Звук его голоса приближается, и я вздрагиваю.
– А ну-ка подожди, – шипит на него Нора. – Сначала успокойся. Ты кое-чего не понимаешь. Не все привыкли сидеть за столом с крутыми ребятами, – говорит она. – Это все достаточно сложно. И у меня есть один вопрос.
Я перестаю дышать. Как глупо было рассказывать все Норе. Но желание шокировать ее было слишком сильным.
– Что?
– Ты хоть раз по-настоящему ругался с Рейчел? Она хоть раз спорила с тобой о серьезных вещах?
Он молчит сначала.
– Думаю, то, что мы не любим одну пиццу, не считается.
– Что она ответила, когда ты рассказал ей, что я беременна?
– Ответила… «Ого, правда?» и «значит, ты останешься в Клэйборне».
– Мне нечего добавить.
– Теперь я ничего не понимаю.
– Послушай, Фредерик. Она имела в виду: «Как ты мог, кретин?» Я знаю, Рейчел для тебя все, и так и должно быть. Но когда все идеально – это не означает, что она довольна, это значит, она боится.
– Что ж, ужасная мысль. Большое спасибо.
– Она должна проверить тебя, Фредерик. Она знает, что важна тебе, пока учится на отлично в Клэйборне. Но понятия не имеет, что ты сделаешь, если придется вытаскивать ее из тюрьмы.
– И ты поняла все это, лишь посмотрев, как она блюет?
– Я и страх – давние друзья. Очень давние.
Он смеется, но это нервный смех.
– То есть вместо того, чтобы кричать на нее… отлично, что ты предлагаешь делать?
– Тебе нужно все ей высказать. Но завтра, спокойно и когда она сможет трезво тебя слушать. Сейчас ты можешь проверить, как она, быть паинькой и сказать, что худшее позади.
– Сколько она все же выпила? Мне стоит волноваться?
– Обычная подростковая рвота. Никаких рекордов.
Минутой позже край моей кровати проседает.
– Рейчел. – Он кладет руку мне на плечо.
– Хм? – изо всех сил притворяюсь спящей от опьянения. Это не так уж сложно.
– Слышал, тебя тошнило.
Я отворачиваюсь.
Матрас качается, когда он ложится рядом со мной на кровать. Рукой поправляет мне волосы.
– Рейчел, я все равно люблю тебя.
Мои глаза жжет от слез. Я впервые слышу эти слова от него. Моргаю в темноте, пытаясь не двигаться. Он остается рядом какое-то время, и это все, о чем я когда-либо мечтала.
Когда я начинаю засыпать, чувствую, как он поднимается и на цыпочках уходит. Слышу, как он закрывает дверь почти что до конца, словно пытаясь закрыть ее без звука. Однако минутой позже сквозняк снова распахивает ее во тьме. Головная боль усилилась, а во рту гадкий привкус. Но мне слишком плохо, чтобы вставать.
– О, дорогая, – слышу, как говорит Фредерик. – Я сделаю тату. Знаешь, что набью? Два слова. «Слушай Нору».
– Можно я выберу где? – слышится легкий смех и шорох в тишине, что значит, они целуются.
Я почти опять уснула, когда слышу, он говорит:
– Выходи за меня, Нора.
Мои глаза распахиваются.
Однако ответ Норы меня удивляет.
– Когда-нибудь я скажу «да», и тогда тебе придется с этим мириться.
– Испытай меня, – говорит он.
Глава 26
Весна наконец-то делает первые шаги по Клэйборну. Все еще холодно, но снега уже нет. На деревьях появляются почки, а в воздухе витает запах грязи и зелени.
Но я подавлена.
Я злюсь на Фредерика и скучаю по Джейку. Аврора занята, приближается середина семестра – и экзамены.
Сегодня четверг, и обычно я провожу вечер четверга с отцом.
– Урок гитары? – спросил он по телефону. – Могу прийти к тебе.
По крайней мере он заметил, что мне неуютно в гостях у Норы. Но у меня нет настроения сидеть и изучать аккорды.
– Я бы лучше прогулялась. На улице хорошо.
Поэтому мы встречаемся у библиотеки и идем в западную часть города.
– Что не так? – спрашивает отец всего через десять шагов.
Вероятно, над невозмутимым выражением еще стоит поработать. Но что сказать? По большей части все, что у меня на душе, связано с ним. Кроме одного.
– Говори уже, – настаивает он.
– Ну… Есть парень, – или хотя бы был.
– И проблема в нем? Погоди, это тот из Флориды?
– Нет. – Качаю головой. – Ты его не видел. Он отличный, и я ему очень нравлюсь.
Фредерик ждет.
– И мне он тоже очень нравится. – Мы поворачиваем налево и идем к пруду.
– Все еще жду «но», – говорит отец. – Пока что это счастливая песня. Никто не поет о неприятностях.
– Верно. – И это все, что я могу из себя выдавить. Слишком труслива, чтобы рассказывать дальше.
– Так, это беседа про секс?
Чувствую, как у меня розовеют щеки.
– Возможно.
– Что ж, аллилуйя! Мой конек.
Впервые за неделю я смеюсь.
– Серьезно, я хорошо разбираюсь в этих делах. К тому же я не стану тебя смущать.
– Хорошо-о… – Мы идем дальше. – Ну, просто это не то, чем я занимаюсь. У нас с мамой был уговор.
– И когда этот уговор был заключен?
– Как только я родилась. – Всю мою жизнь она ясно давала понять, что винит себя за свои неудачи. «Если бы я родила тебя в тридцать, а не в двадцать, то скорее всего была бы сейчас уже врачом. Но ты умнее меня», – говорила она. Перевод: «Даже не думай об этом».
– Понял, – мгновение он молчит. – Полагаешь, она хотела, чтобы ты соблюдала этот уговор до гроба?
– Нет, – фыркаю я. – Но больше всего она хотела, чтобы я окончила колледж.
– Не сомневаюсь. И не сомневаюсь, что ты окончишь. – Мы доходим до пруда и сворачиваем к лужайке. – Рейчел, здорово, что ты воспринимаешь все серьезно, и боже упаси тебя сейчас забеременеть. Но говорить себе, что секс не часть твоей жизни – проигрышная стратегия. Это часть человеческой натуры, невозможно просто забыть о желании. Когда пытаешься пересилить природу, тогда-то и случаются всякие глупости.
Я корчу гримасу.
– Полагаю, ты знаешь кое-что об этом.
– Да, мэм, знаю. Фокус в том, чтобы понимать свое сердце наперед. Не позволяй парню думать за тебя. Он зайдет так далеко, как ты ему позволишь.
Звучит удручающе знакомо.
– Итак, воздержание – очень эффективное средство. Но нужно говорить об этом наперед. Скажи ему, когда он готов тебя слушать, то есть когда на вас двоих все еще есть одежда. И если этот парень хороший, он поймет. Может, будет даже не против. Есть куча всего интересного, чем могут заняться двое в постели, не совершая самого преступления.
Я рада, что мне не нужно смотреть ему в глаза. Он не шутил о том, что не станет меня смущать.
– Потому что… – я прочищаю горло. – Любое противозачаточное средство все равно оставляет риск.
– Да, но даже перейти улицу рискованно, верно? И умная девочка вроде тебя – если захочет – сможет найти способ себя защитить. Будь я на твоем месте… – Он секунду раздумывает. – В этой крутой школе, уверен, выдают таблетки, как конфеты. Если с твоим парнем все идет к этому, зайди к врачу и попроси их. Но оставь эту информацию при себе. Пусть надевает каждый раз. И он будет не против, потому что будет уверен, это единственное, что спасет его от самой неловкой беседы в мире.
– Разве это честно?
Он качает головой.
– Так, если ты забудешь о чем-то, не придется переживать.
У меня кружится голова.
– Хорошо, у нас победитель! Наша самая странная беседа за все время. – Хотя именно мое рождение, должно быть, сделало его знатоком противозачаточных средств.
Он останавливается.
– Рейчел, нам еще далеко до самой странной беседы. Эта даже не войдет в первый десяток. – Он наклоняется, чтобы подобрать камешек. – Победитель – та, в которой речь идет о том, почему за семнадцать лет я не мог даже отправить тебе открытку с днем рождения.
«Но у нас даже не было этой беседы».
Но я говорю:
– Я думала, ты не хочешь никого смущать.
Он бросает камешек в пруд.
– Есть разница между простым смущением и глубоким стыдом.
Мы идем обратно длинным путем, через футбольное поле.
– Могу я задать тебе вопрос? – спрашиваю я.
– Любой.
– Ты собирался заводить ребенка с Норой?
Он присвистывает.
– Я не буду врать, Рейчел. Короткий ответ: нет.
У меня перехватывает дыхание. Я так и думала.
– Но теперь я очень этому рад, – говорит он. – Хотя мы и поссорились из-за этого ненадолго.
– Понятно.
– Ну, на самом деле скорей всего непонятно. Потому что история куда больше. До того, как мы с Норой познакомились, она пыталась завести ребенка одна.
– Правда?
– Немного странно рассказывать тебе о ее проблемах. Но думаю, она будет не против. Она ходила к врачу, который решает подобные вопросы, и ничего не получалось.
– А потом… вдруг получилось?
– Да. И нас обоих это перепугало. Но я смирился. Проблема в том, что она нет.
– То есть?
– Ну, она чувствовала себя виновной. Словарь полон слов, описывающих женщин, которые оказываются беременны случайно. «Залетела» и другие… Ты все их слышала.
– А знаешь, по-испански «беременная» звучит как embarazada. Почти как embarrassed – «смущенный» по-английски.
– Не знал. А как называют мужчину, который спит со всеми подряд?
– «Игрок».
– Верно. Что ж, Нора, которая всегда организовывала свою жизнь прямо как ты: школа, университет. Умная дама. И ей нужно сказать парню – у которого отвратительная история отношений, – что она беременна. Так что, просто чтобы доказать мне, что не пытается меня привязать к себе, она исчезла. Перестала отвечать на звонки. Конечно, это привлекло мое внимание, потому что я привык к тому, что напротив меня за столиком каждый вечер сидит адекватная, умная женщина. В этот момент я осознал, что быть игроком больше невесело. Мне пришлось умолять ее позволить мне остаться.
– Звучит как шаг назад.
– Для тебя да, потому что твоя жизнь не похожа на поле с руинами. Но когда ты – это я, шаг назад означает шаг вперед. Все хорошее случалось со мной случайно. Подумай. Я стал певцом, потому что был слишком ленив для настоящей работы. Мой первый