– Не понимаю, о чем вы, – выдавила бледная до серости «Шейла Макинтайр».
Вранье. Все она понимала.
– Вы заняли место сестры. Вот только я не понимаю… Это какая-то особая ветвь веретничества? Или нечто вроде переселения душ?
Хозяйка дома плотно сжала губы, словно отказываясь говорить. Меган подалась вперед, пытливо наблюдая за выражением ее лица.
– Вы ведь не сами это провернули, верно? Это какая-то сделка?
Эмили нервно сглотнула, выдавая себя с потрохами.
– С могущественным колдуном?
Она молчала. Меган откинулась на спинку кресла, побарабанила пальцами по подлокотнику.
– Нет, – задумчиво протянула она. – Если бы в Кенгьюбери был колдун, способный на нечто подобное, за десять минувших лет он непременно бы себя выдал. Рано или поздно он поддался бы соблазну и воспользовался собственной силой, чтобы занять место мэра города, например. Значит, это должен быть кто-то без явных амбиций… но со своей собственной выгодой. А раз это не колдун – значит, или существо древней крови с очень необычной магией…
На лице Эмили не дрогнул ни один мускул.
– Нет, тоже вряд ли. Древняя кровь поддерживает древнюю кровь. Существо с такой силой непременно взялось наводить в Кенгьюбери свои порядки. Восстанавливать свою собственную справедливость. Но тогда…
Глаза Меган расширились, с губ сорвался изумленный вздох.
– Остаются лишь жители мира теней. Демоны или… могущественные духи.
Эмили вся как будто обмякла и измождено прикрыла глаза.
– Это сделка с созданием мира теней, – потрясенно прошептала Меган. – Но кому из них под силу управлять душами живых?
Эмили упрямо молчала.
Меган подавила вспышку раздражения и призвала себя к терпению. Наседая, проклиная или требуя ответа, она ничего не добьется. Действовать нужно тоньше и мягче. Женщина, около десяти лет находящаяся под личиной Шейлы Макинтайр, почти уже сломлена последствиями своей сделки. Меган лишь нужно поддеть брешь в ее разуме, в ее душе и расшатать, словно готовый выпасть зуб.
– Эмили… – вкрадчиво заговорила она. – Вы же понимаете, что доказательств у меня нет. Иаче вы уже были за решеткой. Понимаете, как абсурдно звучит моя версия – даже в мире, где магия пропитывает каждый атом воздуха. Понимаете, что без доказательств я не смогу убедить Трибунал. А значит, это дело я уже проиграла.
Меган говорила правду – неудобную для нее, но правду. Эмили с усилием кивнула.
– Вы в безопасности, но я должна знать, кто способен на столь мощные и уникальные чары. Мне нужно убедиться, что больше никто не пострадает. Помогите мне понять. Расскажите свою историю.
Она взывала не только к человечности Эмили – к тем жалким крохам, вытесненным эгоизмом и себялюбием, – но и к ее честолюбию. Эмили Гринч всегда хотела сиять. Всегда хотела быть на самой вершине. Стать ослепительной главной героиней оглушительной истории успеха – своей собственной сказки. Не вышло.
Меган же предлагала ей пусть и не идеальную, но альтернативу.
Долгая, долгая тишина. Она уже было решила, что ее просьба останется неуслышанной. Однако Эмили вдруг заговорила – глухо, отстраненно.
– Не знаю, в какой момент моя любовь к сестре превратилась в ненависть. Ей всегда доставалось все лучшее, а я – вы правы – лишь жила в ее тени. Я любила Дэна Макинтайра – самого красивого и популярного парня в нашей школе. Пусть это была лишь наивная, детская влюбленность, но год от года она становилась все сильней. А потом я поняла, что он общается со мной лишь для того, чтобы подольше находиться рядом с Шейлой. Это стало для меня ударом, но еще большим стала новость о том, что моя сестра и Дэн теперь вместе.
Эмили замолчала, комкая край домашней блузки. Пустой взгляд устремился в стену.
– А потом произошел тот случай с портал-зеркалом, – мягко подтолкнула ее Меган.
Эмили вздрогнула и с трудом сфокусировала на ней взгляд.
– Да. Я лишилась возможности ходить. Это… Это было ужасное время. Один непрекращающийся кошмар. Я жалела себя и ненавидела весь окружающий мир. Я срывалась на друзьях – тех, кто в отличие от меня, был полноценен. И ничего удивительного в том, что в какой-то момент их просто не осталось. Мне недоставало силы воли, упражнения, которые прописывали мне, не помогали, и я уже почти смирилась с тем, что остаток своей жизни мне придется провести в инвалидном кресле. И словно решив меня добить, Шейла и Дэн Макинтайр сыграли свадьбу. У сестры вообще все складывалось удачно, пока моя жизнь летела под откос. Посудите сами: она – успешная актриса, любимица миллионов, замужем за первым красавцем школы, в которого я была влюблена всю сознательную жизнь. Я понимала, что начинаю ненавидеть сестру все больше, хотя она, в общем-то, не виновата. А потом, когда моя ненависть достигла точки кипения, я… Да, вы правы, я заключила сделку с миром теней. Я действительно верила в то, что восстанавливаю справедливость, что расставляю все по своим местам.
«Справедливость? В том, чтобы отнять у сестры все, чего та достигла собственным трудом и талантом?»
Однако вслух Меган спросила совсем другое:
– Как вы сумели связаться с миром теней? Прибегли к полуночной магии?
– Этого не потребовалось. Я росла странным ребенком, – тихо сказала Эмили, отводя взгляд. – Слышала в своей голове чужие голоса. Тихие поначалу, глухие, словно… потусторонние.
– Вы – медиатор, – поняла Меган.
Медиаторы, проводники, посредники – редкость среди колдунов. Они с детства не только чувствовали близкое присутствие мира мертвых, но и… слышали его. Их энергия, таящаяся в них сила, действовала на духов и демонов словно магнит. Создания мира теней тянулись к ним, нашептывали им в уши. Те, кто поддавался этому призыву, кто был не в состоянии создать в своей голове ментальные заслоны, чаще всего просто сходили с ума. Их собственный разум им больше не принадлежал. Их сознание стало проходным двором, в котором царило вавилонское столпотворение.
– Одержимой, – с кривой усмешкой поправила ее Эмили.
Меган понимающе кивнула. В особенно религиозных семьях к дару медиаторов относились с опаской и стойкой неприязнью. Эмили еще повезло, что ее не отдали в Церковь Дану на своеобразное… перевоспитание.
– И знаете, это действительно порой походило на одержимость. Голоса сводили меня с ума. Я резала руки, пытаясь заглушить их. Мне казалось, что так мне станет легче. Не знаю, как объяснить… Словно я могла вскрыть кожу и выдавить этот яд, эту заразу. Но шла лишь кровь. Она приманивала новых духов… или демонов, я не знаю… Но это желание причинять себе боль… Я не могла от него избавиться. И не знала, как избавиться от сидящих внутри меня голосов. Однажды даже хотела покончить с собой, но смелости не хватило. А потом все изменилось.
Меган пыталась не выдать охватившего ее нетерпения. Сохраняя на лице маску вежливого интереса, она жадно вслушивалась в каждое слово Эмили.
– Среди всех этих голосов один голос звучал громче прочих. Чем больше я завидовала сестре, чем больше причиняла себе боли, тем он становился настойчивее. Он словно питался моей бедой, моими отрицательными эмоциями. Он сказал, что у него много имен. Я запомнила только два из них – Иблис и Азазил. Он сказал, что существует вне миров… что бы это ни значило. Когда я назвала его демоном, Иблис рассмеялся и сказал, что он – джаннаи.
– И что это значит, вы тоже не знаете, – с усмешкой предположила Меган.
Слова Эмили отпечатались в ее сознании. Она знала, что проведет десятки часов в Архиве, у цеури и у колдунов-ясновидцев. Она должна узнать, что представляет собой создание, с которым довелось столкнуться Эмили… чего бы ей это ни стоило.
Та покачала головой.
– Иблис обещал помочь мне все исправить. Убеждал, что Шейла заняла место, которое по праву должно было принадлежать мне. Что она взяла себе мою жизнь. Джаннаи предлагал заключить сделку. Я отказалась – поначалу. Но потом… Я уже и не помню, что послужило причиной. Наверное, какая-то глупая ссора с сестрой. Я была зла, я изрезала себе руку и выла от боли, и Иблис… он выбрал правильный момент. Десять лет и пять месяцев назад я согласилась на сделку с ним. То, что он предлагал… Я до последнего не верила, что это возможно. Но на следующее утро я проснулась в теле Шейлы… со своей душой.
– И что же произошло после того, как вы взяли себе личину сестры и примерили ее жизнь? – сухо спросила Меган.
– Ничего хорошего. Я все загубила. Все, что дал мне Иблис. Да вы и сами видите. Меня не мучили угрызения совести, наоборот, я думала: «эй, Шейла, каково тебе там, в теле немощной сестры-инвалида»? Какое-то время я пыталась наслаждаться жизнью. Я снова могла ходить, и Дэн, моя первая любовь, был моим мужем. Но карьера актрисы не задалась. У меня просто не хватило таланта. Я думала, мне ничего не стоит сыграть какую-то там охотницу на нечисть – кожаный костюм, роскошная внешность Шейлы Макинтайр, и успех сестры мне обеспечен! Но и режиссер, и зрители, были недовольны. Говорили, я играю без души. – Эмили сопроводила свои слова горькой усмешкой. – Неудивительно. Ее я продала Иблису.
– Простите, что? – поперхнулась Меган.
– Моя сделка с ним… Он дал мне десять лет на новую жизнь, чтобы потом взять под контроль мое тело, чтобы моими глазами увидеть мир.
Она ошеломленно покачала головой. Выходит, часть сделки и впрямь составляли веретнические чары.
– Значит, срок, отпущенный вам Иблисом…
– Подходит к концу, да. – Эмили помолчала, нервно царапая ногтем потертую обивку дивана. – В общем, в конце концов меня вышвырнули из «Дикой охотницы», а потом перестали давать нормальные роли. А я ведь только-только вошла во вкус роскошной жизни… Растратила все деньги Шейлы, по уши влезла в долги. Чтобы хоть как-то их закрыть, снялась в дешевом фильме, чем, как выяснилось, окончательно загубила свою карьеру. А значит, у меня появился новый повод жаловаться на жизнь. В какой-то момент Дэн не выдержал моих вечных истерик и ушел. Хорошо хоть, не к сестре. Этого я бы точно не пережила.