– Что вы будете делать, если не найдете дом? – спрашивает Аврора.
Неделями я думала об этом. Я жду, что он скажет: «Ну, было весело. Но скорее всего я вернусь в Лос-Анджелес. На этот раз насовсем».
– Есть один дом – старый, он давно в продаже. Мне придется его перестроить, потому что он в ужасном состоянии. – Он вытаскивает из куртки бумажник и достает оттуда свернутую бумагу. Разворачивает ее на столе. – Он нужного размера, но окна слишком маленькие, видите? А кухне лет сорок. Я не искал проект, но если больше ничего не появится…
Документ меня поражает – но не из-за дома. В уголке листка есть фотография агента по недвижимости. Это привлекательная женщина с темно-каштановыми волосами. Я видела ее прежде – в окне ресторана «У Мэри». «Нора Питерс, – написано там. – Вице-президент, продажи недвижимости».
Мой отец встречается с риелтором.
Я указываю на фотографию.
– Это твой агент?
Он не смотрит мне в глаза.
– Да, – говорит он. – Хорошая девчонка. – Затем допивает пиво.
Глава 18
Вечером первого декабря идет снег.
Я сижу на нашем месте у окна, смотрю, как он падает. Скоро экзамены, и мне нужно прочесть огромную пьесу Чехова. Но я не могу оторвать глаз от пейзажа за окном, где пушистые снежинки покрывают лампы во дворе.
Первое, что сказала мама, когда меня приняли в Клэйборн: «Я хочу фотографию тебя со снегом». Я вижу ее в своих мыслях, слишком худую в своем банном халате, с руками, сложенными на груди.
Теперь я могу сделать фото, но кому его послать?
Не Хейзу. Не знаю, будем ли мы снова когда-нибудь общаться.
На следующий день снег все еще идет, и мы с Авророй лениво бредем на завтрак по его мягкой белизне, у меня замерзают руки.
– Доброе утро, дамы, – говорит Джейк, когда мы ставим подносы на стол. Перед ним расстелена карта. – Кто хочет покататься на лыжах? Я иду сразу после завтрака.
Аврора расплывается в улыбке.
– Да! Мы научим Рейчел!
Я вижу, как взгляд Джейка отрывается от карты, чтобы встретить мой. Но он тут же опускает глаза. Он избегает меня после «худших выходных в моей жизни».
– Автобус уходит от остановки Грин каждые полчаса, – говорит он. О том, чтобы учить меня кататься на лыжах, ни слова.
– Мне придется арендовать лыжи. – Аврора поднимается и обходит стол, чтобы сесть рядом с Джейком. – Сколько трасс открыто? – спрашивает она, ее рука на его рукаве.
– Надо проверить, – говорит он, доставая телефон. – Если они открылись на сто процентов, я возьму доску. Если сугробы еще небольшие, то лыжи.
– Ты умеешь кататься на всем? – спрашиваю я, откусывая от бейгла.
Он отвечает, пожимая плечами, не глядя мне в глаза:
– Я из Массачусетса.
– Это не очень по-ботански, – делаю очередную попытку пошутить.
– Когда мы были маленькими, мой папа позволял нам с братом прогуливать школу во время снегопада, – говорит Джейк. – Я однажды услышал, как он говорил директору школы, что мы не придем, потому что заняты независимым исследованием по гравитации. Можно быть ботаном во всем. – Он допивает свой кофе.
Аврора выхватывает телефон из его рук.
– Смотри, все трассы открыты. Двенадцать сантиметров. Это будет незабываемо. – Она вертится на стуле рядом с Джейком. – Рейчел, ты обязана поехать с нами.
Я смотрю на них двоих.
– Не думаю, – говорю медленно. – У меня столько дел. – К тому же я начинаю чувствовать себя третьей лишней. Если Джейк и Аврора начнут встречаться, мне нужно будет с этим смириться.
После обеда у меня звонит телефон, это Фредерик.
– Мы должны погулять под снегом, – говорит он.
– Но я готовлюсь к экзаменам.
– Можешь поготовиться позже. Ты смотрела на улицу? Одевайся теплее, встретимся у статуи «Как-там-она-называется».
Когда я выхожу, он ждет меня. И это уже начинает казаться нормальным.
Странно.
И пока это наша самая красивая прогулка. Большие пушистые снежинки падают на мое новое пальто и на волосы Фредерика. Покрывают деревья и крыши.
– Что вы с Авророй планируете на эти выходные? – спрашивает он. – Или вы все время учитесь?
– Ну, сегодня она поехала кататься на лыжах.
– Но ты не поехала? – Он достает пару перчаток из кармана и надевает их.
– Я из Орландо, – напоминаю ему. – Я не умею.
– Ха, – говорит он, сгибаясь, чтобы загрести снега, и лепит снежок. – Но теперь ты живешь в Нью-Гэмпшире. Может, стоит научиться.
Качаю головой.
– У меня нет формы. К тому же я не хотела быть тем, кого они будут отскребать от горы весь день. – Выглядеть неловкой перед Авророй – это одно, но кататься на заднице перед Джейком – совсем другое.
– Нам придется над этим поработать, – говорит он. – Может, на рождественских праздниках. В любом случае я хотел поговорить с тобой о каникулах.
– Хорошо.
– Если ты не против, я сдамся матери и мы съездим в Канзас на Рождество.
– Я не против. А ты?
– Не скажу, что жду не дождусь. Я не особо люблю Рождество, даже когда никто не хочет меня убить. Последние несколько лет я делал все, чтобы быть в это время в туре.
Я смеюсь.
– Сколько усилий, только чтобы не пить эгг-ног с родителями.
Фредерик корчит гримасу.
– Эгг-ног не идет в сравнение с бокалом хорошего бренди. Напиток не должен быть густым.
– Может, Элис уже успокоилась.
– Она звонила?
– Пишет мне письма. В прошлом месяце прислала коробку печенья.
– Ты не поделилась?
– Тебя не было в городе. Мы с Авророй все съели.
Фредерик смахивает снег с волос.
– Через две с половиной недели у тебя каникулы. У меня концерт в Калифорнии на Новый год…
У меня екает сердце.
– …так что у тебя будет пара дней с Элис без меня.
– О, хорошо. – «Черт». Я всегда могу попросить его взять меня с собой в Калифорнию на репетицию, и он, возможно, согласится. С другой стороны, если бы он хотел, то позвал.
– Ты познакомишься со своим дедушкой. Он не такой впечатлительный, как Элис. Слава богу.
– Что мне им подарить? – спрашиваю я неожиданно.
– Не беспокойся об этом, – говорит он. – Им ничего не нужно.
– Будет Рождество. Я хочу привезти подарки.
– Ну… Мой отец любит алкогольные напитки, которые ты не можешь купить. И бейсбол. Мать же – находить во мне недостатки. Это тебе как-то поможет?
– Подарю ему бутылку виски в виде бейсбольной биты, а ей увеличительное стекло.
– Похоже, тебе не нужна моя помощь, – говорит он, сгребая снег с каменной стены. Делает снежок, а затем кидает его в соседнее дерево.
– Ты промахнулся, – замечаю я.
– Видишь? Вы с Элис подружитесь.
– Так что сегодня будет на рождественском ужине? – спрашивает Аврора в следующие выходные. Мы сидим на ДПО, трое в ряд, каждый с книгой, которые предполагалось читать.
Однако сегодня никто не учится.
– Ужин подают в семь, в Бартлби, – говорит Джейк. – Там будет весь выпускной класс. Большое представление, скульптура из мороженого и жареная свинья с яблоком во рту. Ты поняла. И мы должны украсть тарелки.
– Погоди, а что за история с тарелками? – Я оставляю попытки читать.
– Будет красивый фарфор с золотым гербом школы. Все их тырят.
– Минутку. – Я указываю на его футболку, на которой написано: «Ботаник √16ever» – Ты пойдешь в этом?
Джейк качает головой.
– О нет, – говорю я. – Чувствую приближение модного кризиса.
– Прости. Должен был предупредить, что все наряжаются.
– Дорогой Джейк, обычно ты такой предупредительный. – Аврора тоже захлопывает книгу. – Но некоторые события надо освещать особо. Пожалуйста, учти.
– Тебе придется сейчас уйти, – говорю я, поднимаясь. – Потому что мы собираемся примерить все, что у нас есть.
Джейк встает, его взгляд мечется между мной и Авророй.
– Я могу зайти за вами в шесть сорок пять?
– Хм… – думает Аврора. – Кого из нас ты имеешь в виду?
Джейк прочищает горло.
– Приходить с двумя девушками – это традиция.
– Интересная традиция. Некоторые могут задуматься, как это удавалось делать на протяжении двух веков до того, как ввели общее для мальчиков и девочек образование.
– Еще парни проносят шампанское во фляжках.
– Ну тогда, – говорит Аврора, – мы обе будем готовы.
В итоге на мне одно из платьев Авроры, темно-зеленый бархат выглядит очень по-новогоднему. У него большеватый вырез, на мой вкус, и оно немного свободнее в груди, чем нужно. Однако мой собственный зимний гардероб еще находится на стадии формирования, так что другого варианта нет.
Аврора в черном платье, с длинными сережками, одолженными у меня.
Рождественский Джейк – в пальто и с галстуком – появляется ровно в назначенное время и выглядит как совершенно другой человек. Очки он оставил дома.
– Ого, – говорит он, подходя к нашей двери.
– Это слишком? – спрашиваю я, кладя руку на вырез. Чувствую себя уязвимой.
Аврора закатывает глаза.
– Рейчел, это был комплимент, не предупреждение. Vamos[12]. Бери пальто.
Я не до конца представляю, что нас ждет, пока мы не приходим в Бартлби-Холл. Он украшен в средневековом стиле, с гирляндами и столами, уставленными едой, словно к ужину ожидают Генри Восьмого. Мы проходим мимо башни из креветок, выставленной перед статуей русалки из мороженого. Тысяча свечей мерцает под потолком, и похожий на пещеру зал завораживает, будто мы очутились в шестнадцатом веке.
Двое соседей Джейка, Сал и Арин, машут нам из-за стола. Джейк достает фляжку из кармана пиджака и ставит на стол, пряча ее между сосновых веток, украшающих стол в центре. Затем он отодвигает два стула для Авроры и меня.
– Привет, Сал, – говорю я, садясь рядом с Джейком. – Привет, Арин.
– Привет, – отвечают они. Это больше, чем они говорят обычно.
Официант ставит поднос рядом с нами и снимает с него салаты. Аврора кладет салфетку на колени.