– Ты двадцать лет внушал себе любовь к Коджи и Мидори, а теперь узнал, что именно они были причиной того, что ты лишился последнего члена своей семьи. Такимару сделал это ради жены. Не ради тебя, а ради жены. Он выбрал ее и нерожденных детей. А ты всю жизнь выбирал чтить память брата. Вот и вся любовь, Шиноту.
– Что?
Я резко разжал руки, и Рэйкен отошла в сторону. За ее спиной стоял Коджи. Мой племянник застыл, устремив на меня полный недоверия взгляд. В тусклом свете луны его лицо казалось болезненно бледным, губы сжались в тонкую полосу. В нескольких метрах от него застыла Мэйко в человеческом обличье, переводя растерянный взгляд с меня на Рэйкен.
– Ты правда так думаешь, да? – выдохнул Коджи.
– Неправда… – прошептал я. Хотел покачать головой, но мышцы одеревенели. Тело прошиб холодный пот.
– Коджи… – жалобно протянула Рэйкен, поворачиваясь к нему, но племянник даже не удостоил ее взглядом. Он по-прежнему смотрел только на меня, и на его бледном лице разливалось разочарование.
– Ты так разозлился в лесу, когда я начал рассказывать о Мидори. Все спрашивал, почему же я ничего тебе не говорил. Да вот почему! – голос Коджи дрожал, и его слова били в меня подобно плевкам. – Ты сам все видел. Я знаю, ты даже не смотришь на свое отражение, чтобы лишний раз не замечать этот шрам – ее поступок. Счастье тебе, когда все вокруг остается таким, каким оставил Такимару. Ты так ненавидишь все, что связано с нами, что готов вычеркнуть весь мир! Я не говорил тебе о нас, потому что боялся твоей ненависти!
По его щеке скатилась слеза, голубые глаза стали еще светлее, практически побелели.
– Пожалуйста, Коджи, – прошептал я. – Дай мне сказать.
– Это я их впустил. Я открыл ворота! – крикнул он. – Я раньше думал, что в мире есть только люди и те, кто живет по ту сторону. Но вы все показали мне, что это неправда. Мир не делится на тех и других! Никому из вас дела нет до Мидори, никто из вас не стремится ее найти. Она была права с самого начала. А я так тебя любил и верил тебе, что сам предал ее, отгораживался от своей сущности. Ей нужна была поддержка, а я принял твою сторону!
Всхлипнув, Коджи нетерпеливо вытер щеку. Он развернулся и побежал к воротам, но Мэйко схватила его за руку.
– Куда ты? Не делай глупостей!
Коджи окинул ее презрительным взглядом.
– Вы с Рэйкен одинаковые. Думаете только о себе. И ты, и она – вы с самого начала знали, кто мы с Мидори! Не смей даже прикасаться ко мне! – Коджи вырвал руку. – Мне плевать, что ты причастна к моему рождению. Если уж быть честным, – он вдруг посмотрел на Рэйкен, – она сделала куда больше для моей защиты. А ты просто отдала нас.
– Чтобы спасти…
Коджи презрительно фыркнул и зашагал к воротам. Я никогда не видел его таким. Яростным, решительным. Эти вспышки были присущи Мидори. Но, видимо, Рэйкен не солгала, когда говорила, что, разделив душу ребенка Мэйко, дала мертвым детям равные возможности. Вина сжирала меня изнутри, но я не мог сейчас заниматься самокопанием. Да, из-за меня, да, из-за моего недостойного поведения он стал таким. И единственный путь исправить это, доказать ему свою преданность – отправиться вместе с ним.
– Шин… – Рэйкен коснулась рукой моего плеча. – Пожалуйста, останься.
– Сама останься, если хочешь. – Я крепко сжал ее запястье, впервые ощутив, что, если захочу, смогу сломать его. – Ты права. Я всю жизнь маялся мыслями о том, как могло бы быть, если бы Такимару остался, даже не зная, что он выбрал их, а не меня. Но эти фантазии не противоречили моим чувствам к близнецам. Я люблю их, они – моя семья. И я умру за них. Это не про родство, Рэйкен, и не про чувство вины.
И как только эти слова слетели с губ, я испытал облегчение. Настоящее, искреннее облегчение. Это было правдой: я действительно их любил. Даже несмотря на злость на Такимару, я искренне любил этих детей, где-то глубоко внутри всегда понимая, что они уж точно не виноваты в моих бедах.
Рэйкен хотела что-то сказать, но я покачал головой и убрал ее руку. Часть меня взбунтовалась, взмолилась о том, чтобы она подтвердила, что понимает меня, что пойдет с нами вызволять Мидори. Но Рэйкен лишь молча смотрела на меня потухшими рыжими глазами.
В последний раз взглянув на нее, я решительно зашагал к воротам. Коджи уже успел избавиться от половины защитных офуда. Как вдруг за спиной закричала Мэйко:
– Не позволю! Задержите их!
Не успел я оглянуться, как ко мне уже бежали два защитника – Нобу и Тэйго. Первый попытался схватить меня, но я инстинктивно вскинул руку – и его отбросило на несколько метров. Ничего себе. Я растерянно уставился на свои руки, запылавшие бледным голубым свечением, и вдруг почувствовал, что кожа горит. Это не причиняло мне боли – наоборот, я ощутил невиданный прилив сил!
Тэйго переводил растерянный взгляд с меня на Нобу и обратно, а потом дернулся, но я предупредительно скрестил руки перед собой.
– Расклад сил поменялся. Лучше просто отойди.
Сила бурлила во мне, ее мощь нарастала с каждой секундой. Тэйго неопределенно хмыкнул, нахмурился и вдруг бросился на меня. А я раскинул руки в стороны, давая выход своим новым способностям. Невидимая глазу волна сбила защитника с ног, взметнув столбы пыли. Откуда-то я знал, что делать, как управлять этой мощью. Подбежав к Коджи, я схватил его под локоть и уверенно шагнул вперед. Мы должны были удариться о ворота, но они просто распахнулись навстречу незнакомой темноте.
– Ты! Да как ты…
Мэйко обернулась ко мне, тыча пальцем. Круглое лицо пылало от гнева, чистые зеленые глаза заволокло темной пеленой.
– Мы стольким рисковали тогда. И все ради этого?!
Я несколько раз моргнула. Шин и Коджи ушли. Когда Хэджам пошлет за ними своих демонов и заберет в замок Чироши – лишь вопрос времени. Я все поняла неправильно. Когда Мэйко призналась, что девочка для нее ничего не значит, я подумала, что, может, и для Шина будет достаточным спасти Коджи. Может, когда он узнает правду и поймет, насколько опасно идти за Мидори, то заберет племянника, укроет его. А теперь у Хэджама появится все, чтобы провести ритуал. Всё, кроме меня.
Стоило об этом подумать, как шорох гигантских крыльев заполнил пространство вокруг, взметнув клубы пыли. По обе стороны от меня приземлились две черно-красные птицы. Через считаные секунды они обернулись стражниками и сцепили когтистые пальцы на моих предплечьях.
– Я понятия не имею, что движет тобой, Рэйкен, – вкрадчиво сказала Мэйко, подходя ко мне совсем близко. – Но Коджи прав: я ничего не делала, чтобы защитить его, за все эти годы. Больше такого не повторится. Не для этого я тогда рискнула всем. Хэджам его не получит.
– Так убей меня, – спокойно сказала я, хотя внутри меня разрасталась буря.
– Твоя смерть ничего не решит. Убью тебя – родится новый Странник. А твой дух до конца жизни будет изводить меня.
– Ты выиграешь время.
Налетевший ветер заиграл с моими волосами, и Мэйко поднялась в воздух. Наши глаза находились теперь на одном уровне, и я могла сосчитать ее дрожащие ресницы.
– Это была игра, Рэйкен. Ни к чему не обязывающее веселье. Мы делили ложе, мне было хорошо, – неожиданно сказала она. – Но если бы ты заикнулась о своих чувствах к Хэджаму, если бы поделилась своей привязанностью к нему, я бы никогда… слышишь, никогда…
Мэйко протянула руку и коснулась моей щеки. Темная пелена с ее глаз схлынула, и в отражении кристальной зелени я разглядела свое ошеломленное лицо.
– Я тянулась к тебе. Боготворила тебя. Милостивый Сусаноо, как я любила тебя, с каким трепетом ловила твое одобрение и искала общения. Только ты, Рэйкен, ты была для меня всем.
Я ответила бесстрастным взглядом. Мэйко слабо улыбнулась и вздохнула:
– Тебе так хотелось любви, я понимала это и думала, что смогу хотя бы частично заполнить пустоту в твоей душе. Но тебе никогда не нужна была моя любовь, как и любовь многих, подобных мне. Ты нас не замечала, потому что желала любви только тех, кого сама выбрала.
Мэйко ласково погладила меня по щеке и опустила руку.
– Но, как бы то ни было, я никогда не смогу взять на себя твою смерть. Поэтому ты останешься здесь, а мы сами вызволим Коджи и…
Я резко подалась вперед и ударила ее лбом. Мэйко вскрикнула, а я выпустила когти и вонзила пальцы в своих стражей. С шипением они отскочили от меня, и я, воспользовавшись моментом, скользнула в темноту.
На этот раз он ждал меня. На том же месте, где мы простились всего несколько дней назад.
– Да ты жить без меня не можешь! – усмехнулся Саваки, едва я открыла глаза и ощутила теплый ветер на щеках.
Собачьи глаза смотрели на меня с любопытством и нежностью. И на долю секунды я отпустила случившееся, позволила себе насладиться радостью нашей встречи.
– Ты узнала, что я все еще служу ему, и все равно пришла? – озадаченно спросил он. – Признайся, тебя ко мне тянет.
Саваки деловито сложил лапы на когтистой шапке трости. Я не сдержала улыбки, но она тут же погасла.
– Все плохо. И как бы то ни было, но, кажется, ты все еще мой единственный друг.
– Твои представления о дружбе далеки от идеала, – хмыкнул он. – Собственно, как и у моего тюремщика.
Я вздохнула, не зная, что делать дальше. Разрывалась между желанием попросить о помощи, просто поговорить или сесть на жженый песок и помолчать. Я боялась обдумывать то, что случилось, боялась выводов, к которым приду. Не понимала уже, за что борюсь и против кого выступаю. Запуталась, кого люблю, а кому желаю зла.
Сокровище. Редкое создание. Странница. Или просто жалкая девчонка. Неудивительно, что боги лишили меня привилегий кицунэ. Я не достойна ничего хорошего.
Воткнув трость в песок, Саваки терпеливо смотрел на меня. И я не выдержала. Шагнула к нему и… колени подкосились, я рухнула в его объятия. Инугами прижал меня к себе, и я дала волю слезам. Уткнулась носом в его шерстяную собачью грудь, отдаваясь судорожным рыданиям. Он гладил меня по спине и шептал неразборчивые слова. Незаслуженное умиротворение разливалось по телу, вытесняя тяжесть безысходности. Я почувствовала, как он менялся, как стал ниже ростом, а когтистые лапы обернулись теплыми человеческими пальцами. Я с жадностью вдохнула запах этой его сущности.