– Когда у тебя день рождения? Вот видишь? Разве мне не положено это знать?
– Откуда тебе это знать? Ты можешь читать мысли? Двенадцатого апреля, – говорит Лу.
В апреле ему исполнится двадцать пять, и его палец внутри.
– Я говорила тебе, что мой день рождения в сентябре, – говорит Винсент и невольно издает низкий прерывистый стон.
– Да. Пятнадцатого. Я запомнил, – говорит он, разворачивая ее лицом к себе.
– Однажды ты сказал, что любишь проституток. Значит ли это, что ты…
– Нет, Винсент. Я имел в виду, что люблю их, потому что они люди… такие же, как мы с тобой.
– Отлично! Я тоже это имела в виду! А давай больше никому об этом не скажем пока? Даже твоему лучшему другу Батисту. А то он слишком зазнается: «Я же говорил», – и все такое. Пусть гадает.
– Хочешь держать меня в секрете?
– Не в секрете! Люди уже и так догадываются. Твоя кузина нас практически застала с поличным! – говорит Винсент. Лу одной рукой снимает рубашку.
Она стягивает колготки, снимает белье. Она без одежды у него в спальне. Это наконец происходит. Она гладит его по волосам.
– Сейчас меня ничего не интересует, кроме тебя, – говорит он, будто не веря в происходящее. – В секрете так в секрете.
– А потом ты еще будешь передо мной на руках ходить? Мне нравятся стойки на руках.
– Ouais… tout le temps[94]. – Он жадно целует ей шею.
– Спасибо за сегодняшних «ABBA». Я их обожаю, – говорит она.
– Хорошо. Знаю. Это было для тебя.
– У тебя презервативы есть? – Ее рот у его обнаженного плеча. Она нежно прикусывает его, думая о том, чем занимаются сейчас в Кентукки, где на шесть часов раньше, Киллиан и Ханна. Если бы только Киллиан мог вообразить, что она сейчас в Париже, где на шесть часов больше, занимается тем, чем занимается.
– Да, есть.
Она считала, что все произойдет у нее в постели, а происходит у него. Ее чувства обостряются с каждой секундой, что она изучает его обнаженное тело, пока оно то ныряет в тень, то возникает в полупрозрачном свете. Она наслаждается им. Худощавым и сильным телом молодого солдата. И вот «он» – необрезанный, как у Киллиана. Винсент упивается его видом, больше ей не надо пытаться представить себе его. Он исчезает из вида, когда Лу оказывается у нее между ног. Он терпелив и сосредоточен, лижет и целует, и только потом входит в нее.
Там, у Лу в спальне, она умирает трижды, в последний раз – медленно и тепло, после того как на часах отобразилось три утра, а он все повторял ей, как она хороша. Он говорил где-то возле ее уха, под голову подложил ладонь и нежно гладил волосы.
Завтра, покидая его постель, она сообщит ему, что, пока Олив и Рамона в Париже, им придется понизить накал страстей.
Держать его в секрете.
Она проснется рано и уйдет домой. Примет душ, переоденется. Дочь и подруга возникнут на пороге. Приготовят горячий шоколад, нарядят рождественскую елку и наденут одинаковые пижамы. Олив и Рамона будут стараться отрегулировать свои нарушенные длинным полетом биологические часы.
А пока они спят, Винсент будет бодрствовать, ощущая приятную боль в теле.
Cette tigresse, le loup a gagné.
Эту тигрицу волк победил.
Часть вторая. Винсент et[95] Лу
1
МОНТАЖ: УЛИЦЫ ПАРИЖА, КВАРТИРА ВИНСЕНТ – ДЕНЬ, НОЧЬ
Кадры Рождества в ускоренном режиме: гирлянды, подарки, еда и вино. Винсент, Олив и Рамона. Едят, пьют и смеются. Мелькают листки календаря.
РАССКАЗЧИК (З. К.)
«Это от папы?» – увидев букет пушистой мимозы на кухонной стойке, спрашивает Олив.
Винсент, Олив и Рамона ходили-бродили среди сияющего декабрьского холода. По Сен-Жерменскому кварталу, чтобы походить по магазинам. В седьмом округе, чтобы отвезти еще сережек «Go Wilde!» в «Цитрон Клэр», так как первая партия была распродана. В кафе «Де маго» на кофе и хлеб с маслом и медом, как Джеймс Болдуин[96] и Пикассо. Через второй и девятый округа в базилику Сакре-Кер, чтобы зажечь свечи и помолиться. В Лувр на экскурсию за кулисы, любезно предоставленную мистером Лораном, и в музей современного искусства для того же мероприятия, проводимого Батистом, который, как сам признался, был в восторге от того, что познакомился с людьми из «реальной жизни Винсент». И пока они там были, Винсент вполне удалось притворяться, что она не видела его поцелуй с Агат.
Она вела себя так же, когда Агат пришла к ним на ужин в канун Рождества. Винсент по рецепту мамы приготовила рождественские тефтели с клюквой и картофельное пюре. Агат явилась с мильфеем и эклерами, которые она купила, и испеченным ей самой рождественским кексом с инжиром и пряностями. Она знала, где у Винсент в каждом округе любимые пекарни и кондитерские. Она урвала ее любимые релижьес и булочки с шоколадом в одной кондитерской на rue Yves Toudic в десятом округе. Когда Винсент выразила беспокойство по поводу избытка у нее в квартире французской выпечки, Агат, рассердившись, заставила ее признать, что на свете, безусловно, есть проблемы и похуже.
Проводить время с Агат было так приятно, что Винсент совершенно забыла, что обиделась на нее. В присутствии Олив Агат немного смягчилась и не сыпала непристойностями, а искренне интересовалась у Олив про школу и ее жизнь. И Рамона с Агат хорошо ладили, даже засиживались допоздна за вином после того, как Винсент и Олив уходили спать в одной постели и быстро засыпали под тихий смех за дверью спальни.
Осмелев, Винсент даже не предупредила Агат, чтобы та не упоминала при Олив или при Рамоне Лу, считая, что Агат и так сообразит этого не делать.
Агат испытание прошла.
А вот миссис Лоран – нет.
Перед отъездом Олив и Рамоны они пригласили миссис Лоран на чай с печеньем. К счастью, когда гостья сказала что-то об «очаровательном молодом человеке», который часто бывает в квартире, Олив пошла на кухню подлить себе чая и не слышала. Винсент раздумывала, не рассказать ли все Рамоне, зная, что может ей доверять, но муж Рамоны обожал Киллиана. Просить Рамону хранить ее тайну и не говорить Питеру было бы слишком. Винсент легко объяснила «очаровательного молодого человека», сказав, что он студент и почти подмастерье, который иногда помогает ей обжигать глину и рассылать заказы. Она сказала, что он очень милый и талантливый, и закруглила разговор до возвращения в комнату Олив.
НАТ. / ИНТ. КВАРТИРА ВИНСЕНТ – ДЕНЬ
РАССКАЗЧИК (З. К.)
До свадьбы Колма в июле ни с Олив, ни с Рамоной Винсент не увидится. Прощаясь, все трое всхлипывали. Когда гости уехали, Винсент вернулась в квартиру и плакала, пока не заснула прямо среди бела дня.
Лу с родственниками по отцовской линии был в Лондоне. Проснувшись, она заварила себе чай и послала ему сообщение.
Когда ты вернешься
в Париж, давай проведем
целый уикенд в постели,
будем смотреть фильмы
и заказывать еду
навынос?
Хмм. Смотря
по обстоятельствам.
А кто это?!
Она замерла, вся похолодела. На экране тут же появились серые пузырьки.
Не сердись, пошутил,
Винсент Рафаэла!!!
Ни слова больше.
К счастью, уже завтра
я буду дома.
Она рассмеялась и послала ему свое фото в теплой пижаме с поднятым средним пальцем. И вдобавок напечатала va te faire foutre[97].
Он ответи: «Люблю постельные разговоры со своей любовницей», и это был первый раз, когда один из них таким образом использовал слово «любовник» или «любовница».
«Ах, любовник», – ответила она, ведь Винсент нравилось иметь любовника. Она представила, как Киллиан рассказывает кому-нибудь, что у его жены любовник.
У меня любовник – молодой француз.
Я завела любовника, все прокручивала она в голове, подпитываясь этим.
Я его не заводила, он мне отдался.
Мне подарили любовника.
– Я бы хотела примерно месяц попутешествовать и в конце заехать в Амстердам, к брату с семьей. Хочешь поехать со мной? – однажды вечером в середине марта спрашивает Винсент у Лу. Задать вопрос, пока он внутри, не худшая идея. Еще горячо пылают проблески их одновременного оргазма.
Даже охваченный зимним унынием Париж прекрасен. Она ходила на прогулки и, когда получалось, держала окна открытыми. Но в последнее время Винсент представляет себя в поездах, мчащейся сквозь дождь и солнце мимо французских деревень, спешащей навстречу весне. Ей всегда хотелось ехать куда глаза глядят, как родители, но она этого никогда не делала. Не взяла академический отпуск, а поехала учиться в Теннесси. Несколько недель перед тем, как отношения с Киллианом стали серьезными, училась за границей, в Италии, а потом забеременела и вышла замуж. Она ни о чем не жалеет! Просто хочет, как распустившаяся роза, максимально воспользоваться имеющимися у нее сейчас обстоятельствами, тем, что она свободна распоряжаться своим временем и быть где угодно.
Винсент делится с Лу своим планом. Она на месяц устроит каникулы в магазине «Go Wilde!» и найдет себе замену для занятий в музее. Миссис Лоран пару раз в неделю будет заходить в квартиру и поливать цветы. Они могли бы поехать в Лондон и провести время там, взяв напрокат машину. Она не бывала в Музее сестер Бронте, и они могли бы съездить туда. Она нашла несколько прелестных маленьких гостиниц с садиками и курами, где сдавались большие комнаты со множеством окон. Что, если вернуться в Париж, арендовать маленький «Ситроен» и поехать на Лазурный берег? Там происходит действие фильма «La piscine»[98], а Винсент так любит это кино. Это один из фильмов, который крутится у нее в студии, когда она делает украшения. И, как неистово влюбленный во Францию франкофил, она хочет посмотреть страну.