– Костян, значит, так. Полная жопа. Мне вставили чип против лжи. Если я совру, он впрыснет мне яд, и я могу сдохнуть! Еще меня током бьет. Я тебя прошу, ни о чем меня не спрашивай.
– А на хрена ты его вставил?!
– Игорь Сергеевич поставил условие: либо чип, либо меня закрыли бы.
– То есть ты реально сейчас только правду говорить можешь?!
– Да!
– Ты спал с моей женой?!
– Ты что, дебил?! Нет, конечно!
– А с сестрой?
– Костик, я тебе сказал не для того, чтобы ты мне тут допрос устроил! Мне поддержка нужна!
– Я поддержу. Так ты спал с моей сестрой или нет?!
– Да.
– Ты же клялся!! Она тогда чуть с мужем не развелась!
– Костян, можешь не сейчас, а?
– Так. А вот когда мы на деньги попали с этой инвестицией в Черногорию, ты тоже попал или ты успел выскочить?
– Успел.
– Ну ты и скот…
– Костик, там не было вариантов. Ну, брателло, ну прости…
Костя просто развернулся и ушел, и как раз в этот момент подошла Люда:
– Славочка, привет, что с Костиком?
– Поссорились.
– Из-за чего?
– Из-за Черногории.
– Ты ему сказал?! Зачем?!
– Давай потом.
– Я не хочу потом, я хочу сейчас! И кстати, все хотела спросить, почему ты не брал трубку и сказал звонить Игорю Сергеевичу, если что? Что происходит?!
Славик понял, что проще все рассказать.
– То есть тебя могут посадить, и у тебя чип, если ты врешь, он может тебя убить?
– Убить вряд ли, но очень больно будет, прям совсем.
– Значит, если я тебе сейчас любой вопрос задам, то ты правду ответишь?
– Люд, я тебя прошу… Это просто удар в спину!
– Так, повернись лицом! Я хорошо готовлю?
– Нет.
– Теперь ты готовишь сам. Всегда. Я хорошо одеваюсь?
– А как ты раздеваешься!
– Отвечай на вопрос!
– Да.
– Ты мне недавно подарил кольцо, там настоящий бриллиант?
– Не совсем… Искусственно выращенный.
– Ты же сказал, что это Граф!!
– Не поверишь, вот не поверишь, ювелира, который подделывает Граф, мы называем Граф! Такое вот совпадение…
– Совпадение!! А бабам своим ты тоже подделки даришь?!
– Люда, я честный человек, конечно подделки.
– И кстати, сколько баб было за время нашей семейной жизни?
– Люда. Говорю как на духу. Не помню.
– Верю. В это верю. Едем дальше. Ты трахался с Катей?
– С какой именно?
– С моей подругой!!
– Нет, конечно! Подруги неприкосновенны.
– Остальные Кати меня не интересуют. Так, следующий вопрос: я же лучший секс твоей жизни?
– Говорить правду легко и приятно.
– Ты же никого, кроме меня, не любишь?
– Нет. Никого.
– Ну и слава Богу. Про дочку генерала Хадякова не спрашиваю.
И тут Славик зачем-то глупо улыбнулся и сразу понял, что это провал. То есть, когда только мышцы губ начали менять конфигурацию под действием электрических импульсов, другие импульсы нарисовали в его голове слово «конец».
– Так, минуточку. Дочка генерала Хадякова! Ты сказал, что та девица у нас дома – это его дочка и приходила к нам смотреть квартиру! Слава, это же его дочка! Слава??
По лицу Славика все было понятно.
– Скотина! У нас дома!!! Никогда тебе этого не прощу!!! Ты сегодня же свалишь к любой из своих баб!!! Мудак!
Через двадцать минут убитый Славик хлопнул еще коньяку и пошел в зал. Все было готово к открытию выставки. Гостей пришло много, и даже несколько телеканалов было в наличии. Ведущий болтал о важности искусства для воспитания общества, а потом посмотрел в сценарий и объявил:
– А теперь слово главному человеку в жизни нашей художницы – ее мужу Вячеславу Марковичу.
Славик нехотя вышел к микрофону:
– Вы знаете, нет ничего важнее творческой самореализации. Я бесконечно рад, что моя жена не только прекрасный врач, помогающий людям справиться со сложными заболеваниями, но и тала… но художник со своим взглядом на мир… и что она осмелилась решить, что может рисовать, – и вот теперь мы видим результат. Это прекрасная выставка. Выставка-продажа, кстати. Я точно куплю пару работ. Уверен, они… они… станут украшением моего кабинета.
И в это время из зала раздался гром:
– А вам правда нравятся работы жены?
Славик посмотрел на публику, на злорадствующего Костика, вспомнил про антидот, не увидел Игоря Сергеевича и наконец посмотрел на Люду, которую по-настоящему любил. А на лице у Люды было все написано. Обреченность и какая-то бездна. Она, конечно, понимала, что художник из нее так себе, но человек никогда не хочет смотреть в глаза действительности, особенно когда речь идет о творчестве. И можно сколько угодно говорить о самодостаточности, но человек искусства хочет признания и чахнет без него. Славик все это понимал и поэтому с самых первых карандашных рисунков он говорил Люде, что она талантлива и ему искренне нравятся ее работы. Она, может, и догадывалась, что он привирает, в конце концов Славик не зря носил свое прозвище, но ей было важно, что ему не все равно. Она воодушевилась и решилась на выставку, первую. А сколько в истории было художников, у которых первая оказалась сразу последней, и чаще всего причиной краха была именно реакция публики. Реакция публики зачастую – это эффект домино. Достаточно одному человеку сказать «хрень какая-то», и все. Остальные костяшки падают стремительно. И Люда и Славик это понимали. Славик вспомнил о дикой боли, улыбнулся жене, послал ей воздушный поцелуй и уверенно произнес:
– Да, мне очень нравятся эти работы! Честное слово!
В следующее мгновение Славик упал в обморок.
В гримерке Славика приводили в чувство Люда, Костик и Игорь Сергеевич.
Пришедший в себя Славик услышал, как его жена практически кричит:
– Игорь Сергеевич! Вы немедленно вытаскиваете этот чертов чип, и пусть врет сколько хочет!! Сядет – значит, сядет! Лучше я буду женой лжеца, чем вдовой правдоруба!
Потом она увидела, как муж приходит в себя, и кинулась к нему:
– Славочка, в себя пришел… любимый мой, как я испугалась, как я тобой горжусь, ты ради меня жизнью рискнул!
Игорь Сергеевич нехотя отметил:
– Ну, допустим, не жизнью.
– В смысле?!
– Вячеслав Маркович, никакого детектора нет. У вас капсула, а у меня пульт, я нажимаю кнопку, она вас бьет током. Тогда в институте я вас напугал, ну и вы, я так понимаю, потом уже не рисковали до момента с живописью вашей жены. Но вот что интересно. Я же понимал, что вы сейчас соврете, и кнопочку не нажал, а вы все равно в обморок. Впечатлительный вы…
– Что?! Вы меня что, обманом пытались заставить перестать врать?! Да у вас ничего святого!
– Как же ничего, воля вашего отца – святое. Так как ваш день с правдой?
– Могли посадить за наркотики, потом потерял друга, затем жену.
– И это за полдня. Н-да. Судя по всему, вам и правде и правда не совсем по пути. Но с ложью тоже надо что-то делать.
В разговор неожиданно вступил Костик:
– Мне кажется, надо понять причину вот этой девиации Славика: мне мой психолог говорит, что все из детства. Славик, как ты думаешь, почему ты все время врешь?
– Слышь, ты, девиация, почему-почему?
Славик с грустью посмотрел куда-то вдаль, сделал глубокий вдох, поджал губы, как будто еще раз все обдумал, и начал каминг-аут:
– Прихожу я как-то домой с уроков раньше обычного и застаю своего папу… ну, в общем… с моей же учительницей по французскому. А мама, вероятно, тоже что-то подозревала и вечером меня прижала к стене, знаю ли я что-то про папу и учительницу. А меня все детство учили говорить только правду! Понимаете, ну я и сказал… Так меня мама, МАМА год мурыжила, что я идиот и что правду не нужно было говорить, про папу я вообще молчу, он же еще долго маму убеждал, что я соврал про него, чтобы от учительницы избавиться. В итоге я вынужден был всем сказать, что я всех обманул. Вы просто не представляете, как больно мне было! Какое-то беспросветное отчаяние, ну как у Люды сегодня на лице, когда меня про картины спросили, и плюс к этому ощущение вселенской несправедливости. Все внутри меня кричало: «Так нечестно!!!»
Славик сам практически закричал, в глазах скопились слезы. И потом добавил:
– С тех пор все. Замкнуло.
У Люды задрожала нижняя губа.
Игорь Сергеевич тяжело вздохнул:
– Я этого не знал… Какая травма… Теперь все становится на места… Бедный мальчик. Что же вы раньше не сказали, будем с этим разбираться, а пока… что же делать, живем в рамках парадигмы вашей вынужденной лжи и все по мере сил помогаем. И вы, Люда, тоже. Что-то придется простить…
– Да-да, конечно, как представлю себе бедного Славочку, так сердце заходится, это же так несправедливо!
Поздно вечером Костик набрал Славика:
– Славик, ну ты как?
– Да неплохо. Слушай, правда, прости меня за тот косяк с Черногорией. Я тут кое-что подкопил. Верну тебе потерянное. Часть. Друзей нельзя все-таки кидать. Ну, точнее, я решил выбрать хотя бы одного друга и говорить ему, по возможности, правду. Не всю, но уж чем богат.
– Славик, да о чем ты!! Ты чего?! У тебя такая травма, знаешь, я чего звоню-то, у меня есть классный психолог, спец именно по детским травмам, я хочу тебе подарить годовой курс, на день рождения.
– Какой психолог? Какая травма? Костян, ну ты-то не ведись! Вот ты даешь… Хотя, после того как в эту пургу даже Игорь Сергеевич поверил, я уже ничему не удивляюсь. Я так понял, сейчас любую мерзость можно объяснить детской травмой, и народ тебя на руках носить будет. Кстати, спасибо тебе за идею разобраться, почему я вру. Эх, брателло, мне теперь можно вообще все!!!
Track 11 / Дзержинский
Лечу далеко. Честно скажу, не помню куда. Очень давно дело было, но в какую-то нарядную сторону. Я один – и как пассажир, и с точки зрения семейного статуса. А значит, любой сосед, точнее соседка – это потенциальный вариант.
Жду. Проклинаю свои понты, потому что все красивые проходят в эконом. В бизнесе строгие мужчины.