– Не в моих чувствах дело, – прошептала я. – Здесь мой дом, здесь мне хорошо.
– А я не могу смотреть на это. – Саваки сжал в кулаке прядь моих волос и резко выпустил, скривившись. – В твоих руках такая сила, такие возможности… Ты можешь весь мир получить, жить где угодно, с кем угодно, добраться до богов, если захочешь. А вместо этого отдаешь себя в руки этому… этому…
– Кому? – закричала я, и злость прорвалась сквозь слезы. – Он вытащил меня, дал крышу над головой, был рядом в самые… самые ужасные моменты. Не кривил морду, когда я сделала то… что сделала с Исаму, не осудил, а стал помогать! Да откуда тебе знать, что он сделал для меня, если тебя никогда не было рядом!
Темные глаза Саваки вспыхнули, и он резко схватил меня за подбородок.
– А ты уверена, что он тебе помогает?
Затаив дыхание, я уставилась в его пылающие глаза. Ни насмешки, ни ярости. Он говорил серьезно и словно боролся с собой, хотел сказать что-то еще, но отчего-то не мог.
– О чем ты?
Тот короткий миг был единственным за всю долгую жизнь с Хэджамом, когда я по-настоящему усомнилась в правильности происходящего и поверила, что Саваки действительно может знать больше. Всего миг, и мне, дуре, потом было стыдно за него.
Саваки открыл рот, но вместо слов раздались хрипы. Его глаза закатились, он стал судорожно глотать воздух. Рука, державшая мое лицо, безвольно упала. Я вскрикнула, отступив, и тут увидела за его спиной Хэджама. С холодным, ничего не выражающим лицом он смотрел в затылок Саваки, а его рука… боги!.. кисть его руки провалилась в спину инугами.
– Нет… пожалуйста, – прошептала я, делая шаг вперед, но Хэджам резко посмотрел на меня и покачал головой.
Меня обдало холодом, сердце сжалось от страха. Я застыла, словно замороженная заклятьем, и только таращилась на Саваки. Хэджам резко вытащил окровавленную кисть, и его друг… наш друг повалился на пол. Объемный черный плащ накрыл его целиком. Мои ноги подкосились, и я упала рядом. Подползла, захлебываясь слезами, стала судорожно шарить в тяжелых тканях в надежде открыть его лицо, но никак не могла справиться.
– Зачем ты… Саваки… Саваки!
Всхлипы превратились в крики, вопли. Я кое-как нащупала края плаща, отдернула в сторону и едва успела в последний раз взглянуть на его лицо, обрамленное темными кудрями, как он исчезло. Растворилось так же, как растворялось мое тело, когда я переходила из одного мира в другой.
– Почему он исчез? Где он?!
– Рэйкен. – Хэджам тронул меня за плечо, но я дернулась, сбрасывая его руку. Схватила плащ Саваки и прижала к себе.
– Ты его убил… убил… Зачем?! – Я вскочила и со всей силы толкнула Хэджама в грудь. Ярость охватила меня, я хотела броситься на него, бить, крушить. Мне было так больно! Но что-то на задворках сознания приказало сдержаться.
– Хватит, – вкрадчиво сказал Хэджам. Голубые глаза налились кровью, но в остальном он выглядел спокойным. Даже равнодушным.
– Хватит? – выдохнула я, спешно вытирая щеки. – Зачем ты его убил? Он же наш друг!
– Саваки предал меня и хотел обманом вынудить тебя сделать то же самое.
Я не понимала, о чем он говорит.
– Я бы никогда…
– Я знаю.
Хэджам протянул ко мне руку. Несколько секунд я смотрела на эту длинную, изящную кисть, но вдруг резко ударила по ней и выбежала на улицу. Хэджам окликнул меня, но я даже не обернулась – провалилась в темноту, в Ёми.
– Саваки!
Я стояла в окружении витиеватых желтых рек и кричала что есть мочи, прижимая к себе плащ друга.
– Саваки! Черт возьми! Вернись ко мне! Ты ведь не умер? Не умер!..
Ответом мне было мертвое молчание. Когда голос сорвался на хрип, а горло заболело от криков, я обессиленно опустилась на влажный песок и закуталась в плащ. Горячий ветер трепал пряди волос, и я накрылась с головой, уткнув лицо в колени.
Моя семья и мой друг – какие разные смерти. Мама и Касси оставили после себя вину, с которой самой мне было не справиться. Я чувствовала их присутствие повсюду – в голосах в голове, в призрачных образах, мелькающих в потусторонних мирах, – словно они не умерли, а где-то прячутся, и нет мне покоя, пока я не найду их и не попрошу прощения. А после Саваки осталась пустота. Я так остро ощутила ее, будто внезапно проснулась в мире, из которого исчезли все звуки и запахи.
Я понимала, что между ними не все гладко, но никогда не интересовалась, в чем причина, ведь они продолжали вместе путешествовать. Хэджам даже сказал, что они вдвоем ищут этого хого из рода Сугаши, кем бы он ни был. В какой-то момент мне даже показалось, что у Саваки есть чувства ко мне и вся эта обида всего лишь ревность. Но он ведь ничего не предпринимал и никак не вредил мне!
Как он мог предать Хэджама? Почему?
«Перестань страдать, Рэйкен. Хватит».
Этот шепот прорезал ненавистный мне ветер. Тихий, но колючий, он проник в подсознание и вырвал меня из дремы.
– Саваки…
Я оглядывалась по сторонам, но кроме бесчисленных рек не видела ничего. Послышалось ли мне, или бессмертный дух Саваки действительно говорил со мной – не знаю. Но в тот момент я оставила его плащ на желтом песке и вернулась в замок.
Проскользнув через темную завесу, я осталась стоять с закрытыми глазами. Нюх уловил приближение рассвета: едва ощутимую свежесть зарождающегося утра, в котором уже не будет моего друга. Ни здесь, ни там. Сердцу не было больно – лишь пусто и тоскливо, но, к своему удивлению, я вдруг поняла, что смогу с этим жить.
Странно – как мне удалось так быстро принять случившееся? Неужели мое легендарное чутье знало, что произошло на самом деле?
– Где ты была?
Я нехотя открыла глаза. Хэджам стоял передо мной, охваченный волшебным свечением уходящей ночи. Ветер трепал вороные волосы, в хрустально-голубых глазах светилась тревога.
– Я волновался. Куда ты ушла?
– Раньше ты не спрашивал, – вздохнула я.
Теперь только мы. Между нами больше никого не осталось.
– Не следовало этого делать у тебя на глазах. Прости, – внезапно сказал он, подходя ближе.
– За что же ты так с ним?
– Ты не имеешь к этому отношения. Дело в моих поисках, – Хэджам остановился передо мной так близко, что я ощутила его дыхание. В груди нарастало волнение. – На днях я узнал, что Саваки утаивал от меня местонахождение Сугаши.
– Но зачем?
– Все дело в ведьме, с которой он путался. Она не хочет, чтобы я вернул свою силу.
Звучало разумно. Или… нет?
Хэджам заключил мое лицо в ладони и оказался еще ближе.
– Не уходи так больше. Мне невыносимо видеть, как ты страдаешь по кому-то другому.
Что…
Сердце болезненно забилось, застучало в висках. Руки, шея, лицо горели, и стало нечем дышать. Я резко вздохнула, и он накрыл мои губы своими. Сначала нежно, неспешно, но вот я вцепилась пальцами в его предплечья, то ли отталкивая, то ли, наоборот, желая быть ближе, и поцелуй стал яростным, голодным, жадным. Хэджам обхватил меня за талию и прижал к себе так сильно, словно хотел сделать частью себя.
– Ты мне принадлежишь, понимаешь? – шептал он сквозь поцелуй. – Понимаешь?
Я кивала, судорожно хватая ртом воздух, пытаясь на ощупь отыскать его губы. Единственный мужчина, чьей любви я желала с самой первой встречи. Единственный, чьи прикосновения пробуждали во мне желание и делали все вокруг неважным. Я пьянела от одной мысли, что он выбрал меня, что счел красивой, достойной, равной себе.
Свое сердце я отдала ему давно, но в ту ночь он получил последнее, нетронутое. Теперь я принадлежала ему полностью и была безгранично счастлива. В моем мире, ревностно огороженном от правды, которую мог бы раскрыть Саваки, которую я и сама могла бы давно разглядеть, если бы так сильно не боялась все разрушить, наконец воцарилась идиллия.
Когда первые блики рассвета тронули верхушки вишни, Хэджам завернул меня в свой плащ и отнес в спальню. Я пробыла там до самого вечера, то проваливаясь в сон, то пробуждаясь и крепче прижимая к себе его руки.
Если я принадлежу тебе, то и ты принадлежишь мне.
Глупая девочка.
– Почему сейчас? Я же давно… ты знаешь, да?
– Да, но… в этом не было необходимости.
– Необходимости?
Не на такой ответ я рассчитывала.
– Ты живешь здесь, это обязывает. Мне в жизни меньше всего нужен кто-то, от кого я буду зависеть. Более того, я никогда и ни с кем не связывал себя, чтобы не давать врагам лишнего повода для манипуляций.
– А у тебя есть враги?
– Конечно. Враги есть у всех. В нашем мире, если ты могущественный, тебя не трогают до тех пор, пока не разузнают о твоих слабостях. А постоянная женщина рядом – это слабость.
– Я могу постоять за себя.
– Знаю. – Хэджам улыбнулся и притянул меня к себе.
Я – его слабость.
– Так что же изменилось?
– Я увидел, что ты можешь привязаться к кому-то другому и этот кто-то отнимет тебя у меня.
Он тоже никогда не говорил, что любит меня. Но разве это имело значение? Он никогда не проявлял своих чувств, если поблизости был кто-то другой, но разве это мне было нужно? Я получила безопасную жизнь, в которой у меня был постоянный дом, дело, позволявшее помогать другим, и мужчина, который всегда был на моей стороне, где бы я ни была, сколько бы ни отсутствовала и что бы ни делала.
Я продолжала искать семью, но уже не чувствовала гнетущей одержимости. Хэджам подарил мне убежище, я прятала свои тягостные чувства в плаще, в его спальне, его руках. Как бы плохо мне ни было, я всегда возвращалась, зная, что рядом с ним боль уйдет.
Иногда мы не виделись неделями и месяцами. Я скучала, хоть и не сходила от этого с ума, но каждый раз наши встречи были самым лучшим, что дарила мне жизнь. Я не задумывалась, с кем он, когда не со мной, потому что это было неважно: когда мы были вместе, я была единственной.
Сора никогда не задавала вопросов, но со временем мое чутье достигло феноменальных успехов, и я уже по одному запаху могла понять, что чувствует другое существо. Она знала про нас. Поначалу мне было неловко, ведь я считала, что когда-то она была влюблена в своего покровителя, но это оказалось неправдой. По крайней мере, Сора не изменила своего отношения ко мне. Более того, мы стали ближе. Я рассказывала своей нелюдимой ханъё о хождениях в темноте, о других мирах и даже как-то взяла ее с собой. Мы прошли сквозь необитаемое пространство, сплошь покрытое водой и снегом, а потом очутились на вершине вулкана Нантай, в районе которого когда-то хотел жить Саваки.