Впечатленная, я осматриваю экран интерфейса. Есть кнопки для ворот гаража, освещения, кондиционера, бытовой техники, аудио и охранной систем.
– Я могу включать систему каким-нибудь словом, скажем «Алекса»?
– Не проблема. Это легко интегрировать в систему. Все, что тебе нужно будет сделать, это сказать свою команду, например, «Алекса, включи свет в спальне».
– Класс. Это фантастика, Куп, но я не видела этого в смете. Как много нужно будет доплатить?
Куп медленно моргает.
– Нисколько. Это включено. Тео хотел, чтобы у тебя было все самое современное, так что... оно у тебя теперь есть.
Тео, который притворялся больным, чтобы не видеть меня, хотел, чтобы у меня было все самое лучшее. И не взял с меня за это денег. Полагаю, это имеет такой же смысл, как и все остальное.
Улыбка, которой я награждаю Купа, довольно-таки хрупкая.
– Тогда все в порядке. Приятно иметь с тобой дело, Куп. Подожди секунду, я выпишу тебе чек, – я поднимаюсь наверх за чековой книжкой из сумки.
Сегодня пятница, ребята закончили замену проводки пораньше, так что у меня есть час, пока эгоманьяк Крейг не заберет меня на ужин. Я была безжалостна к себе и не позволяла своему разуму задерживаться в Теоленде даже на секундочку, занимаясь интервьюированием дизайнеров интерьеров и исследованием их веб-сайтов для вдохновения. Поскольку мне было неловко встречаться с Крейгом, не сказав Сюзанне, я позвонила ей утром.
– О, ради Бога, – сказала она, вздыхая. – Мне стоило догадаться. Единственные парни, которые когда-либо интересовались мной, были либо женаты, либо маменькиными сынками, либо сидели в тюрьме.
Подробности я уточнять не стала.
Мы попрощались после того, как она стала требовать с меня обещание, что я позвоню ей и расскажу каждую грязную деталь после. Она заявила, что чужой секс лучше, чем его отсутствие. Я на это ответила, что никакого секса сегодня не будет. Точка. Из-за чего мне незамедлительно сообщили, что я тупее, чем кажусь.
Рассчитавшись с Купом и дождавшись, когда мужчины уйдут, я отправляюсь в душ. В моем гардеробе не хватает вечерних ансамблей, поэтому я надеваю платье, в котором была в ресторане «У Бугера» с Сюзанной. Крейг уже видел меня в нем, но другого у меня просто нет. К нему подбираю туфли на каблуках и симпатичный шарф. Накладываю несколько слоев туши, растираю каплю органического ванильного масла за каждой мочкой уха. И вот я готова к свиданию.
В общем, если ночь не закончится слезами, буду считать ее успешной.
Когда Крейг подъезжает к тротуару на дорогом серебристом спортивном автомобиле, я притворяюсь, что не подсматривала из окна у входа. Спешу на кухню, чтобы он не заметил меня по пути к входной двери. Через минуту раздается звонок в дверь. Хотя я знаю, что никто меня не слушает, произношу небольшую молитву, прося сил, чтобы справиться с сегодняшним вечером.
Открываю дверь и вижу Крейга с улыбкой, как у Чеширского Кота. Я удивлена увидеть его в черных брюках и стильном шерстяном пиджаке. Он словно собирается на собеседование. В каком-то смысле, полагаю, так и есть.
Мужчина осматривает меня сверху донизу и присвистывает.
– Прекрасно выглядишь, Меган.
– Ты и сам неплохо держишься.
– Я рад, что ты так думаешь. Я два часа суетился перед зеркалом, прежде чем приехать сюда.
Есть у меня подозрение, что он проводит часы перед зеркалом не зависимо от того, будет у него свидание или нет. Но я все равно мило ему улыбаюсь, любуясь блеском его недавно выбритой челюсти, золотыми волосами, которым, вероятно, потребовалось много лака или воска для достижения этого искусно взъерошенного эффекта.
Этот человек мог бы научить меня парочке фишек личного ухода. Если я не ошибаюсь, даже в его брови втерт гель. Слишком уж подозрительно идеальны эти дуги.
– Готова?
Радуюсь, что он не просится внутрь, киваю и закрываю дом на ключ. Тео без моей просьбы установил новый дверной замок, за что я благодарна.
И я не думаю о нем, потому что ему запрещено появляться в моих мыслях.
Великолепно. Не прошло и двух минут с Крейгом, а твои мысли уже блуждают в сторону того-чье-имя-нельзя-называть.
Я поворачиваюсь к Крейгу с фальшивой улыбкой, уже зная, что вечер будет катастрофой.
Крейг повел меня, вероятно, в лучший ресторан в округе. Он в городе к югу от Сисайда и, очевидно, дорогой – с официантами в смокингах, молча скользящими вокруг, и пианистом, играющим тихую мелодию на небольшом рояле в дальней стороне зала. Мы сидим за столом со свечами у окна с видом на океан. Я стараюсь не слишком беспокоиться вкусом Крейга в музыке, с которой я познакомилась по дороге.
Ему нравиться полька. Полька, мать вашу!
Помимо этого провала – ну и склонности доминировать в разговоре, о которой мне уже известно, – у него прекрасные манеры и легкость в общении. Он умный, вежливый, привлекательный и забавный. Не говоря уже о стиле и утонченности. Он тот тип мужчин, который мама любой женщины хотела бы видеть в качестве зятя.
– Почему ты так улыбаешься? – спрашивает он, когда хостесс приносит нам меню.
– Как «так»?
Он наклоняет голову, рассматривая меня.
– Как будто у тебя есть секрет.
– Мне просто интересно, – смеюсь я, – почему ты до сих пор одинок.
Он с явным удовлетворением откидывается на спинку стула, улыбаясь.
– Так ты думаешь, что я – отличный улов.
Я не хочу еще больше раздувать его эго, поэтому просто пожимаю плечами. Моя беспечность заставляет его запрокинуть голову и рассмеяться.
– Ты крепкий орешек. Ты знаешь об этом, Меган?
– Меня никто таковой не считал, так что нет. Не знала. Так что... спасибо?
– Это наблюдение, а не комплимент. Но если ты хочешь комплимент, то у меня десяток наготове.
Я вскидываю брови.
– О, у тебя заранее подготовлены комплименты женщинам? Я чувствую себя такой особенной.
Глаза Крейга вспыхивают.
– Не для женщин в принципе, – бормочет он. – Для тебя. Не буду точно признаваться, сколько времени я провел, думая о тебе, но достаточно много.
Мои щеки горят. Я пялюсь на белую льняную салфетку на коленях, взволнованная его взглядом с откровенным сексуальным подтекстом.
– У тебя это очень хорошо получается.
– Что?
Я снова поднимаю на него глаза. Теперь он склоняется над столом.
– Флиртовать.
Его губы изгибаются. Он моргает словно дебютантка, робкая как грех.
– Я?
– Ага. Ты. Но ты уже знала об этом. А еще очень привлекательная, загадочная и тебя тяжело раскусить.
Это заставляет меня смеяться вслух.
– Загадочная? Едва ли. Я открытая книга по сравнению с некоторыми.
С Тео Валентайном, например.
Я прячу прядь волос за левым ухом, молча проклиная себя за то, что вспоминаю Тео. Как будто он поселился в моей голове и тусуется там, ожидая случайной возможности крикнуть: «Эй, подумай обо мне!»
Крейг наблюдает за движением моей руки задумчивым взглядом, затем встречается с моими глазами.
– Хорошо, раз ты открытая книга, могу я задать личный вопрос?
У меня плохое предчувствие, но я все равно киваю.
– Ты сказала мне во время нашего первого разговора, когда мы обсуждали смету, что переехала сюда, потому что твой муж умер. Как давно это произошло?
Желудок резко скручивает. Я сглатываю и увлажняю губы.
– Пять лет.
– Почему ты все еще носишь обручальное кольцо спустя столько лет? – мягко любопытствует Крейг.
Я кладу руку на колени и прячу большой палец в ладони, крутя простым золотым ободком вокруг пальца. Я чувствую себя незащищенной и уязвимой. Мое сердце застряло где-то в горле.
– Ответ на это, вероятно, не то, что хотел бы услышать мужчина на первом свидании.
Теперь он действительно заинтересован. Его глаза ярко поблескивают.
– Мне действительно интересно. Пожалуйста.
Я делаю вдох, надеясь, что мой голос прозвучит ровно.
– Я не снимаю его, потому что все еще чувствую себя замужней. Я по-прежнему замужем. Просто мужа больше нет.
После паузы Крейг откидывается на спинку стула, кладет одну длинную ногу на другую, складывает руки на коленях и смотрит на меня, пока я не начинаю ерзать от смущения.
– А тебя предупреждали, что тебе не захочется это слышать...
– Но я рад, что ты мне рассказала. Но возникает другой вопрос.
Мне приходится проглотить стон.
– Какой?
– Если ты действительно так думаешь, почему ужинаешь со мной?
Я размышляю об этом долго и упорно. Мне не удается найти ответ, который не будет звучать жалко или словно я использую его ради бесплатной еды, поэтому говорю ему правду.
– Потому что тебе невозможно сказать «нет».
– Боже, – морщится он, – ты выставляешь меня сексуальным маньяком.
Я выдыхаю воздух, который превращается в смех.
– Что-то пошло не так. Я имела в виду, что ты очарователен.
Он вздергивает лоб, ожидая большего. Очевидно, он не удовлетворен моей половинчатой попыткой спасти разговор, но я потеряла эти навыки и не в настроении стимулировать его самомнение.
Окидываю его оценивающим взглядом.
– Крейг, ты знаешь, насколько хорош. Половина женщин в этом ресторане посворачивали себе шеи, наблюдая за тобой, пока мы шли к столику.
– Продолжай, – он безмятежно улыбается.
Невероятно.
– Еще забавный. И умный. И много других приятных вещей, которые я не буду перечислять, потому что ты и так безумно самоуверен.
Его смешок – это звук человека, источающего уверенность в себе, который обожает, как другие люди ему льстят. Меня это ужасно раздражает.
Уверенность в себе – это одно. Высокомерие – совсем другое. Пора сбить с него спесь.
– Так что происходит с твоей кампанией? Есть новости о судебном процессе?
Если я считала, что это вмятина в его эго, то жестоко ошиблась. Он отмахивается от моего вопроса, как будто отбивается от раздражающей мухи, и с легкостью переходит к разговору о делах.