окая Нота запевает, я понижаю ноту и запоминаю ее. Когда Джессика поднимает руки, мы все вместе поем Something to Talk About Бонни Рэйтт.
Запев, я почувствовала себя лучше. Просто пою в унисон с остальными и ни о чем не думаю. Какое-то время выступление оказывает на меня почти такой же терапевтический эффект, как репетиции. Между песнями я бросаю взгляд в зал. Вижу Аврору и Джейка в первом ряду, на них падает свет софитов. Однако остальная часть зала погружена в темноту, и лиц не разглядеть.
Он где-то там.
Наверно.
Когда мой звездный час приближается, страх сдавливает меня своими клешнями.
Я пела в соревнованиях хоров по всему штату Флорида. У меня скручивало желудок каждый раз, когда мы выступали, из-за чего моя мама спрашивала, не должно ли хоровое пение считаться кровавым спортом, как охота или коррида.
Прямо сейчас у меня крутит желудок.
Дарья делает шаг вперед, чтобы спеть Blackbird, это одно из моих любимых соло. Голоса альтов энергичные и диссонирующие, они успокаивают меня, позволяя сконцентрироваться на пении. На красивых словах песни об ожидании подходящего момента в жизни.
Я долго ждала, но сейчас все ожидание кажется ошибкой.
Джессика поставила мое соло в конец. После каждой спетой песни (а их четырнадцать) мое волнение нарастает.
Когда наконец наступает моя очередь, Дарья делает легкий шаг назад, и я встаю в центр нашей подковы. Время летит слишком быстро, я не готова, когда Джессика вычерчивает руками круг. Остальные запевают басовую партию песни «Застывшее мгновение» Фредди Рикса и Эрни Хэтэуэйя.
Заставляю себя сделать выдох. Джейк смотрит прямо на меня и улыбается. Я делаю глубокий вдох и начинаю петь:
Ты строишь ее, а потом разрушаешь,
Ты ждешь благодарность за крошки,
которые бросаешь.
Я поменяла ноту своей аранжировки, сделав центральную самой высокой из своего вокального диапазона. И потому что я репетировала эту песню сотни раз, мой голос не дрожит.
Тебе нужен новый фанат, служитель,
Она – та, кто верует, что он небожитель.
Когда я слушала эту песню первую тысячу раз, мне казалось, Фредерик описывает нездоровую любовь. Однако потом я поняла, что произнесенные мной слова приобретают совершенно иное значение.
Ты заставляешь ее щелкать ставнями,
Только когда у тебя есть время,
Все остальные часы она не твое бремя.
Если ты не взглянешь сейчас, она исчезнет.
Я выделяю высокие ноты со всеми силами и пылом, какие только могу придать голосу.
Ибо она не может жить своей жизнью…
…как застывшее мгновение.
Это жестко. Но он написал эти строки, не я.
После первого припева песню наконец подхватывает хор. Женские голоса окутывают меня, как одеяло. Это и их финал, и я чувствую их старание спиной. Просто быть их частью – уже удача.
Кажется, что песня заканчивается слишком быстро. Нам аплодируют. Я встаю на свое место в полукруге, и мы все вместе кланяемся. Зрители встают, чтобы похлопать, я вижу, как Джейк прикладывает пальцы ко рту и свистит.
Затем наша форма подковы разрывается, и все приходит в движение. Джейк подбегает первым, его объятия отрывают меня от земли.
– Это было невероятно, – ликует он. – Неудивительно, что они поставили тебя последней. Ты сделала всех.
– Спасибо, – говорю я, пока мой взгляд устремляется ему через плечо. Вижу Аврору. Она остановилась, чтобы поздравить Джессику, хотя это слишком мило с ее стороны. Затем моя соседка спешит, чтобы обнять меня.
Но не Фредерик. Я нигде его не вижу.
В толпе много родителей. Некоторые из них хвалят меня.
– Какое соло! – говорит отец Дарьи.
– Нам повезло заполучить ее, – добавляет его дочь.
Однако я по-прежнему не могу найти Фредерика. Теперь, когда свет включили, я вижу весь зал. Но его фигуры нет ни в одном из кресел, и его не видно прильнувшим к стене.
– Может, он впереди? – предполагает Аврора.
«Может, он не пришел».
– Дайте мне минуту взять свои вещи, и встретимся снаружи.
– Мы можем еще подождать, – предлагает Джейк.
Я качаю головой.
– Сейчас выйду.
Подхватываю сумку, оставленную за кулисами, и спрыгиваю вниз, покидаю сцену последней. В зале лишь несколько отставших, и ни один из них не Фредерик.
Однако когда я иду между рядами, передо мной появляется женщина.
– Рейчел? – секунду спустя я узнаю девушку Фредерика. – Я Нора. Фредерик придет через минуту.
– Он был здесь? – вырывается у меня.
– Все представление. Ты выступила потрясающе.
Я не могу не спросить:
– Ему не понравилось?
– Ну что ты, – говорит Нора со странной улыбкой. – Ему так понравилось, что пришлось подтирать за ним пол.
– Что?
– Я тебе этого не говорила.
А затем появляется Фредерик и идет нам навстречу, у него красные глаза и смущенная усмешка на лице.
– Гляньте на это. Обе девушки в одном месте. – Он обнимает меня, прижимая к кожаной куртке. – Прости, что исчез. Я не был к такому готов. Господи, детка. Ты зажгла.
– Спасибо, – говорю шепотом, меня вот-вот хватит удар.
– Может, сходим все вместе за… не знаю, мороженым? – спрашивает Фредерик.
– Ты чуть не сказал «за пивом», так?
– Да. Я не знаю других музыкантов, которые слишком молоды для выпивки.
Я бросаю взгляд на Нору. Во мне до сих пор бушует адреналин. Не уверена, что смогу сидеть рядом с девушкой Фредерика сегодня.
– У меня тест завтра, – отнекиваюсь я. – И меня ждут друзья. Мы можем перенести это на выходные?
– Конечно, – соглашается Фредерик. – Можем поужинать.
Мы выходим на улицу. Нора отстает, вероятно, чтобы я могла попрощаться с отцом.
– Спасибо, что пришел. – Я чувствую, как Аврора и Джейк наблюдают из-за угла. Я хотела познакомить Фредерика сегодня с Джейком, но уже слишком устала.
– Я не мог такое пропустить.
– Пап?
На его лице появляется приятное удивление. Я никогда еще не называла его так.
– Да?
– Прости.
Он засовывает руки в карманы.
– Музыка должна провоцировать. Миссия выполнена.
– Да, но… – «Я хотела, чтобы ты чувствовал себя виноватым».
– Но ничего. Не знал, что ты умеешь так петь. Девять месяцев я корю себя за все то, что недодал тебе. И мне ни разу не приходило в голову, что, просто став твоим отцом, я мог дать тебе что-то.
Я поднимаю на него глаза.
«Серьезно?»
Он единственный человек на земле, который мог сделать сам себе комплимент за мои вокальные данные.
– Э-э, ну… Тогда ты научишь меня играть на гитаре? – Вот я наконец спросила.
– О да! – говорит он, обнимая меня. – С удовольствием. На следующей неделе начнем.
Я позволяю ему обнимать меня так долго, как смею, а затем убегаю к друзьям.
Глава 24
– Хорошо, теперь вытяни третий палец и зажми нижнюю струну «E».
Я вытягиваю. Или по крайней мере пытаюсь.
Мы с Фредериком сидим на диване Норы, в ее милом маленьком домике на Мэйпл-стрит.
– Я наконец выселился из гостиницы, – сообщил мне Фредерик по телефону. – Живу у Норы.
– Что ж, хороший способ решить проблему с недвижимостью. – Где-то в этих словах кроется шутка о том, какие услуги предоставляет Нора. Но я не продолжаю.
Когда я постучала в старую деревянную дверь сегодня, мне открыла именно Нора.
– Привет, – сказала она. – Я собираюсь идти показывать квартиру, но чувствуй себя как дома. В холодильнике есть газировка.
– Спасибо. – Дом Норы маленький и красивый, с резной полкой над камином и витражами. – Мне нравятся ваши окна, – заметила я, не зная, что сказать.
– Они были в доме изначально, – сказала она. – Мне нравится все старинное.
Затем из кухни появился Фредерик, и Нора положила руку ему на грудь.
– Увидимся за ужином?
– Несомненно. – Он поцеловал ее, и я отвернулась.
Теперь мы с Фредериком вдвоем, и я понимаю, что мои пальцы на гитаре Фредерика почти такие же неловкие, как первые минуты, проведенные в доме Норы.
– Кто изобрел эту штуку? Зачем шесть струн, если у меня всего пять пальцев?
– Инопланетяне наверняка. А теперь обратно на «D7», – учит отец. – Да! Теперь попробуй сделать «G» еще раз…
У меня не получается быстро поставить пальцы в позицию, и аккорд «G» не выходит.
– Черт.
– Научишься. Просто нужно немного потренироваться.
Однако я ему не верю. У меня была глупая надежда, что у дочери Фредерика не может не получаться аккорд «G». И тем не менее мои пальцы с трудом принимают правильную позицию. Выходит тихое бренчание.
– Все верно, только… – Фредерик протягивает руку и с силой ударяет по струнам. Аккорд разносится эхом по комнате. – Мне надо тебя слышать, не важно, верно ты все делаешь или нет. Если собираешься сделать ошибку, сделай это громко.
– Хорошо. – Я смотрю на свои дорогие часы. Всегда надеваю этот подарок, когда собираюсь встретиться с Фредериком. – У меня испанский через полчаса.
– Ладно. – Он берет гитару, кладет себе на колени и бездумно играет. – Но я хочу обсудить с тобой два вопроса. У тебя есть еще пара минут?
– Конечно.
– С первым все просто. Я выступаю на музыкальном фестивале в Квебеке на следующих выходных. Хочешь поехать?
– Конечно, хочу. – «Да, да! – У меня внутри все дрожит. – Наконец-то».
– Там будет много всего скучного. Мне нужно будет любезничать кое с какими важными людьми. Но ты можешь посмотреть концерт, а после будет вечеринка.
– Хорошо. Договорились. А второй вопрос?
– Ну, тут все сложнее. – Он перестает играть. – Будет ребенок.
– Что? – Он сказал «ребенок»?
– У нас с Норой будет ребенок. В октябре.
У меня внезапно закружилась голова.
– Я думала, вы только познакомились.