– На какое имя лицензия? – сдаваясь, спросил Ник.
– Аннет Брин, – широко улыбнулась сивилла.
Удивительно, как шла ее не слишком привлекательному лицу улыбка, прогнавшая усталость и заставившая глаза сиять.
Ник вынул из кармана мемокард. Прикоснулся к серебристой пластине, которая мгновенно облекла его мысли в слова «Сивилла Аннет Брин».
Уже по пути в управление амулет на его шее задрожал. Прикосновение, и в голове возник образ Меган Броуди.
– Ник, ты как?
Лицо бледнее обычного – ощущение такое, что плохо спала. Не из-за него, конечно, но плескающееся в карих глазах беспокойство все равно удивительным образом согревало. Все, что нужно человеку – разделить свои тревоги и беды с кем-нибудь другим.
Но… не в этом случае. Ник просто не мог рассказать Меган, на что собирался пойти. Она не сдала бы его, он был в этом уверен – ему попросту было стыдно. Как и многие в Департаменте полиции Кенгьюбери, Меган знала его отца. И тут Ник, его сын, будучи не в состоянии решить проблему самостоятельно, обращается к сивилле и… помогает ей, сам преступая закон. Обманывая – и кого? Департамент. Трибунал. Эдгар Куинн на его месте в наручниках притащил бы сивиллу Аннет в допросную, пригрозил ворохом проблем или их устроил, но докопался бы, откуда ей известно о черном рынке. Он определенно нашел бы иное решение проблемы, чем идти на поводу у потенциальной отступницы (ведь она же откуда-то знала о подпольной торговле чарами)…
Однако Ник, глядя на Аннет, видел лишь уставшую от непростой жизни женщину. Что это – человечность или слабость с глупостью пополам?
– Все хорошо.
– Есть какой-нибудь прогресс? – Меган не рисковала говорить прямо.
– Нет, боюсь, что нет.
Она покусала губы.
– Очень жаль. Если наткнешься на какую-нибудь ниточку – расскажи мне. Может, придумаем выход вместе.
– Ладно. – Ник тепло улыбнулся.
Они помолчали – говорить им сейчас было не о чем. Посторонние темы не отвлекут от осознания, что совсем скоро его дар следопыта может вовсе исчезнуть. Что будет тогда с его репутацией? Карьерой? С жизнью, которой он уже не представлял без нашивки инспектора?
Так и вышло, что за теплыми улыбками последовало неловкое прощание. Амулет потух, а Ник, остановившись посреди улицы, какое-то время задумчиво смотрел в пространство перед собой. Тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и направился к портал-зеркалу, чтобы несколькими мгновениями спустя уже ступить на тротуар Центрального квартала.
В здании Департамента царило привычное оживление. Не обращая внимания на переговаривающихся над ухом инспекторов и царящую вокруг суету, Алан с напряженным видом изучал рассыпанные перед ним мемокарды.
«А лучше бы тренировался ткать След», – с легким неудовольствием подумал Ник. Сдавалось ему, Алан упорно игнорировал его наставления уделять больше внимания тренировкам. Что ж… ему-то потеря должности точно не грозила.
По общему мнению (которое, впрочем, высказывалось всегда исключительно за глаза), Алан был слишком молод для того, кто полгода назад получил повышение до старшего агента и уже метил в младшие инспекторы, для чего и был приставлен к Нику. Никакого чуда или сверхъестественных способностей. Просто отец Алана был заместителем главы Департамента полиции Кенгьюбери.
Ему не нужно лезть из кожи вон, чтобы произвести впечатление на старших коллег. Не обязательно становиться умелым следопытом или образцово-показательным детективом. Пройдет всего пара-тройка лет, и следующее повышение окажется у него на ладони. Даже если Алан совместно с напарником не раскроет ни одного дела.
«А к этому, – хмуро подумал Ник, – все, похоже, и шло».
Впрочем, бесконечно предаваться мрачным мыслям не в его привычках. Мысли ничего не меняют, лишь задают курс. Меняют действия.
Ник решил сдержать обещание и все же помочь сивилле. Если он сумеет проникнуть на черный рынок, то или найдет того, кто купил чары с проклятием ослабления дара, или узнает, что таких чар в Кенгьюбери не продавали. Во втором случае станет ясно, что проклятие наслал практикующий колдун. Ник слышал о колдунах (разумеется, полуночных, так как подобного рода магия находилась под строжайшим запретом Трибунала), способных вытягивать чужой дар и присваивать его себе. Вот только прежде никогда с ними не сталкивался.
На то, чтобы сделать печать-лицензию на магические услуги для Аннет Брин, и времени, и усилий ушло немного. Другое дело, что Нику пришлось поставить на ней свою фамилию и подпись. И если агенты Трибунала нагрянут к Аннет с проверкой, сопоставят факты и поймут, что Департамент выдал ей лицензию, не получив предварительно согласия Трибунала, голова Ника полетит с плеч. Не в прямом смысле, к счастью, но наказание будет не из приятных. И снова – хорошо, если его просто понизят в должности, а не уволят с концами.
Повертев в пальцах готовую печать, Ник покачал головой.
Представить только: Николас Куинн, сын бывшего главы Департамента Эдгара Куинна – нарушитель закона. Как глупо и, наверное, смешно, что он, молодой мужчина, который пытался наладить свою жизнь, нарушая при этом с детства вбиваемые в голову принципы, мысленно произнес: «Прости, папа».
Глава двенадцатая. Ник
Аннет выглядела довольной. Под торжествующим взглядом сивиллы Ник просветил ее кожу повыше запястья браслетом, имитирующим чары стражей портал-зеркал – так, чтобы нарисованные специальными чернилами личностные татуировки проявились, а после поставил печать-лицензию на свободное место. Теперь никакая проверка сивилле не страшна.
– Спасибо, – искренне сказала Аннет.
Ник натянуто ей улыбнулся.
– Постарайтесь не попадаться в руки Трибунала, ладно?
– Я осторожна, мистер Куинн. Я всегда осторожна. От этого зависит судьба моих детей. – Она потерла место печати, стремительно бледнеющее без специального браслета. – А теперь, как и обещала… На данный момент единственное место в городе, где процветает торговля черными чарами – это клуб «Дурман».
– «Дурман»? – поразился Ник.
Разумеется, он был наслышан о клубе. Интерес со стороны Департамента тот вызвал не случайно: ходили слухи, что в качестве танцовщиц в «Дурман» нанимали вейл – существ древней крови, невероятно красивых, стройных и гибких соблазнительниц, способных играючи очаровать любого. Их взгляд и чарующий голос обладали своеобразным гипнотическим действием. Поговаривали, что особо сильным вейлам достаточно заговорить с человеком, чтобы подчинить себе его волю и заставить совершать безрассудные поступки. Если это правда, неудивительно, что завсегдатаи «Дурмана» оставляли в клубе едва ли не все свои сбережения. Вот только ментальная магия, к которой относилась и магия вейл, была запрещена…
Позже слухи о танцовщицах-вейлах подтвердились. Однако с задачей выявить полуночные чары, которые применяли вейлы, не справлялись одна проверка за другой. Владелец клуба и по совместительству один из богатейших людей Кенгьюбери Леон Колдуэлл уверял, что его вейлы призывают на помощь природное очарование, харизму, но никак не магию. Инспектора злились, Трибунал рвал и метал, требуя доказательств, но даже регулярно патрулирующие улицы близ «Дурмана» ищейки ничего подозрительного не обнаружили.
И весть о том, что в клубе процветает торговля полуночными чарами, стала для Ника неприятным сюрпризом.
– Быть того не может. Инспекторы и трибуны не раз проверяли «Дурман» сверху донизу.
Сивилла покачала головой.
– Фактически верхние этажи Дурмана принадлежат Кенгьюбери. Там все чинно. А вот нижний этаж, скрытый от глаз посторонних, принадлежит Пропасти, и там рамки уже никто не соблюдает: разлитая в воздухе тэна, наркотики и… подпольный бизнес по продаже чар.
– И вот там-то вейлы не стесняются использовать свой дар, – пораженный догадкой, закончил Ник.
Аннет сразу как-то съежилась, взгляд стал колким и напряженным.
– Обещай мне… То, что я рассказала, должно остаться тайной. Если «Дурман» закроют, Колдуэлл начнет копать. С его связями, с мощными чарами в его распоряжении лишь вопрос времени, как скоро он найдет и меня, и тебя. И тогда мои дети останутся сиротами, а ослабевший дар покажется тебе наименьшей из бед.
Выбор не из легких. Если Ник придет к главе Департамента с новой информацией о «Дурмане», и трибуны найдут способ проникнуть на нижний этаж клуба, то повышение до старшего инспектора почти у него в кармане. Уж очень давно Лиам Робинсон мечтал поймать Колдуэлла на горячем.
Однако какой бы заманчивой ни казалась подобная перспектива, приходилось признать: подводных камней предостаточно. Во-первых, все, что связано с Пропастью, тяжело обнаружить и еще тяжелее доказать. Все, кто так или иначе имеет отношение к ней, связаны друг с другом своеобразным обетом молчания. Во-вторых, даже если план сработает и удастся доказать, что в обители Леона Колдуэлла вовсю используются полуночные чары, а также ведется торговля ими, этим Ник подставит не только себя, но и сивиллу. А судя по всему, никакими другими колдовскими талантами, кроме стихийно возникающего дара предвидения, Аннет не обладала, и в случае серьезной опасности не могла за себя постоять.
– Хорошо, – приняв решение, с тяжелым вздохом сказал Ник. – Я никому не расскажу о «Дурмане». Но попытки найти доказательства того, о чем вы мне рассказали, не оставлю. Нелегальная продажа полуночных чар – не шутка. Многие могут пострадать.
– И я этого не хочу, – выдавила Аннет. – Просто дай мне время. Лицензия поможет мне скопить достаточно денег, чтобы уехать с семьей из Кенгьюбери.
Ник коротко кивнул и напоследок расспросил сивиллу обо всем, что та знала о «Дурмане». Покидая дом Аннет Брин, он отчего-то был уверен, что это не последняя их встреча.
Перед ним встала непростая задача: одеться так, чтобы не быть похожим на агента и вместе с тем хоть немного походить по образу и стилю на завсегдатаев «Дурмана». Чары на черном рынке наверняка стоили недешево, и приобрести их мог далеко не каждый обыватель.