От его слов мне стало больно. Губы задрожали, из глаз покатились слезы – пожалуй, впервые с того дня, когда я проснулась в хижине Дороши и Кены полгода назад. Хэджам присел на корточки передо мной, вытащил из-за пояса платок и промокнул им мои щеки. От слез я едва различала его лицо, но отчего-то знала, что он по-прежнему недоволен. И тогда я поведала ему все, начиная с первой ночи, когда отправилась гулять и увидела демона в темноте, и заканчивая убийством Касси. Я плакала и говорила, говорила, пока не сказала все.
Когда я замолчала, мы уже стояли на берегу Янтарного озера. Я вытирала глаза платком Хэджама, смотрела на заснеженную поверхность, потому что боялась взглянуть на него, и внезапно почувствовала, что мне стало легче. Наверное, даже демонам иногда стоит выговориться.
– Плут Мацу обманул тебя, мне очень жаль, – наконец сказал Хэджам. Я всхлипнула. – Я встречал полукровок, способных общаться с темнотой. И долго размышлял, почему одни наделены этим даром, а другим он чужд. Даже мне, чистокровному демону с именитой родословной, недоступно такое умение.
Я перестала плакать и, затаив дыхание, уставилась на него, но Хэджам не спешил продолжать. Он задумчиво смотрел на тонкий покров пушистого снега, укрывший замерзшую янтарную воду, и я увидела сплетение хрупких полупрозрачных нитей вокруг его головы. Моргнула несколько раз, прогоняя видение.
– Вы пытаетесь придумать ответ? Говорите как есть. Я пойму.
Не знаю, почему я решила, что Хэджам хотел соврать. Просто вырвалось, я даже обдумать не успела. Он медленно повернулся ко мне и удивленно вскинул брови. Открыл было рот, чтобы ответить, но потом как будто передумал, неопределенно качнул головой и улыбнулся:
– В чем же твой секрет, Рэй Кеноки?
Я смущенно отвела взгляд, а он кротко рассмеялся.
– Хорошо. К чему же я пришел в своих размышлениях? Свет и тьма – две неразделимые части нашего мира. Люди приходят, чтобы поддерживать свет, а демоны – чтобы охранять темноту. Все просто. Это баланс. Необходимые элементы мира, такие же важные, как солнце и луна. Но когда связь между светом и темнотой истончается, боги посылают на землю полукровок, способных дотянуться как до света, так и до темноты. Клейкое вещество. В народе мы называем их Странниками.
– Не понимаю. Какой прок миру от существа, которое может видеть демонов из Ёми? В чем же здесь баланс?
Хэджам вытянул руку в сторону озера:
– В полукровках сила просыпается не сразу. Кто-то с рождения владеет ею, а кому-то, как тебе, нужен стимул, чтобы пробудить силу. Эти паршивцы, они, только и ждут, как бы пролезть в душу к таким неокрепшим созданиям. Держать контакт с полукровкой для них – единственный шанс общаться с миром, в котором не выжить самим. Но чем сильнее ты становишься, тем меньше обращаешь на них внимание. А потом твоя сила и вовсе заставит их отступить. Они – трусы. Но ты права, просто видеть демонов – это ничего не значит для Странника.
– А все полукровки – Странники?
– О нет, совсем нет! Странники уникальны, и в природе их очень и очень мало.
– А почему вы решили, что я – Странница?
– Если позволишь, я расскажу тебе об этом в следующий раз. – Хэджам одарил меня теплой улыбкой и добавил: – Общаться с темнотой – значит чувствовать ее, касаться, управлять ею. – Он едва заметно шевельнул пальцами – и пушистые хлопья снега медленно поднялись с поверхности озера.
Сердце забилось чаще. Наверное, от восторга мои глаза так округлились, что Хэджам рассмеялся.
– Ты еще совсем ребенок. Сколько тебе лет?
– Недавно исполнилось шестнадцать, – произнесла я, наблюдая за танцующими над озером снежинками. – А я смогу так?
– Воздух – это моя стихия. Но если захочешь, ты сможешь больше. Рэй, посмотри на меня.
Хэджам опустил руку – снежинки упали, и я нехотя подчинилась.
– Ты видела розовую звезду на небе?
– Да, в эту ночь я и родилась.
И снова он взглянул на меня так же, как смотрел в первую нашу встречу, – восторженно! Наверное, под стать тому, как я только что глядела на парящий снег. Как на самое настоящее чудо!
– О, господин Хэджам, вы здесь!
Голос Кены грубо ворвался в наше таинство. Пусть я не понимала, чем так поразила этого демона, но мне хотелось, чтобы он никогда не прекращал смотреть на меня так, заставлять чувствовать себя особенной, будто я – самое важное существо в этом мире.
– Это Рэй – дочка моей троюродной тетки. Я все забывала вам… – испуганно затараторила Кена, но Хэджам жестом руки велел ей молчать.
– Благодарю вас, но мы уже познакомились. Берегите ее, она – сокровище.
Я залилась краской, игнорируя взгляд Кены. После ухода Хэджама она осторожно расспросила меня о том, как мы познакомились и о чем говорили, но я отделалась общими фразами: сказала, что подсматривала за церемонией, и попросила прощения за проступок, а он предложил пойти к озеру.
В последующие пару месяцев Хэджам несколько раз посещал нашу деревню, но мы не виделись. Если раньше Кена во всеуслышание объявляла о его приходе, то после того дня перестала произносить при мне имя господина.
В день, который определил мою дальнейшую судьбу, на дорогах все еще лежал снег, хотя мартовское солнце всеми силами боролось с застоявшейся зимой и нещадно грело руки и щеки. Закончив с поручениями Дороши, я закуталась в плащ и побрела к храму. Дорога была тяжелой: я все время оступалась, пытаясь обойти или перепрыгнуть сугробы, ноги промокли сразу, а ветер настырно дергал за капюшон. Когда вдалеке показались загнутые концы красных торий, солнце почти село, а в ушах, раскаленных от мороза, так сильно стреляло, что я жмурилась, едва не вскрикивая.
Каждый раз, подходя к храму, я надолго замирала и внимательно осматривала его. Вглядывалась в каменные глаза кицунэ, стороживших двери по обе стороны, пересчитывала ступени, смотрела, не облупилась ли краска на фасаде. Глупо, но мне казалось, что если я буду с таким вниманием относиться к святыне Инари, может быть, рано или поздно богиня ответит мне.
Какой же наивной и глупой я была. Правильно Хэджам говорил: «Ребенок».
– Эй, слабоумная!
Я вмиг оцепенела. Больные уши в одно мгновение перестали волновать меня, слух обострился до предела, подмечая каждый шорох, каждый вздох. Их было пятеро или шестеро. Стояли за моей спиной. Запахов я не различила, потому что в деревне все пахли одинаково. Но это точно был кто-то из местных. Выследили меня.
Тело затряслось, но я несколько раз сжала и разжала пальцы и выпустила когти. Я не хотела нападать, молилась, чтобы они ушли, но если случится другое, буду готова.
И снова останешься бездомной.
– Оглохла, что ли? А ну иди сюда!
– Пожалуйста, оставьте меня. Я помолюсь и уйду, – жалобно прошептала я.
– Что ты там бормочешь! Сюда иди!
В спину ударило что-то очень тяжелое. Я вскрикнула и, упав на колени, заплакала. Инстинктивно съежилась, закрыла голову руками и приготовилась к худшему.
Послышался задорный смех, и на снегу захрустели шаги.
– Даген, да оставим ее, ну!
– Да это из-за нее рыба передохла. Мы только поговорим и попросим свалить из нашей деревни.
– Вот-вот! Видел Кену? Как эта девка появилась, наша мико сама не своя.
– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, – скулила я, сильнее прижимаясь к земле.
Они были совсем близко. Я боялась открыть глаза и лишь чувствовала свое тяжелое дыхание и дрожь земли от их шагов. Кто-то пнул меня в плечо, но я дернулась и носок угодил в щеку. Один из них грубо схватил меня и рывком поднял на ноги. Слезы застилали глаза, и было так страшно, что я с трудом различала очертания лиц.
– Кто ты такая, отвечай! И что тебе нужно от Кены!
Ничего, ничего не нужно!
Я хотела кричать, но слова застряли в горле.
И вдруг налетел ледяной ветер. Он ударил меня по щекам и ослепил на мгновение. Руки отпустили меня, но я еще больше съежилась. А потом кто-то вдруг схватил меня за плечи и встряхнул. Я мотала головой, а незнакомец все тряс и тряс меня.
– Рэй! Посмотри на меня! Немедленно посмотри!
Голос показался знакомым, и, всхлипывая, я разлепила глаза. Хэджам. Черные волосы зловеще развевались за его спиной, взгляд был сосредоточен и сердит.
– Ты пострадала? Тебя ударили?
Я замотала головой и невольно поморщилась: щека, в которую случайно угодил носок дзори[18], болезненно пульсировала. Хэджам коснулся пальцами ушибленного места.
– Пойдем, я отведу тебя домой.
– Нет… не вернусь.
– Не глупи, – отрезал он. – Эти низкие людишки больше не тронут тебя. Можешь быть спокойна.
Я упрямо покачала головой. Хэджам смотрел так пронзительно и в голубых глазах плескалось столько непонятных мне чувств, что стало страшно. И вдруг черты его утонченного лица смягчились, он наклонился, и теперь наши лица были на одном уровне.
– И что мне с тобой делать, Рэй Кеноки? Ну скажи, что?
Затаив дыхание, я испуганно таращилась на него. Хэджам обреченно вдохнул и выпрямился.
– Если я тебя заберу, то уже не смогу отпустить, понимаешь? Нет, Рэй, ты должна это понимать. Твоя жизнь среди людей закончится. Скажи мне. Скажи, что поняла.
– Поняла, – поспешно кивнула я, хотя, конечно же, ничего не поняла.
Я тебя заберу. С собой!
Жить рядом с Хэджамом. Может, даже в его замке, среди таких же, как я. Разве можно было хотеть чего-то другого?
Я лишь успела скосить взгляд на храм и мысленно шепнуть каменным статуям кицунэ спасибо, когда он прижал меня к себе и взмыл в темное небо.
Сердце ушло в пятки. Тот полет я не забуду никогда!
Бескрайнее глубокое небо приняло нас как родных. Вороные волосы Хэджама цеплялись за черные тучи, рассекали их, словно катаны[19], а я с дрожью сжимала его одежды, боясь даже пискнуть. Хотя хотелось мне кричать! Нет, визжать от восторга, вытянуть руку и пропустить сквозь пальцы небесное полотно, усыпанное мириадами звезд.