Где-то на середине процесса мой непутёвый брательник снова отрубился, но оно и к лучшему. Однако главное, что он пошёл на поправку и чем дальше, тем быстрее стал двигаться процесс. Через два дня я наконец разрешил ему ворочать языком и он рассказал, как докатился до жизни такой. Как оказалось, этот молотоголовый дебил обнаружил здесь медвежью берлогу, но мочить спящего зверя сразу не стал. Где же тут борьба, где превозмогание, где подвиг? С мишкой Тормод сошёлся только когда тот вылез сам и немного отъелся, причём косолапый его первым не трогал, предпочитая восстанавливать потраченный жирок не за счёт двуногого, вероятно уже встречался с людьми и знал о нашей опасности, как добычи. Но моего братца это не остановило и он таки взял потапыча на копьё, заодно наполучав когтистыми лапами, хотя последние и так было понятно по характеру ран с первого взгляда. Но ититская ж сила, знатный трофей ему видите ли хотелось и историю, достойную скальдов! В общем, материл я его долго и самозабвенно, призывая богов в свидетели по местному обычаю. Видят, хм, те самые боги, таких идиотов надо ещё поискать.
— Ты-то всё-таки как здесь оказался? — наконец спросил он, когда я прервал свой вдохновенный спич.
— Каком кверху — буркнул я и рассказал ему о том, как спрыгнул с драккара в воду, заодно поведав о забавном «юридическом казусе» из-за которого никто не стал меня останавливать.
— Шутка в духе Локи — улыбнулся он.
— Притащу ему даров на алтарь, может и правда без него не обошлось — проворчал я. Даже несмотря на то, что судьба завела в мир с магией, чудесами и даже паладинами, которые черпают энергию прямо от богов, религиозным человеком меня было не назвать, сказывался убеждённый атеизм из прошлой жизни — Но шутка да, ему бы наверно понравилось. Ещё б нашутить где медовухи, удобную кровать и бабу рыжую, совсем бы хорошо б было.
— Не рано ли тебе бабу? — хмыкнул брат.
— Если весло вращать не рано, то и остальное можно — улыбнулся я, направляя беседу в нужное русло. Постельный режим — страшная дрянь, без обсуждения баб и шутеек можно просто свихнуться от безделья. По крайней мере, я бы точно с ума сошёл — Другой разговор, что от моих тощих телес девки всё нос воротят.
— Ну не скажи, Гретта на тебя засматривалась — не согласился он с хитрой ухмылкой на похудевшем лице.
— Гретте десять лет, мала ещё. Да и имя её мне не нравится — буркнул я, не зная как объяснить антипатию к тезкам земной умственно отсталой девочки-эколога с злобным лицом — О ней в любом случае думать буду, когда там вместо плоской равнины будет за что подержаться.
— Да, дева без груди, что воин без оружия. На Виву бы хоть одним глазком глянуть… — мечтательно протянул он, явно имея в виду рассматривание любовного интереса нашего дяди без одежды.
— Если заметят, останешься как раз с одним глазом, как Один. Тем более девка она хоть и ладная, но уж больно задирающая нос, потому никто до сих пор замуж и не взял — сказал я на это, поддерживая разговор — Скоро лежалым товаром станет, если родители силой не выдадут.
— Так Хоука может с дружины ждёт — не согласился брат.
— Держи карман шире — проворчал я — Слышал, как она с ним разговаривала. Вива прекрасно знает, что он в неё влюблён по уши, и натурально над ним издевалась. Если кто получше в храм не позовёт, то согласится, но пока что он — просто запасной вариант, который будет на расстоянии, если ему милостиво не разрешат подойти ближе. Стерва, в общем, лучше с такой не связываться.
— Какой-то ты больно осведомлённый о любовных делах, к чему бы это? — хмыкнул брат.
— Были б у тебя такие же длинные уши, ты б тоже много чего знал — хохотнул я — А теперь хорош, болтать, время пить отвар.
— Опять эта дрянь… — застонал Тормод.
— Скажи спасибо, что без говна летучих мышей и заячьей желчи. Да и вообще, всегда можно вернуться к идее поместить шипастую ветку пониже твоей спины — вновь напомнил я ему свою шутку с улыбкой, просящей кирпича. Не удивлюсь, если на Земле клизмы изобрели в похожей ситуации.
— Да все знают, что это так не работает — проворчал он с недовольным лицом.
— Они могут знать что угодно. Но в таких делах решает годи, если скажут вообще хоронить, то надо хоронить, даже если больной матерится и пытается сбежать. Так что заткнись и пей, пока кое-кто не передумал тебя лечить — хмыкнул я на это, приподнимая его голову. Глядишь от весёлых перспектив быстрей на поправку пойдёт. Это конечно не молодые и симпатичные медсестрички, которые одним своим присутствием ускоряют выздоровление пациентов мужского пола вдвое, но хоть какой-то стимул. Да и кроме издевательства над подопыт… пардон, над пациентом, других развлечений у меня в общем-то нет.
Интерлюдия 1
День клонился к вечеру, удлиняя тени деревьев рядом с лесным капищем, а Гринольв сидел за небольшим резным столом на чурбаке у входа в своё жилище, рассматривал руны, выпавшие ему при гадании и степенно наслаждался сяньским чаем. Общаясь с одним из своих коллег, с которым завязал неплохие отношения, когда пришлось зимовать в империи западного континента, он поднахватался у него не только знаний, но и некоторых привычек. В том числе и пить диковинный напиток, дарующий бодрость духу и просветление разуму. Ну, так по крайней мере утверждал Михт Ли-алгы, старому годи же больше нравился сам вкус, в который он любил привнести ягодные нотки, добавляя ту же сушёную чернику, как к примеру сейчас.
Мысли же Гринольва в данный момент были далековато от чайного столика, и были обращены к его ученику. Ученику… Юный Альвгейр ещё формально не имел данного статуса, но уже вполне получил его фактически. Некоторые южные скульпторы говорят, что в глыбах камня они видят готовые статуи, которые нужно лишь избавить от скрывающих их красоту оболочек, убрав всё лишнее. Старый вирдман, отучивший не одного и не двух волшебников, понимал их. А полукровку считал очень интересной и перспективной «глыбой».
Начать стоит с того, что эльфы — сами по себе магическая раса, волшебство течёт в их жилах вместе с кровью, даруя всем ушастым невероятное долголетие. В Альвгейре правда эльфа только половина, но и сего довольно для того, чтобы прожить несколько человеческих жизней, а также иметь магические задатки куда как выше среднего. Такого разумно учить, на такого логично тратить время.
Радовал парень и своей страстью к знаниям. У Гринольва было много учеников, а потому для старого ассона было привычным явлением вбивать в их молодые головы необходимость внимательно читать книги. Все ведь почему-то уверены, что магия ничем особо не отличается от воинского искусства, тренируйся, рви жилы и будешь бить заклятиями сильнее, быстрее и дальше, раз за разом побеждая своих врагов, как Эрик Видящий, Хальфдан Лохматый и прочие герои славных саг. Только вот в волшебстве всё иначе, оно требует терпения, вдумчивости, понимания и спокойствия. Потому обычно ученики годи регулярно получают по башке за нежелание сидеть над скучными книгами, а потом занимаются в домах учителей бытовыми делами, моя полы и чистя нужники, как самые последние трэлли. Иначе молодых оболтусов просто невозможно заставить относиться серьёзно к скучным вещам, лишь угрозы наказаний помогали, да и то ненадолго. В какой-то момент воспитательный эффект проходил и всё приходилось повторять по новой.
Альвгейр был другим. Он читал книги не только вдумчиво, но и жадно, впитывая информацию из них, как песок пустыни воду в жаркий полдень. Гринольв был тому немало удивлён, для разнообразия решая бытовые проблемы чарами, но не мог не радоваться. Да и удивление было не сказать, чтобы большим, эльфы по всеобщему мнению были те ещё книгочеи, чего уж тут такого необычного, что в пареньке говорит своё веское слово кровь матери. А усердие — это хорошо, оно ему понадобится, чтобы стать сначала достойным учеником, а потом достойным вирдманом. Если судьба будет к нему благосклонна, парень ещё прославит имя учителя.
Правда, его характер одно время вызывал у Гринольва заметные опасения. Когда тот первый раз к нему пришёл и попросился в ученики, в Альвгейре ярко горели детское любопытство и жажда новых знаний, а также некая взрослая решимость. Они радовали сердце старика, уж слишком редко его ученики желали именно познать тайны магии, куда чаще та для них была инструментом, оружием против врагов, с помощью которого можно возвыситься. Годи, в конце концов, уважаемые люди, советники ярлов, что славятся мудростью и умением убивать врагов лишь силой мысли, а их доля с похода в худшем случае равна той, что получают кормчие, то есть как минимум превосходит многоопытных дренгов. Только вот, если не изменить свою точку зрения и не начать ценить волшебство как нечто куда большее, чем просто инструмент, то уделом таких вирдманов всегда будут лишь фокусы. Да, полезные, порой даже опасные, но тем не менее к вершинам магического искусства с таким отношением не воспаришь. Альвгейр же сразу пришёл с тем пониманием и желаниями, которые мудрые годи обычно обретают десятке на четвёртом, если конечно доживают до этого светлого мига. Как такому было отказать?
Но насколько же парень был почтителен к нему, настолько же он оказался дерзок с юным Хоуком, поставленным тому в наставники дедом. Гринольв одно время даже опасался, что в Альвгейре взыграло эльфийское высокомерие. Уж кто-кто, а ушастые обычно смотрели на все иные народы, как на грязь из под ногтей, исключения тут лишь подтверждали правило. Мага или отца с дедом парень мог уважать, но обычных людей вполне способен был считать за ничтожных насекомых. Пока он слабый ребёнок это могло быть не так заметно, однако с возрастом и обретением магической мощи имело все шансы стать проблемой для всех, кто рядом. Большая сила всегда должна соседствовать с не меньшей мудростью и преданностью своему народу. В противном случае могучий вирдман имеет все шансы стать изгоем, а то и врагом.
Правда, к приятному удивлению старого годи выяснилось, что парень просто был не сдержан на язык, причём именно в отношении Хоука, с непонятным даже для самого себя упорством стремясь словесно уколоть молодого наставника. Так бывает, Гринольв был вынужден признать, что и его самого по молодости длинный язык не раз доводил до беды. Как будто сам Локи порой не дав