Очнулся в палате. Голова шумела.
Рядом сидела Юля.
– Юлечка, а ты что домой не пошла?
– Да вот решила поддержать в такой тяжелый момент.
– Какое же у тебя большое сердце!
Славик начал судорожно соображать, знает ли Юля про подлог. Он вчера не придумал, как будет выпутываться, когда она вернется на смену через два дня. Даже планировал уговорить Борю отправить ее в отпуск до его выписки.
– Тем более все-таки был новый хирург, молодой парень, – добавила Юля.
– Почему новый? А… Боря? – спросил Славик. Он узнал это ощущение. Предчувствие катастрофы.
– А вам не сказали? Борис Владимирович попал в ДТП… Вот прямо у подъезда в больницу, скорая в него влетела… Вот ведь судьба. Он без сознания.
Славик поднял одеяло. На ожидаемом месте он увидел бандаж.
Абсолютно сухими губами он прошептал: «Господи, нет…», а потом судорожно обратился к медсестре:
– Юлечка, что со мной сделали? Прости, я не очень в себе после наркоза…
У Юли потекли слезы:
– Бедный ты мой. Мозг отказывается признать реальность. Удалили… их…
Славик рявкнул:
– Юля! Срочно сюда этого молодого дебила!
– Какого?
– Хирурга! Или я сейчас выйду в это окно! Какой здесь этаж?!
– Второй.
– Я поднимусь на пятый и выйду! Зови его!!!
Через пять минут Славик торопливо излагал суть дела.
Хирург покрылся пятнами.
– А я еще удивился вашему спокойствию… – пробормотал он.
– А вы что, не видели, что их не надо удалять?!
– Заподозрил неладное, когда поздно уже было… Просто поймите, в истории болезни так все было подробно расписано… Я не мог… Есть у меня идея, не знаю получится ли, но я попробую все исправить…
– Как?!
– Пришить назад…
– А это можно?.. – У Славика фантомно сжались удаленные части.
– Ну, я не пробовал до этого… но что мы теряем?
– Да уж! Все что можно уже потеряли! Давай! И, родной, я тебя прошу, если не пришьешь – ты меня лучше из анестезии не выводи. Верни мне их, верни!!!
На этот раз Славик с трудом ушел в отключку. Пришел в себя в той же палате. Один. И ровно в эту минуту вошел Боря.
Славик сразу начал орать:
– Кретин! Ты что наделал, идиот?! Мне сказали, ты без сознания! А мне без тебя тут яйца отрезали! Их, кстати, пришили?!
Он вновь поднял одеяло – и испытал неописуемое счастье:
– Господи, они на месте! Господи, спасибо тебе!
– Слава, ты о чем? Кого пришили? Кто без сознания?
Слава начал озираться, как бы ища демонов или еще чего похуже:
– Боря… подожди… ты не попадал в аварию???
– Слава! Тебя чего, под анестезией приходнуло, что ли?
– Боря, ты меня оперировал?
– Нет, папа римский. Я, конечно!
– Боря! Ты просто сейчас умрешь!! Короче, во-первых, спасибо тебе за историю болезни! Это был лучший секс за долгое время! Юля – просто бомба, и такая, знаешь, нежная бомба, понимающая, альтруистичная!
– Сла-ава!
– Не перебивай, короче, трахался как в последний раз! Просто в роль вошел… А она у тебя, кстати, с понятиями: спросила, почему жена не со мной в эту последнюю ночь. Пришлось лечить, что у жены дежурство.
– Слава! – Боря безуспешно пытался перебить друга.
– Но потом мне приснилось, что ты в аварии, не исправил обратно историю болезни и мне реально яйца удалили, а потом другой врач пытался их назад пришить на новой операции!
На этой фразе из туалета вышла Люда. Туалет был не так уж и далеко от кровати Славика, а он вещал настолько громко… что теперь неотделенные части тела сжались уже не фантомно.
Боря попытался отмазаться:
– Я пробовал тебя предупредить…
– Славочка, – сказала Люда. – Раз уж так сложилось, что я услышала начало этой душещипательной истории, то давай жги дальше. Судя по всему, это так смешно, что я готова закрыть глаза на морально-нравственный аспект. Так я жду подробностей: что за альтруистичная Юля и что именно тебе приснилось? И что это за подделка истории болезни?! Боря, ты же профессор – или такой же долбозвон?
Боря и Славик ожидаемо застыли. Первым, собравшись с мыслями, выступил ложный калека:
– Люда, ты себе не представляешь, через что я прошел! Ни один кошмар не может сравниться с этим! Я до сих пор не могу найти внутри себя опору и окончательно поверить, что это все был сон! Господи, когда я подумал, что их удалили, знаешь какой была моя первая мысль?! Ну в смысле во сне?
– Что больше не будет в твоей жизни Юль?
– Нет! Первая мысль была о самопожертвовании.
– Да ты что! Как трогательно!
– Я думал, что я тебя отпущу… что ты не должна будешь со мной мучиться, тебе будет нужен нормальный мужчина!
– Нормальный! То есть не тот, который уговаривает хирурга подделать историю болезни, чтобы трахнуть медсестру, да?
И тут Славик ударил шашкой по шахматному столу:
– Люда, ты что?! Это мне все приснилось – и операция, и секс! Разве ты не поняла?!
Боря судорожно пытался понять, что говорить:
– Приснилось?!
– Конечно! Это все был сон! От начала до конца! Боря, ну скажи ты ей, что ты никакую историю болезни не подделывал!
– Люд, я что, сумасшедший, что ли? Под наркозом так бывает. Человек вообще не может определить, где реальность.
– Вы чего, меня оба идиоткой считаете?!
Тут Боря стал серьезен:
– Ни в коем случае, Люд, ну ты как себе все это представляешь? Я подделываю историю болезни, пишу, что у Славика ампутация, он заставляет медсестру прочесть это – и разводит ее на последний в жизни секс? Креативно, конечно, но Славик не писатель, чтобы такое придумать.
– Когда Славик очень хочет трахаться, он может стать даже композитором. Но, пожалуй, это и правда слишком сложно… а главное, я не верю, что ты в здравом уме в такое впишешься. Ты же у нас апостол верности, в отличие от этого придурка. Я ему все эту Альбину забыть не могу. И прости, что мы на тебя подумали. Ну и что тебе еще, Славик, снилось? Я не приходила обнаженная, нет?
В это время в палату заглянул какой-то мужик и громко сказал:
– Вы бы хоть потише ночью трахались! Всю ночь не спал из-за вас! Да и просто завидно. Пойду главврачу пожалуюсь, – и закрыл дверь.
После минуты молчания Люда холодно заметила:
– У этого тоже наркоз, да?
И вышла.
А дальше началось. Через несколько дней Слава вернулся домой, и жена даже вроде бы как-то не поднимала тему Юли. Но вскоре предъявила следующую претензию:
– Слава, мне не очень нравится спать с Жоржем Бенгальским.
Слава чуть не подавился:
– Я вообще не знал, что ты с кем-то спишь, кроме меня! Это как, вообще?
– Так же, как ты… или, прости, забыла: тебе же твои бабы просто снятся! А вообще, Славочка, ты бы классику перечитал. Жорж Бенгальский – это герой Булгакова, которому отрезали голову, потом пришили. Он все время повторял: «Верните голову, верните!»
– А при чем тут я?
– Ты, Слава, каждую ночь кричишь во сне: «Верните мне, верните…» – только не голову, ну, ты понял. Мне это мешает спать, да и потом, я прямо-таки вижу культурную деградацию на твоем примере.
– Я так кричу?
– Каждую ночь, Жоржик.
– Прекрати! Как думаешь, что с этим делать?
– Ну подождем, потом сходишь к психологу.
Как мы знаем, психолог не помог, и через тридцать два дня Славик сидел на кровати, разбуженный Людой после очередного ночного кошмара.
– Слушай, Славик, – сказала она. – Давай вот о чем подумаем: фраза из Булгакова, он мистик. Что-то ты с этим делом набедокурил. Слушай, а ты этой Юле, вообще-то, сказал, что ты ее обманул? Может, из-за этого? Она же из добрых побуждений, можно сказать, из светлых! Срочно найди ее и все расскажи, повинись, может, тебя и отпустит. Просто я пытаюсь забыть ту историю, а ты мне каждую ночь о ней напоминаешь…
Славик явился в больницу:
– Юлечка, я очень перед тобой виноват.
После долгого повествования Юля расцвела:
– То есть у тебя все хорошо? И ты снова можешь…
Не имеющий ничего святого Славик тут же переориентировался:
– Конечно, хоть сейчас… Просто мне было очень неудобно, что я так нагло тебя… дезинформировал.
– Запомню это слово. Ну и слава богу, что так. И спасибо, что повинился. Я за тебя свечки в церкви ставила, чтобы тебя жена не бросила.
– Свечки в церкви?
– Ну да… А что? Я каждый день прохожу мимо, ну и как-то привыкла.
– Больше не ставь, я тебя прошу. Тогда меня жена точно не бросит!
Больше Славику сны не снились. Жоржиком его еще долго называли. Но он запомнил навсегда: если обманываешь ангелов, то мстить за них начинают демоны.
Track 4 / Палимпсест. Монолог танцовщика
Я недавно летел из Мюнхена в Петербург. С моим персональным телевизором что-то пошло не так, точнее, он не работал, а книгу я забыл в отеле. Ищу что почитать, заглянул в карман кресла, где журналы, и, представляете, нашел тетрадку, всю обшарпанную, – понятно, долго она уже на свете живет, и в ней что-то вроде дневника. Я не удержался.
Автора зовут Виктор. Я так понял, сейчас ему 35 лет. Но начну я с записи, когда ему было 26, хотя она переписана из предыдущей тетради. Он, скорее всего, с психологом работал. Тот ему поставил «Эффект палимпсеста». Не лезьте в «Гугл». Я тоже не знал об этом. Сейчас объясню. В древности бумаги толком не было, писали на пергаменте, ну и экономили. Иногда один и тот же пергамент использовали несколько раз. То есть напишут что-то важное, потом это важное перестанет быть важным, его сотрут и на этом же пергаменте напишут что-то новое, и так иногда несколько раз. Так вот недавно ученые предположили, что на самом деле, даже если информацию с пергамента стереть, она как бы не до конца исчезает, вроде бы все равно меняется молекулярный состав чего-то там. Ну и эффект, когда твое прошлое на тебя влияет, когда проявляется в каждом твоем поступке, если я правильно понял, психолог этого Виктора назвал палимпсестом. Вы сейчас все поймете. Записей много. Прочту четыре.