Лив знала Сенгу. Одно время они вместе работали, но потом Лив подалась во фрилансеры, а Сенга осталась в «Таймс». К счастью, она вспомнила и ее, и Марту Вайерс. О гибели Вайерс она не слышала, но, как ни странно, ничуть не удивилась и тотчас спросила: «Самоубийство?»
«Впрямь самоубийство, – думала Лив, перечитывая хвалебный отзыв о «Льде на солнце». – Да, определенно. Жуткое, страшное самоубийство. На убийство не похоже».
Сенга обещала прислать по электронке статью для «Таймс», написанную в 2000 году, с фрагментами интервью Марты Вайерс. Прежде чем читать «Лед на солнце», она лично побеседовала с Вайерс и сразу поняла: перед ней «человек, способный наложить на себя руки». Оливия улыбнулась, чувствуя себя настоящим детективом. Пусть Чарли убедится: от журналистов тоже есть польза. В нижнем углу экрана замигала иконка «новое сообщение», Лив ее кликнула. Письмо от Сенги... Так, статья не целиком – заголовок, вступление, потом что-то пропущено, потом абзац о Марте Вайерс.
«А вдруг?..» Лив попыталась отделаться от непрошеной мысли, но не тут-то было. Победоносно сжимая кулак, Лив предвкушала, как докажет свою правоту. Умница, она просто умница! Пока не пришел Домми, можно угоститься коктейлем! Нет, сперва дело! Никто не скажет, что для Оливии Зэйлер розовый напиток важнее самоотверженной борьбы за правду! Лив написала Сенге ответ, вежливо попросив статью целиком. Попытка не пытка! Если она ошибается, Чарли об этом знать не обязательно.
– Ваше мнение мы выслушали, – осадила Саймона Милуорд.
Выходит, связь между Джеммой Краудер и Мэри Трелиз они с Даннингом не искали. Милуорд явно обидело, что Саймон назвал ее глупой.
– Сержант Зэйлер, вы просили сержанта Комботекру проверить Рут Басси и Мэри Трелиз?
– Да, просила, – кивнула Чарли. – Пожалуйста, в докладе инспектору Прусту не забудьте упомянуть, что вина целиком на мне, а не на Сэме. Я внушила ему, что Эйден Сид с минуты на минуту зарежет обеих женщин.
– Ваши методы воистину уникальны! – усмехнулась Милуорд. – Как я слышала, в их числе секс с подозреваемым в убийстве.
– Боюсь, вы не правы, – сдержанно отчеканила Чарли. – Если имеете в виду серийного насильника, с которым я какое-то время встречалась, то его в убийстве не подозревали. Да и серьезных отношений у нас не было – так, интрижка!
Саймон нахмурился: к чему такие подробности?!
– Я-ясно! – с улыбкой протянула Милуорд. – Тогда прошу прощения.
– Вы обещали показать фотографию, – напомнила Чарли. – Где она? Хотелось бы ее увидеть.
– Увидите.
– Чего мы ждем? По-моему, откровенность вместо игр и недомолвок принесла бы гораздо больше пользы.
– В котором часу вы ушли из дома Басси в понедельник вечером?
– Ну вот, опять двадцать пять! В половине одиннадцатого.
– Вы поехали домой, – прочла по записям Милуорд, – вскоре после одиннадцати к вам присоединился детектив-констебль Уотерхаус. И вы были вместе до утра?
– Верно.
Милуорд с Даннингом наверняка недоумевали, как Саймон делит не только ложе, но и, высокопарно выражаясь, хлеб с бывшей любовницей одного из гнуснейших мерзавцев среди тех, кого посчастливилось упечь за решетку. Саймон и сам недоумевал.
– Во вторник утром вы позвонили на службу и притворились больной. Почему?
– Я не притворялась. С утра мне впрямь было плохо, позже стало полегче.
– Настолько, что вы отправились в Лондон, – едко заметила Милуорд.
– Да, по магазинам вздумала пробежаться! Видите ли, у нас в Спиллинге приличных магазинов нет. Так, лавчонки, в которых кустарщиной торгуют.
– На чем вы поехали?
– На поезде, как уже объясняла вчера вечером. За ночь ответы не изменились.
– Вы сели на пассажирский поезд, который отправился из Роундесли в Кингс-Кросс в 9.05?
– Да, и в 10.55 прибыла в Лондон.
– Чем вы занимались в Лондоне?
– Итак, дубль три: до обеда бродила по художественным галереям, после обеда отправилась к сестре. Затем позвонил Саймон, рассказал об этом дерьме, и я приехала сюда.
– «Дерьмом» вы считаете убийство Джеммы Краудер. – Милуорд аж вперед подалась. – Вы всегда так неуважительно относитесь к гибели молодых женщин?
– Нет, только по средам.
– Сержант Зэйлер, проблема в том, что я не опрашивала Рут Басси. А если вы лжете и ушли от нее не в половине одиннадцатого, а раньше? Если вы еще в понедельник вечером в Лондон отправились?
– ...и убила Джемму Краудер, к этому вы клоните? Зачем мне убивать женщину, о которой я впервые услышала вчера вечером? Кстати, я людей не убиваю, хотя порой руки чешутся.
– Детектив-констебль Уотерхаус, ваш жених, рыскал у дома Краудер и заглядывал в окна буквально за час до ее гибели. Допустим, вы приехали в Лондон не во вторник утром, а в понедельник вечером...
– Допускайте что хотите, но это не так.
– Тогда вы не сможете обеспечить алиби Уотерхаусу, верно? Если вас не было дома, то вы не знаете, вернулся ли он в одиннадцать. Если он не вернулся в одиннадцать, то из Масвелл-хилла около половины десятого не выехал. Согласно отчету патологоанатома, Джемма Краудер умерла не раньше десяти вечера. Понимаете, о чем я?
– Лучше уточните, в чем именно вы меня подозреваете. В том, что я покрываю Саймона, которого вы обвиняете в убийстве Джеммы Краудер, или в том, что я ушла от Рут раньше половины одиннадцатого, приехала в Лондон и укокошила Краудер сама?
– Бред собачий! – не сдержался Саймон. – Если хотите, соберу записи со скрытых камер, все равно от службы отстранили. Уверен, найдется множество кадров, подтверждающих, что в означенное время мы оба были там, где говорим.
– Только кадр с вокзала Роундесли не показывай! – вмешалась Чарли. – Представляешь, там я курю прямо у плаката «Не курить!»
– Какие галереи вы посетили? – продолжила гнуть свою линию Милуорд.
– Названия в памяти не отложились, говорю же, я бродила по галереям, а не обходила их целенаправленно. Одну, впрочем, помню, «Тик-так», а больше ничего, при всем старании.
– Ради бога, Чарли, скажи им правду! – взмолился Саймон. Как же он устал от ее игр и дурачеств! – Она ходила на ланч с адвокатом по имени Доминик Ланд.
– Это бойфренд моей младшей сестры, – улыбнулась Чарли. – Ладно, хорошо, сдаюсь. Я действительно ходила на ланч с Домми в итальянский ресторан «Синьор Грилли» на Гудж-стрит.
– Почему вы об этом умолчали? – спросила Милуорд.
– Ну, дело ведь тонкое, бойфренд сестры... – Чарли многозначительно взглянула на Милуорд. – Уверена, объяснять тут не нужно.
Саймон уставился на щетинистые останки ковра. Что за чушь несет Чарли? Господи, ну и имя – Домми...
– Так по галереям вы не бродили?
– Почему же, бродила. После ланча.
– Мэри Трелиз – художница, а Эйден Сид – багетчик.
– Знаю.
– Я не верю, что во вторник утром вы плохо себя почувствовали, – начала Милуорд, проведя языком по передним зубам. – Не верю, что ходили на ланч с Домиником Ландом в итальянский ресторан, хотя если он бойфренд вашей сестры, то, вероятно, знаете, где он был во время ланча. Если честно, я не верю, что целый понедельник вы, вместо того чтобы работать, терзались из-за Рут Басси, Эйдена Сида и Мэри Трелиз, а на следующий день ни с того ни с сего поехали в Лондон. – Милуорд хлопнула ладонями по столу. – Ложь я чувствую интуитивно, вот и сейчас интуиция подсказывает: вы оба пудрите мне мозги.
– Замечательно! – буркнул Саймон. – Как мы теперь отсюда выберемся?
– Может, устроим перерыв? – спросил Даннинг у Милуорд.
Чарли демонстративно зевнула.
– Фотография! – снова напомнила она.
– Ах да, чуть не забыла! – Милуорд вытащила из папки большую фотографию и швырнула на стол.
Синевато-багровое нечто... Саймон не сразу понял, что перед ним, а когда понял, беззвучно сосчитал до пяти, чтобы взять себя в руки. По долгу службы он уже привык к жутким зрелищам, но это... Это выходило за всякие рамки! Стоявшая рядом Чарли испуганно замерла.
«Рот, – догадался Саймон. – Открытый рот Джеммы Краудер». В фокусе посмертного снимка действительно был рот: губы надрезали справа и слева, завернули и прибили гвоздями. Гвозди расположили симметрично, по пять штук сверху и снизу. Зубы отсутствовали, а на их месте торчали крючки для картин, их старательно вонзили в десны. Получилось довольно аккуратно – сверху и снизу по ряду тонких золотых зубов.
– Вы же сказали, Джемму застрелили! – хрипло произнесла Чарли.
– Да, убийца застрелил ее, а потом сделал это. Зачем – не спрашивайте. Возможно, убийца, он или она, хотел подставить багетчика, в смертельные рамки его загнать, уж извините за каламбур!
– Боже милостивый! – взорвалась Чарли. – У вас зацепки есть? Тот, кто это сделал, – настоящий зверь. Вам нужно срочно искать его, а не нам лапшу на уши вешать!
– Откуда он их взял? – задумчиво спросил Саймон. – Гвозди, крючки для картин? С собой принес или...
– Или что? – подняв брови, насторожилась Милуорд.
– Картины в квартире Джеммы... Они... они висели на стенах, когда вы к ней приехали?
– Какие картины, детектив? Вас несколько раз просили описать гостиную, и картины вы не вспомнили.
– Хватит, выкладывайте! – рявкнул Саймон. – Картины висели на стенах?
– Нет, – покачала головой Милуорд, – вместо картин там фотоснимки счастливой пары. Большие и маленькие, они были в каждой комнате – стояли по углам, на столах, тумбочках. Их сняли, оставив на стенах лишь отверстия. Ни гвоздей, ни крючков.
– Получается, он застрелил ее, потом выбил зубы... Чем? Молотком?
– Почему вы так решили?
– Чтобы повесить картину, нужен молоток, его убийца и использовал. – Саймон кивнул собственным мыслям. – А губы чем разрезал? Макетным ножом? У Сида я такой видел. Значит, убийца снял фотографии, собрал гвозди с крючками и... приспособил для своего замысла. Почему он именно рот изуродовал?
– Не те вопросы задаешь! – Чарли встала, и Саймон заметил: ее рубашка потемнела от пота. – Сколько фотоснимков было на столах, тумбочках и по углам? А сколько гвоздей и крюков было во рту Джеммы Краудер? Количество совпадает?