Все мое естество противилось тому, чтобы говорить с ней, да и вообще находиться рядом. Это было опасно. Я не врал, когда сказал, что не боюсь ее, но она сама была опасностью – со всеми своими тайнами, неизвестными мне силами, этим ужасным призраком и прошлым, в котором она убила ребенка. И я разрывался между тем, чтобы никогда не говорить с ней, и желанием выяснить как можно больше. В итоге второе победило.
– То видение…
– Отстань.
– Да послушай. Мне плевать, кто это был. Сколько лет назад… Тридцать, сорок?
Рэйкен покачала головой.
– Больше? Черт возьми, сколько тебе лет?
– Не чертыхайся.
– Не учи меня. Так сколько?
– После ста перестала считать.
Теперь понятно, с чего вдруг я для нее «маленький» хого. Кацу тихо присвистнул.
– И что, такие, как ты, никогда не стареют?
– Стареют, когда захотят. Я пробовала, но ты помешал.
От такого заявления я поперхнулся и в недоумении уставился на нее:
– Хочешь сказать, что сидела в монашеской клетке по своей воле? Вот лгунья.
– Да, ты уже говорил, – парировала Рэйкен.
В ее голосе мелькнули задорные нотки, но глаза отстраненно смотрели в землю. И отчего-то меня это тревожило. Ее прежняя манера говорить – жеманная, высокомерная, слегка игривая, – нравилась мне куда больше и казалась безопасной. Мне даже захотелось потребовать, чтобы она вернула свой неприкосновенный меховой плащ, вновь облачилась в белое и стала загадочным демоном, которого я бы с радостью сторонился. Абсурдно, но рядом со вчерашней Рэйкен я чувствовал себя спокойнее, чем с этой угрюмой и растерянной женщиной.
– Отстань от меня, хого, и ложись спать.
– Ну уж нет, будем дежурить по очереди.
– Отдохни, – отозвался Коджи. – Я буду сторожить первым. А потом разбужу тебя, обещаю.
Мне не понравилось, каким взглядом он посмотрел на Рэйкен: я боялся, что мой глупый племянник без надзора сделает что-то неправильное.
– Ложись, – отозвалась Рэйкен. – Пока все спокойно. Но скоро нам может понадобиться твоя защита. Если не будешь спать – долго не продержишься.
И я уснул, отгоняя тревожные мысли о том, что эта полукровка задумала провернуть нечто коварное.
Мне было страшно.
Даже хого заметил это… За прошедшие десятилетия я здорово поднатаскалась в умении контролировать свои лицо и тело, как самый искусный демон. Но его появление испугало меня не на шутку, и не потому, что я боялась смерти, а потому, что верила: раз уж брат Такимару Сугаши нашел меня спустя целых двадцать лет за много километров от родного дома, да еще и привел с собой Коджи, похоже, сама судьба направила его ко мне. Значит, то, что я сделала до заточения в храме, еще не закончилось.
Демонам не присущи сентиментальность и безоговорочная вера в судьбу. Но я же была полукровкой, и моя человеческая сущность следовала знакам.
Только вот что мне нужно сделать? Неужели просто найти Мидори?
Я выпрямилась во весь рост, разминая затекшие конечности, и, поймав взгляд Коджи, вздрогнула от мимолетного наваждения: глаза у него были голубые, в точности как у моего преследователя. Иногда мне казалось, что через это юное, красивое и благородное лицо на меня смотрит демон из прошлого.
Коджи нетерпеливо улыбнулся мне и уже открыл было рот, но я опередила его:
– Посидим на берегу.
Он едва совладал с собой и даже умудрился подняться спокойно, не наступая на головы своих спящих спутников. Мы сели на влажную землю. Закатав штаны, я с удовольствием погрузила ступни в прохладную воду и несколько минут молча смотрела на резвящихся прямо перед носом светлячков. Маленький уголок рая в мертвом лесу.
– Рэйкен, – шепотом позвал Коджи.
Я кивнула, давая понять, что слушаю.
– Я… я… боги, это так глупо, ты всего второй день с нами. Но я не понимаю, что со мной происходит… такого никогда раньше не было.
Я невольно улыбнулась, вспомнив историю из прошлого – с таким же спящим ханъё, как Коджи. Мне были понятны его чувства. Я сама была такой.
– Тебя влечет ко мне? – просто спросила я, поворачиваясь к нему. Светлячок вился у его лица, предательски освещая покрасневшие щеки. Он кивнул, поджав губы. – И влечение это настолько сильное, что ты даже не хочешь узнать больше о том, почему не чувствуешь лесного морока?
Коджи снова кивнул, робко опустив глаза. Я взяла его за руку:
– Сделай что хочешь. Я не против.
Коджи растерянно моргнул и нахмурился, словно не поверил. Чтобы убедить его, я придвинулась ближе. Он прикоснулся к моим волосам, робко провел по ним, взял за руку и наконец поцеловал. Губы у него были горячими и мягкими, дыхание сбивалось. Я не закрыла глаза и успела пересчитать бледные веснушки на его лбу. Даже уловила запах хого, который проснулся и теперь подсматривал за нами.
Коджи отстранился и, облизав губы, с поникшим видом уставился в воду.
– Не то? – улыбнулась я.
Он покачал головой.
– Я был уверен, что… не знаю… что влюбился в тебя. Вот так быстро и просто, как в сказке. А когда там, на поляне, ты сказала, что мы с тобой одинаковые, еще больше убедился в этом. Дело в том… – Он посмотрел на меня, и его голубые глаза вспыхнули. – Понимаешь, меня так влекло к тебе, словами не описать! Когда я увидел тебя в этом белом облике, то почувствовал, что… вот же она! Та, которой мне так не хватало в этой жизни. Только не смейся! Я знаю, что слишком юн и с женщинами толком дел не имел, но это чувство было необъяснимым и в то же время таким убедительным!
– Но ты поцеловал меня и понял, что влечение было не плотским? – подсказала я, предвкушая дальнейший разговор. До этого момента я считала, что не имею права задавать вопросы о том, что волновало меня больше всего.
– Именно. Не плотским.
– Не расстраивайся. – Я дружески потрепала его по плечу, и Коджи улыбнулся. – Скажи… Когда ты увидел их впервые? Шиноту ведь не было рядом?
– Да-да! Мне было лет пять. Мы с Мидори играли, и она сорвала с моей шеи амулет. – Рука Коджи нырнула под рубаху и вытащила веревку, на которой болталась змеевидная прядь каштановых локи. – Я тогда разозлился и убежал. Так злился, Рэйкен, словами не передать, и бежал поэтому долго. А потом, когда понял, что натворил, было уже поздно, вокруг стемнело, и это существо показалось прямо из ниоткуда! Я, дурак, испугался и припустил обратно.
Не спрашивая разрешения, я дотронулась до амулета – и поняла, как Мидори удалось пропасть.
– А откуда ты знаешь, что так было?
– Я и сама примерно в твоем возрасте начала видеть их. До этого мама считала, что мне посчастливилось родиться обычным человеком, несмотря на отца-ёкая. – Я зачерпнула ногой воду и вскинула ее вверх: капли окропили нам колени, и я отбросила тягостные воспоминания о детстве. – Эти демоны – они только со слабыми так себя ведут. Когда набираешь силу, уже не обращаешь на них внимания, да и они сами к тебе не приближаются, потому что боятся. Ты ханъё, и ты гораздо сильнее, как и я. Только меня не защищали силы хого, и выбраться я не смогла. А у тебя этот амулет наверняка с рождения? Ты же понимаешь, что его оставил Такимару?
– Не совсем. Это моя прядь.
Мы оба вздрогнули, повернув головы. Шиноту стоял позади нас, всего в нескольких шагах, а я так увлеклась разговором, что совсем позабыла о нем. Он смотрел на Коджи так, словно впервые увидел его: брови выгнулись дугами над округлившимися глазами, грудь прерывисто поднималась и опускалась. Что ж, нехорошо получилось.
Его племянник резко вскочил на ноги и отступил назад.
– Почему же ты мне никогда ничего не говорил? – В голосе хого было столько горечи, что мне даже стало жаль его.
– Да как же мне сказать, если я и сам не понимал, что это такое! Что бы ты сделал? Совет мне дал? Ты всегда твердил о своей ненависти к демонам. А тут я, твой любимый племянник, вижу их!
С этими словами Коджи бросился бежать. Шиноту растерянно смотрел ему вслед, потом хотел было отправиться за ним, но я успела схватить его за лодыжку.
– Оставь, глупый хого. Ничего с ним не случится.
– Чтоб тебя, Рэйкен! – зашипел он, со злостью дергая ногой. Я разжала пальцы. – Какого такого… ты полезла к нему с этими расспросами?
Сказать по правде, люди редко удивляли меня, но этому упертому барану удалось. Зачерпнув ладонью воду, я брызнула ему в лицо.
– Сядь, идиот.
Шиноту стиснул зубы и глубоко задышал – так, что затрепетали ноздри, – потом отер рукавом лицо и, бросив еще один взгляд на деревья, за которыми скрылся Коджи, молча сел рядом со мной.
– Так что ты там говорил?
– Вот скажи одно, – хого внезапно схватил меня за рукав и потянул на себя, – ты с самого начала знала про Коджи? В игры свои играла?
Он встряхнул меня, клацнув зубами, и мое терпение лопнуло. Я взмахнула пальцами, выпуская острые когти, и полоснула по руке, сжимавшей мою рубаху. Шиноту зашипел, наградив меня свирепым взглядом, но предпринять ничего не успел: я прыгнула на него, повалила на спину и, сев сверху, схватила рукой за горло и прижала к земле. Хого дернулся, но я приставила коготь к его глазу.
– Не люблю людей за однобокость мышления. Вы, слабаки, всегда ищете виноватым кого-то третьего, хотя все ваши проблемы – от того, что вы боитесь говорить правду друг другу. Хочешь ты этого или нет, но твой племянник не человек и никогда им не станет. – Шиноту потянулся к моей руке, но я оказалась проворнее и, с силой сжав его шею, наклонилась так низко, что коснулась носом его носа. – Ты ищешь свои ответы, он – свои. Не смей винить меня в том, кто он такой! Никто из нас не выбирает свою сущность!
В этот момент мне хотелось сказать ему больше. Поведать о своем селении и людях, которые огнем выдворяли меня из родного дома, о том, кем на самом деле был Коджи, о том, что той Мидори, которую он знал и любил, скорее всего, уже нет ни в одном из существующих миров. Потому что мы, демоны, не выбираем, кем нам становиться. Если бы хого по-прежнему отбивался от моей хватки, я бы не выдержала и обрушила на него все, что знаю.