волосинок, выбившихся из конского хвоста и скользящих по ее лицу из-за легкого океанского бриза.
– Ты спросила об этом его?
– Конечно. И он, как обычно, нацепил на лицо выражение каменной плиты и отказался отвечать.
Про его странную записку не упоминаю. Это кажется слишком личным и поведать о ней кому-то другому будет подрывом доверия. Раскрыть эту тайну должна я сама.
Сюзанна с затаенным дыханием покачивает головой.
– Ну, я не знаю, что тебе сказать. Тео известен тем, что бродит по ночам.
– Да, один из пожарных сказал, что он гуляет по ночам, следя за порядком.
– Так, может, это просто совпадение? Он оказался в нужное время в нужном месте, – когда я бросаю на нее полный сомнений взгляд, она добавляет: – Эй, ты та, кто думает, что все в мире – тупо случайности.
Есть случайности, а есть обстоятельства, и я знаю, что нахождение Тео рядом не было случайным. Он был здесь по какой-то причине, даже если я пока не понимаю почему.
Моя интуиция и здравый смысл подсказывают мне, что это связано с его одержимостью «Баттеркупом». Тео же признался в электронном письме, что здание для него настоящий магнит. Но как бы я не была помешана на чем-то, я бы не торчала где попало посреди ночи.
Уже забыла, сколько ночей провела на берегу Солт-Ривер?