Покачнется, как тень паровоза,
Просмоленный туман на лугу.
Новый день проползет по лугу.
И опять — на снегу — борозда
Тишину перекрутит туго,
Моего не зарыв следа.
Встал упрямо
Встал упрямо, — солдатский навык
Отворил пред собой дверь…
Только пыль ползла над канавой, —
Длиношерстый, голодный зверь.
Улыбнулся… — Любил привычку
Под улыбкою прятать шрам. —
И пошел вести перекличку
Исхлеставшим поля ветрам.
Узел ночных дорог
Узел ночных дорог
Вяжет мою судьбу.
Пусть
Горбатый порог
Стережет пустую избу!
Я —
В перебежках дней.
Лягу
И вновь — бегу!
Я —
В быстроте своей,
В каждом
Своем
Шагу!
Туже стяну ремень.
Жизни закон — прост!
Вот
Перешел день —
Брошенный в ночь
Мост.
Ты ль не знал
Ты ль не знал, что ветер может падать,
А река — брать приступом холмы?
Ты ль не знал, что сила водопада
Не боится вздыбленной кормы, —
Что рука, умеющая в воду
Опускать дрожащее весло,
Может гнать навстречу ледоходу
Все ладьи, что бурей унесло?
Но не могут ставни под руками
Придавить мятелицу к окну,
Если ветер рваными прыжками
Пред тобой ломает тишину — —
Отчего ж, пути годам доверив,
Тем годам, что валятся на слом,
Ты к ладье притягиваешь берег
Перебитым надвое веслом? —
Ведь волна, разбитая о камень,
Никогда не ляжет под борта,
Чтоб ее — над мертвыми песками —
Приручили к шопоту куста.
Первый взрыв
Первый взрыв! — Тяжелое столетье
По тебе скользнуло. И во мгле
Мне пришлось молчанием ответить
На меня нахлынувшей земле.
Плыл простор, оторванный от поля…
И легла на мертвую ладонь
Горсть земли. И только поступь боли
Жгла следы, ласкаясь как огонь.
Все пути, бегущие за днями,
Пав сквозь пыль, что билась на валу,
Надо мной, как смерть над волчьей ямой,
Кувырнули прошлое во мглу — —
Но качнув дыханье пред собою
В пустоту, бегущую от глаз,
Сам, развеяв годы за судьбою,
Положу я память на фугас.
Не затрешь словами
Не затрешь словами захолустья,
Где живет молчальница-душа — —
Жди, покуда солнце не опустит
Луч косой под кровлю шалаша.
По траве, года перегибая,
Подбегают к озеру холмы,
Чтоб взглянуть, как тучей обростая,
Ляжет свет на логовище тьмы.
Зашумел встревоженный орешник,
Не желая ветви перегнуть,
Не желая странствующей песне
Указать на странствующий путь.
Захолустье. Ветхая дорога.
Горб волны под грузом камыша… —
Ты ли встанешь тенью у порога,
Как над жизнью хмурая душа?
Сквозь камыш, ломая чернолесье,
Набегает утро на пески, —
Так бежит веселое предместье
По холмам на омуты реки…
По стволу орешника крутого
Бьется луч. И глухо по душе
Проползло тоскующее слово,
Не найдя покоя в шалаше.
Походная
Не солдат играет штыком, —
Штык ведет за собой солдату.
Красным золотом — за полком —
Раздает нам пожар плату.
Ловит штык острие луча.
Для солдата — посев — крапива!
Эх, лети же, свинец-саранча,
В золотую зарю-ниву!..
Если прежде — могла пыль
Затушить на штыках пламя,
То теперь — солнце в кусты
Опускает, как враг, — знамя!
Там, где хата
Там, где хата разбитые двери
в нищету уронила как мост, —
где горелое дерево мерит
о зарю свой ненужный рост, —
где стрелковая цепь проходила,
своим флангом скосила ячмень, —
полковая двуколка тушила
красной пылью пожар деревень.
Ночь качалась… За лесом ветер
рвал о сучья лоскут огня.
Сердце ждало команду — встретить
залпом дрожи атаку дня.
Но всю ночь в березовых чащах
рассыпалася дрожь стрельбы,
точно враг, пулеметом стучащим
нам подсчитывал шаг судьбы.
Он валил тишину, как стены,
под которыми грунта нет;
и туман над кровавой пеной
в перекрестном дрожал огне.
…Но когда в листве дозвенела,
убегая, стрельбы волна, —
повалившись тяжелым телом
придавила меня тишина.
Этапы
Сдав посты, я забыл пароль.
Тетивою на мне — шрам.
О, не трогай, — позволь, —
Боль,
Эти руки
Бросить по швам
…От крыльца — до ворот,
И опять —
Поворот.
Каждый день
Надо мной
Страшен!
Не забыло крыльцо,
Как звенела свинцом
Эта даль
Обветренных
Пашен.
Верстовые столбы
Я считал пред собой,
Я хотел, —
Задыхаясь в беге, —
В перебеге судьбы
Пролететь сквозь бой,
Как сквозь пыль за избой
На телеге!
Что-ж? — Доверюсь тому,
Кто ведет сквозь тьму
Недописанных лет
Главы!
…От крыльца — через двор.
Ночь. Безлюдье. Забор.
Под забором —
Замок
Ржавый!
Струилась в жилах
Струилась в жилах густая сила,
Ее гоняли удары лет — —
Роса, ласкаясь, следы студила,
Но был горячим бегущий след.
Густая сила, — ложась на травы, —
Землей, что жадно ползла к ногам,
Расскажет миру, как след кровавый,
Дымясь, тянулся к ночным шагам.
Судьба — не окрик! Никто не знает,
Куда сорвется последний взлет
Случайной жизни… Заря слепая
Снимает с неба ночной налет.
Встречаю утро. В ночном ознобе
Сметала круто хмельная дрожь
В огонь и в пепел столетья злобы,
В которых молча метался нож.
И вот уходит из жил открытых
Густая сила, как кровь из ран — —
Встречаю утро. С полей изрытых
Ползет тяжелой волной туман.
Ночь спешит
Е. Спектор
Ночь спешит… Опять тяжелый промах! —
Я привел бессоницу во тьму.
И шуршит промерзлая солома,
Приласкавшись к телу моему.
Каждый вздох, запрятанный в подполье,
Рвет слова, качаясь в глухоте,
Пробегая скомканною болью
На истертом рифмами листе.
Но слова упрямой бороною
Вырвут боль и взроют тишину.
Будет снег, придавленный стеною,
Опускаться грузно по окну.
И душа, ушедшая за болью,
Как овца идет за пастухом,
Передаст весеннему раздолью
Этот снег, оттаянный стихом.
Над степью — пыль
Над степью — пыль. Я помню путь вчерашний…
Ласкала мох бегущая тропа.
Меня в лесных проталинках купал
Вечерний свет. А ветер с теплой пашни
Носил в траву дыхание земли,
Как море в гавань носит корабли.
Степная жизнь — от края и до края —
Тебя качают синие леса,
Игрой лучей вечерняя роса
Тебя к следам, как мох к дуплу, склоняет,
Но все пути, что падают к ногам,
Бегут вперед, как парус к берегам.
Под эту пыль, в которой солнце тонет,
Не лечь, зарывшись в выцветший песок;
Под дрожь ветвей задумчивых осок
Не спрятать сердца!.. В желтом небосклоне,
Там, далеко, за скатами полей,
Плывут, качаясь, мачты кораблей.
Здесь все молчит. И лес молчит. И поле.
Молчит, снимая с неба тишину.
Но я слыхал бегущую волну,
И мне ли жизнь молчанием неволить?
Как море моет небо о песок,
Я пеньем ветра вымою висок.
Неси, неси в степное бездорожье,
Далекий лес, упрямые пути!
Мне ль в этом ветре песен не найти, —
Чтоб с ними гнать поющей желтой рожью
Степную пыль, как желтая волна
Гоняет тину тлеющего дна!
Перерытые черной оспою
Анне Присмановой
Перерытые черной оспою,
под ветрами метались пашни.
Над деревнями — день постный
вспоминал о хлебе вчерашнем.
Ты пошла вдоль разбитого поезда
из деревни — в село соседнее,
чтоб березкам под праздник Троицы
поклониться песней весеннею, —
Чтоб поверить в ростки зеленые,
в колосистое лето разума,
когда ветер над степью сожженною
будет путь поездам указывать, —
Когда ель и сосна, однолетками