Винсент думает о будущем ребенке и какая жизнь может быть уготована ему.
Киллиан смотрит на Шивон и улыбается Винсент, и тогда Шивон оборачивается к ней.
– Какой замечательный дом! – Шивон обращается ко всем присутствующим. В ее голосе восторг, тембр легкий и приятный, и ирландский акцент намного сильнее, чем у Киллиана, да и у Талли тоже.
– Даже не верится, – качая головой, соглашается Винсент.
– Мечта Вин. Она сказала, что хочет виллу. Раз хочет, значит, будет, – широко улыбаясь ей, говорит Киллиан.
– У меня не хватает слов благодарности к вам, что пригласили нас, – говорит Шивон.
– Это было единственное разумное решение, – садясь к ним за стол, говорит Винсент. Она и Шивон одновременно протягивают руки, чтобы коснуться руки другой.
Талли не привез с собой гитару, но на вилле нашелся старый расстроенный инструмент – он был здесь, когда Киллиан приезжал в первый раз. После ужина Талли по мере возможности настраивает гитару и играет пару песен. У Винсент в голове не укладывается, что она слышит их вживую и что вся ее семья вместе, здесь, вот так. Шивон знает каждое слово, и Винсент наблюдает, как мама артиста, прикрыв глаза и прижимая руку к сердцу, одними губами повторяет текст.
– А у нас есть небольшое объявление, – обращаясь к столу, говорит Колм. Они сидят под оливково-зелеными шпалерами, освещенные закатным солнцем: Тоскана вся погрузилась в оранжевое золото и мерцает.
Винсент поняла, что невестка беременна, как только Николь вышла из машины. Эта мысль появилась у нее уже на свадьбе, но сейчас Винсент знает точно. К тому же Николь не прикоснулась к еде. Винсент смотрела, как она ковыряется в салате и отщипывает от хлеба, как и сама Винсент.
– Малыш Уайльд родится в марте, – протягивая руку к животу Николь, говорит Колм. Николь улыбается и опускает глаза.
– Колм! – всплеснув руками, говорит Олив. – Поздравления вам обоим!
– Черт возьми, внуки пошли! – радостно восклицает Киллиан.
– Моя любовь ко всем вам огромна. Поздравляю! – говорит Винсент, вставая с места и направляясь к Николь, чтобы обнять ее и Колма. Коснуться их лиц.
Внук или внучка Винсент будет примерно одного возраста с ее ребенком, и ее дух, ее душа, ее сердце пропитаны любовью и светом. Все встают, обнимаются, поздравляют. Винсент и Киллиан находят друг друга и крепко держатся за руки.
– Ты чувствуешь себя старой? Потому что я чувствую себя чертовски старым, – говорит он ей в ухо.
Она молчит. Только плачет и кивает.
11
Убедившись, что все спят, Винсент в белой ночной сорочке и голубом свитере Лу выходит на улицу.
До этого он прислал ей песню «I’ll Stand by You»[168] группы Pretenders.
Она звонит ему, стоя под луной.
– Понимаю, тебе это может показаться диким, но я действительно хочу этого, хочу этого с тобой. И меня ничто не пугает, – говорит Лу.
– Если ты позовешь меня замуж, я закричу. Только попробуй.
Лу смеется, Винсент тоже.
– Ты тоже не пугай меня, – просит он.
– Ладно. Прошедший год в Париже был для меня лиминальным[169], переходным. Как поезда… они тоже лиминальные пространства. Возможно, поэтому я так их люблю. И беременность. Мы находимся в пороговом, переходном пространстве… и пока мы в нем останемся, о'кей? Я немного побуду здесь, мы подождем.
Она смотрит вверх, на небо. Лу молчит.
– Нам столько нужно еще сделать… например, Миконос. Мы можем поехать на Миконос с ребенком, – говорит он.
– И нам еще надо пробежать по Лувру, как в «Bande à part»[170] и «Мечтателях».
– Поехать поездом в Вену, как в фильме «Перед рассветом». Я буду смотреть на тебя, пока ты слушаешь «Come Here» Кэт Блум.
– Мы будем целоваться на Ризенрад[171].
– Ты можешь сымитировать телефонный звонок в Café Sperl. А когда вернемся в Париж, можем брать уроки танго на берегу Сены. Или сальсы. У них и сальсу преподают, я проверил.
ЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУ.
– Лу, дело в тебе. Пожалуйста. Возьми и приезжай в Тоскану. Здесь все. И тебе тоже следует быть здесь. Это единственное разумное решение. «Искать приключения для меня не выбор, а судьба», – говорит она.
– Quoi?
– Ты все слышал. Садись в поезд и приезжай в Тоскану. Всю нужную информацию я пришлю.
Лу слушает ее дыхание.
– Tu es sérieuse? – спрашивает он, заикаясь.
– Да! Серьезно! Киллиану я все расскажу. А ты просто приезжай, и мы разберемся. Не знаю, что еще сказать, но я хочу, чтобы все произошло именно так. Так все и должно произойти, – говорит Винсент и кладет руку на живот – их горошина, их sacre coeur[172], их souvenir, их полураспустившаяся роза, их маленькое французское дитя, «сделано в Париже».
– Я приеду, Ви… ты же знаешь, что приеду. Je t’aime.
– Je t’aime, – говорит она.
«Nous avons décidé. Nous décidons. Nous déciderons», – думает она, закрывая глаза.
Мы решили. Мы решаем. Мы решим.
ЖЕНЩИНА ПО ИМЕНИ ВИНСЕНТ
Une film
НАТ. ВИЛЛА В ТОСКАНЕ – ВЕЧЕР
Винсент открывает глаза и смотрит вверх на луну.
РАССКАЗЧИК (З. К.)
Винсент точно знает, что скажет. Она поднимет Киллиана с постели, и они встанут под луной со звездами, а дети и все остальные будут спать в доме, и Лу будет в Париже стучать по клавишам в поисках билета на утренний поезд, а в Кентукки будет на шесть часов меньше, но это больше не будет иметь значения, потому что все они сейчас в Тоскане, и, может быть, Лу и ребенок и есть исполнение тех желаний, которых она еще не высказала, хотя она еще не знает, что собирается делать. И как может кто-то знать, что он собирается делать, когда все дико непредсказуемо? Одно последнее дыхание, и нас больше нет, один последний удар сердца – и все. Так что да! Винсент посмотрит на мужа, этого человека, которого действительно очень любит, хотя она любит и Лу тоже, и себя, и искусство, и еще Париж, и она любит своих детей и нерожденного внука так же сильно, и, может быть, может быть, она любит и этого ребенка так же сильно. Да, это так… она знает. И она представляет себя одну с этим ребенком – их ребенком, ее ребенком. Одну – ни Киллиана, ни Лу. Она представляет себя с каждым из них, с обоими. Она представляет своих детей, своих брата и сестру, родителей и что они скажут, когда узнают, что она беременна. Она пока ничего не знает, поэтому придется подождать, ведь если еще немного подождать, она будет знать наверняка. Это так! Она будет думать про это, и знать это, и смотреть на своего красивого мужа с сонными глазами в лунном свете. Она скажет ему, что Лу не причинял ей боли, как это сделал он… по крайней мере пока не причинял и, возможно, никогда не причинит. Она скажет Киллиану, что любит его!
Он уже здесь.
Она любит его!
Но это не все.
ЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУЛУ.
ВИНСЕНТ:
Киллиан, мне… мне нужно кое-что тебе рассказать.
Винсент ломает четвертую стену и смотрит в камеру. Она моргает, ее подбородок дрожит, и одинокая слеза, блеснув, стекает по щеке. Мы видим, как красная роза ее сердца все крутится и крутится, она в цвету, и слышим, как она бьется быстро-быстро, как сердце ребенка.
Небо меняет окраску и превращается в вихрь ярко-синего и канареечного цветов с картины Ван Гога «Звездная ночь».
В кадре надпись «FIN».
Но! Губы Винсент снова оживают. Ее сорочка сияет, залитая светом похожей на лимон луны. Киллиан убирает ее волосы назад и, как любовник, касается ее лица.
Благодарности
Как всегда, большая и полная любви благодарность моему литературному агенту, Керри Д’Агостино, за каждую мелочь, о которой ты заботишься. И моему редактору, Элизабет Куланек, спасибо, ты настоящее сокровище. Я очень ценю вас обеих.
Огромное спасибо моей команде GCP[173]: Энди Доддсу, Аманде Притцкер, Элли Розенталь и Алане Спендли.
Особое место в моем сердце занимают редакторы-корректоры. Большое спасибо, Тарет Митч и Лора Черкас, за то, что вы такие хорошие.
Особое спасибо всем в Curtis Brown, Ltd.
Особая благодарность Линде Даггинс. Xo
Отдельное спасибо Эрике Хаус и нашим урокам французского по Zoom, которые приносили мне такую радость и освещали мой темный путь. Merci, Эрика, за твою яркую, милую одухотворенность. Merci bien.
Особая благодарность Алейне Джованнитти за вау… за многое. Большое спасибо, красавица. Ты навсегда моя любимая, и я очень рада, что мы нашли друг друга. Спасибо за то, что виртуально кричала и плакала со мной насчет… каждой крошечной, малюсенькой детали, правда… каждый день. Спасибо огромное.
Я писала эту книгу за кухонным столом, и в постели, и на диване… закрывшись от остального мира во время глобальной пандемии. Не представляю себе ту темноту и странность и весь две тысячи двадцатый год или свою остальную жизнь без света, который несут Ким Намджун, Ким Сокчин, Мин Юнги, Чон Хосок, Пак Чи Мин, Ким Тхэхен, Чон Джонгук, BTS и ARMY[174]. Они действительно очень много для меня значат, и я их так люблю и ценю это сейчас и навсегда. Borahae[175].
Как всегда, спасибо Винсенту Ван Гогу: он вдохновитель и гениальный художник и писатель, который так мне дорог, будто он мой реальный друг. Милый Винсент, душа моя.
Спасибо, Париж.
Спасибо, дорогой читатель.
Спасибо моей семье, всегда. Я люблю вас.
Спасибо вам, R и А, за то, что вы такие. Я люблю вас и обожаю быть вашей мамой.
И моему мужу, Лорану, – опять и в который раз он кормил и поил меня, пока я работала. Спасибо за то, что так хорошо заботишься обо мне, и за то, что любишь меня так сильно, как Иисус. Я люблю тебя. Я твоя. Всегда.