Я не сдержал улыбки и тут же обрадовался, что нас окружала кромешная тьма. Было странно в такой ситуации обсуждать мои чувства к Рэйкен, но Коджи легко поддерживал эту тему, хоть и не без иронии в голосе.
– Думаешь, она мне все внушила?
Племянник вдруг замедлил шаг, и я смог догнать его. Когда мы поравнялись, он посмотрел на меня:
– Не знаю. С одной стороны, мне слабо верится, что ты со своим образом мыслей за несколько дней потерял голову от полукровки, но с другой… я никогда не видел, чтобы ты заботился о ком-то, кто тебе противен. Успокаивал ее во сне, смотрел на нее. Знаешь, на твоем лице отражалась такая борьба – как будто ты сам не верил, что искренне желаешь этого по отношению к такой, как она. И нет, это не было похоже на внушение. Хотя откуда мне знать, как это внушение выглядит. Но… я ни разу не видел, чтобы Рэйкен… в общем, все, что ты делал для нее, мне казалось, смущало ее. Странная реакция для того, кто хотел вызвать к себе симпатию. Но, может быть, она просто чертовски хорошая актриса.
Я медленно кивнул, удивляясь проницательности своего племянника. Боги, знал ли я вообще его?
– Ты знаешь, куда идти?
– Нет, но Мидори сказала: стоит мне выйти за ворота – и она нас найдет.
– Коджи, ты уве…
– Не смей! – угрожающе отрезал он, ткнув в меня пальцем. – Если я говорю с тобой, это не значит, что все по-старому. Это я ушел, а ты увязался следом. И если у тебя нет информации, как найти Мидори, то либо заткнись и иди молча, либо прова… Тихо!
Коджи вдруг замер и оглянулся по сторонам. Я тоже почувствовал. Что-то похожее на присутствие демонов-призраков в мертвом лесу. Мы стояли спина к спине, всматриваясь в темноту. Воздух стал тяжелым и вязким, свежесть дождя испарилась, и в горле запершило.
На какое-то время мир полностью замер, а потом в небе завыл ветер. Я было подумал, что это взмахи птичьих крыльев и нас настигли люди Мэйко, но это нечто не имело формы. Черное и размытое, оно неслось на нас. Я едва успел вскинуть руки в надежде защититься так же, как сделал это в крепости, но вдруг почувствовал жуткую боль в затылке.
Очнулся я лежа на холодном полу. Открыл глаза и увидел Коджи: он был без сознания, но живой, судя по вздымающейся груди. В голове пульсировала тупая боль, и тело плохо слушалось, но я кое-как сел и огляделся.
Мы оказались в просторном светлом зале. По периметру были разбросаны желтые шелковые подушки, рядом стояли низкие столики для чайных церемоний. Здесь были окна – огромные, от пола до потолка, и через них сочился яркий солнечный свет. Я прищурился и разглядел очертания зеленого сада и колышущиеся на ветру ветви вишен.
А потом мой взгляд остановился на нем. Призрак из леса, но уже реальный, из плоти и крови, с длинными блестящими волосами цвета воронова крыла, в белых одеждах и шелковых туфлях. Его холодные ярко-голубые глаза пристально смотрели на меня, и я вздрогнул от того, насколько они были похожи на глаза Мидори и Коджи.
Значит, это и есть Хэджам.
Он криво ухмыльнулся и откинулся на спинку высокого плетеного стула, задрапированного голубой тканью.
– Где Мидори? – спросил я, поднимаясь на ноги.
Хэджам взглядом указал в сторону, и только сейчас я увидел ее: хрупкую, маленькую, в роскошном розовом кимоно и с украшениями в длинных волосах. Племянница сидела на подушке невдалеке от Хэджама с застывшей на бледных губах ухмылкой, но во взгляде потемневших глаз читалось замешательство.
– Я искал тебя, – прошептал я, растерявшись. Сердце зашлось, я хотел броситься к ней и заключить в объятия, но отчего-то не мог пошевелиться. – Мы с Коджи искали тебя с того самого дня, как…
– Я знаю, дядя. Это очень мило.
Голос, некогда звонкий и страстный, звучал отстраненно, с каким-то деланым равнодушием. Я нахмурился.
– Он убьет тебя.
– Знаю. – Мидори вытянула руку и оголила запястье, обнажив небольшую метку. – Он нас всех убьет. Так надо.
Мое собственное запястье отозвалось внезапной болью, и я увидел у себя такую же метку.
– Мы – звенья одного исхода, части ритуала. Из-за этой штуки сбежать не получится: где бы ты ни оказался, она вернет тебя обратно. У меня тоже есть такая.
Я часто заморгал. Что происходит?
– Ты внушил ей так себя вести?
Хэджам холодно рассмеялся.
– Дочь, это я тебе внушил?
– Нет, – спокойно сказала Мидори, улыбаясь ему. – Мое сознание в порядке. Я помогу отцу вновь обрести силу ками, а он вернет нас с Коджи обратно.
– Ах да, конечно, – фыркнул я. В тот миг чувства, связанные с утратой Мидори и новой встречей, отошли на второй план. Даже не зная ничего о ритуале и возможностях, которые откроются Хэджаму, я понимал, что дети ему не нужны.
– Мне нужна семья, Шиноту. Я ее заслуживаю.
– Скажи давай, что еще младенцем планировал вернуть ребенка к жизни.
– Не планировал. – Хэджам только пожал плечами. – Но моя Рэй все сделала правильно. Благодаря ее стараниям я познакомился со взрослой дочерью и понял, что хочу разделить с ней часть своей жизни. Надеюсь, что и мой сын к нам присоединится.
«Моя Рэй». В сердце кольнуло. Я стиснул зубы, и Хэджам отметил это приторной улыбкой. У меня было много вопросов к Рэйкен, но я всерьез не верил, что она собиралась вернуться, чтобы помочь ему с ритуалом… даже когда обвинил ее в этом. Но то, с какой уверенностью Хэджам это произнес… Рэйкен отсрочила его вознесение в Такамагахару на целых двадцать лет, а он говорит так, словно никогда и не злился, словно все шло по его плану.
– Для того, кто живет сотни лет, время идет совсем в другом ритме, – сказал он, будто прочитав мои мысли. – Ты потратил два года, чтобы найти Мидори. Так почему я не могу подождать двадцать лет, чтобы осуществить то, о чем мечтал с рождения? Все относительно, дорогой хого. Когда ты поймешь, что выхода отсюда нет, то подумай, пожалуйста, вот о чем: ты всю жизнь охранял моих детей, защищал их от хищного мира – и я говорю тебе спасибо! – и твоя жизнь в моих руках обеспечит им защиту даже после смерти. Они будут жить долго – и все благодаря тебе.
– Да пошел ты, – процедил я.
Хэджам театрально вздохнул и, поднявшись, протянул руку Мидори.
– Хочешь остаться или проводить тебя в спальню?
– В спальню, – не раздумывая, ответила она.
– Хорошо. – Хэджам холодно взглянул на меня. – Помни, хого, отсюда не сбежать. Хотя ты можешь, конечно, попробовать, но она никуда не уйдет – ты уже понял это. Скоро вам принесут горячую еду – рекомендую не игнорировать. А иначе во время ритуала у вас не останется сил, чтобы попытаться остановить меня.
Как только они покинули зал, я бросился к Коджи и растолкал его. Племянник что-то забурчал и нехотя открыл глаза.
– Ничего не болит? Встать можешь?
– Я… – Коджи поморщился, но вдруг встрепенулся, мгновенно сбрасывая с себя сонливость. Он огляделся по сторонам и вперил в меня встревоженный взгляд.
– Мы в замке. Мидори только что была здесь.
Я быстро пересказал ему разговор с Хэджамом и свои ощущения от поведения племянницы.
– И давай договоримся сразу, – резко заключил я, не давая Коджи вставить слова, – я, конечно, виноват перед вами и обещаю считаться с тобой, но только не в этом. Даже не думай заикаться, что веришь этой волосатой гадине.
– Волосатая гадина? Ты про Рэйкен?
На губах Коджи играла глупая улыбка, и я растерянно заморгал. А потом вдруг рассмеялся. Странное ощущение: я всегда был старшим, вел себя как защитник и наставник, а сейчас почувствовал, что мы на равных.
– Пойдем осмотримся.
Я помог Коджи подняться и, задержав взгляд на отметине, венчавшей его правое запястье, подошел к окнам и распахнул их. Предзакатное солнце было сказочным – ярким и теплым, но прикосновения лучей раздражали кожу, казались искусственными. Я потянулся к спине и тихо выругался: колчан и лук остались в крепости, ну конечно. Хорошо. Придется в короткие сроки научиться управлять своими новыми способностями, что бы они ни значили.
Мы ступили на вишневую аллею, и от свежих запахов закружилась голова. Ласковый ветер трепал листву, подбрасывая вверх белые лепестки, которыми была усыпана дорожка. Мы шли осторожно, все время оглядываясь по сторонам. Стены замка были белыми, а верхушки темных башен тонули в застоявшемся тумане где-то очень высоко. Такой же туман разлился далеко впереди. Казалось, до него несколько часов ходьбы, но мы прошли всего ничего, как волокнистая стена вдруг резко выросла перед нами. Обман зрения. Я протянул руку: кончики пальцев утонули в тумане и тут же уперлись в невидимую преграду.
– Барьер. Он не обманул.
Коджи тоже проверил и вяло кивнул. Слева от нас послышались шаги. Я заметил силуэт девушки с подносом. Коротко взглянув на нас, незнакомка скрылась из виду.
– Если честно, я ожидал увидеть толпы всяких демонов, а здесь так тихо и… спокойно, – признался Коджи.
– Усыпляет бдительность, – буркнул я.
– И что нам делать с Мидори?
– Пока не знаю. Этот хмырь так уверен в себе, что даже не запрещает ей разговаривать со мной. Другое дело, что она сама не хочет. Почему?
– Может, злится? – Коджи адресовал мне долгий взгляд.
– Или боится, что мне удастся ее переубедить.
Коджи поджал губы и отвернулся. Мы побрели в сторону распахнутого окна. Я глубоко вздохнул. Все вокруг казалось искусственным и безупречно правильным. Не в таком месте мне бы хотелось умереть. Не в таком месте мне бы хотелось сражаться.
– Коджи, – неуверенно начал я, – а ты сам… Я хочу сказать, он ведь твой отец. Да, плоть тебе подарили другие люди, но сущность – все, что есть в тебе…
– Испытываю ли я волнение? Предвкушение? Не знаю. Мне любопытно. И я… да, я немного боюсь встречи – боюсь, что… ох, – Коджи зажмурился и покачал головой, – что ему удастся переубедить меня.
Я удивился такому откровению. Мы остановились перед окнами. В зале появились слуги с подносами, и маленькие столики постепенно заполнялись тарелками с ароматной едой.