Капитан-директор Алексей Максимович Козлов был в 1962-м старпомом на п/з «Андрей Захаров»; там же хирургом был Евгений Шевченко, и вот привезли к ним парня с траулера – с ногой, измочаленной колышками стального троса: несколько открытых переломов. По всем правилам, ногу, во имя спасения чел-ка, нужно было ампутировать. Шевченко 8 часов оперировал, стоя на единственной ноге, сложил по кусочкам кости и 3 месяца выхаживал парня, красавца, гиганта, по выражению Козлова (1 м 90 см). Затем отправил его во Владивосток к известному хирургу из краевой больницы с сопроводительной запиской: ни в коем случае не давать ногу ампутировать. Известный хирург, обследовав парня, решил именно последнее. Тот отказался. Шевченко получил рдо от хирурга – мол, выхода нет, надо спасать человека. Шевченко ответил, настаивая на своём. Радиограммы не раз ещё летали туда-сюда, потом всё затихло. А месяца через три пришёл в район лова «пассажир», и в каюту старпома зашёл парень с тросточкой, а за ним внесли какой-то ящик. Это оказался тот самый пациент Шевченко с живой ногой и ящиком коньяка «для доктора»…
21 июня 79, четв. Два часа назад подошёл СТР «Среднеколымский», где погиб матрос. Капитан был у меня сейчас, долго беседовали. Ему предстоит по вызову ехать на судебное расследование. Толковали о 18-часовом рабочем дне матросов. На всех краболовах (10 СТР) работают так, но Дальморепродукт, оказывается, никаких письменных ц/у на этот счёт не давал. Т. е. виноват будет стрелочник-капитан, (если ещё сумеет дядя прокурор докопаться до этих 18-ти часов), а «контора» останется в стороне. Проклятая извечно контора, задавившая рыбака неподъёмными нормами добычи (11–14 т краба в сутки на СТР), низкими расценками, вынуждающая пахать от зари до зари, а зори-то здесь одна с другой встречаются. Заработки у матроса 1 класса – от 27 до 50 руб. на пай за полмесяца работы. Вместе с переработкой 50 % и районным коэффициентом 1,8 это – 104–147 руб… В м-ц 208–294 руб. И это – не видя лета, жён, детей и вкалывая «как негры»!
Обо всём об этом написал собкору «Труда» и уже отправил.
28 июня 79, чет. Всю ночь плавзавод несётся вдоль берегов Камчатки на север (56º20΄57ºN – запретная зона для крабовиков). Сейчас 5 утра. Я вышел – плывёт мне навстречу огромное синее море, так по-родному синее, радостно синее, синь жизни, сама суть и смысл её! А с правого борта скользит море розового огня – справа по курсу восходит солнце.
10 июля 79, вт. Полтора месяца моря – считай, сплошной туман. В прямом смысле. Вот уже почти к приморским берегам вышли, а он не сползает с дороги. Весь мир в тумане. Тифон, автоматически включаясь каждые полминуты, протяжно ревёт слоном – 7 секунд рёва. И так – днём и ночью. Сейчас 2 часа ночи. Топовый огонь – как театральная луна на белой декорации. И кажется, больше ничего нет в мире, кроме этого бледного пятна света и шума волны, отскакивающей от борта в простыню тумана. Даже шум её какой-то пресный – вроде как бельё бабы полощут на реке…
Сдержал слово, данное матросам «Сергача» – родил две чиновничьих бумаги, где, упирая на смертельный случай, добиваюсь снижения норм и повышения расценок для краболовов. Раскопал в дальморепродуктовском талмуде, как хитро провели рыбаков начальнички: «Работникам плавзаводов краболовных флотилий в связи с их условиями работы на промысле установить ненормированный рабочий день». Страницей раньше: «Нормальная продолжительность рабочего времени не может превышать 41 часа в неделю». А у крабодобытчиков – до 102 часов! И ведь не на телефоне сидеть, не кнопки давить – пахать! Подозреваю только, что чиновное моё усердие на бумаге вместе с чернилами и высохнет.
17.07.79 А ведь краба уже не давят, не бьют так зверски, как было, сам видел! Ср. с записью 26.8.78.
Эпоха гигантизма, в том числе эпоха огромных плав-заводов-краболовов подошла к концу. Все эти гиганты, некогда населённые экипажами в 700–800 человек, списаны и ушли «на гвозди» за кордон. Краболовы нынешние – это японские шхунёшки и небольшие, начинённые автоматикой, суда-процессоры, соизмеримые со средними рыболовными траулерами, да и сами СРТМы порой.
29.10.97, ср. Вчера на траверзе сахалинского залива Терпения было рандеву с СРТМ «Рубежное» (АОЗТ «Магеллан»). Траулер работает у северных берегов Приморья на добыче краба. Выставляет 20 порядков, в каждом 100 ловушек, через пару дней выбирает, клешни морозит, панцири – за борт. Забив трюм, везёт груз в Японию. Вот на обратном пути он к нам и подошёл. Капитан, парень лет 30, живой, буквально брызжущий энергией, моторный, зарабатывает 250$ в день, т. е. вчетверо больше, чем я в месяц получаю. Простой матрос у него зарабатывает в день не меньше 100$. На крабе у «Магеллана» работает два таких судна.
Штормом встретило нас «родное Японское море» (это по радио сказал как-то матрос, вернувшись из далёкого рейса), едва мы вылезли из пролива Лаперуза. Тащимся по 7 узлов прямо к приморскому берегу, где работают краболовы «Магеллана».
10.09.2005, суб. Вчера моя «Жанна Ш.», транспортный рефрижератор краболовного рыбколхоза «Восток-1», пришла в южно-корейский порт Пусан, выгрузили за день 200 т рыбы и краба и утром отвалили в Китай, в Далянь. На фок-мачте ещё реет на ветру флаг Республики Корея: на белоснежном фоне – шар земной, разделённый волнообразным экватором на красное северное и синее южное полушария, с 4-х сторон, по углам флага, шар обрамлён стилизованными тройными волнами, как на схемах изображают море. Может быть, шар – символ раздвоенной Кореи, также красной на севере, некрасной на юге.
И в этой некрасной Корее, в одном лишь Пусане (11 млн. населения, крупнейший порт, контейнерный терминал Ханжин, Hanjin – 4 место в мире) сейчас одновременно выгружают рыбу и краба десяток наших рефрижераторов – «Берег Надежды», 8 тыс. т, «Коммунары Николаева», 6,5 тыс. т и др., т. е. порядка 50–70 тыс. т. Благодаря этому Пусан расцветает и строится бешеными темпами: на «нашем» причале за 8 месяцев вырос холодильник выше 20-ти этажей! Недалеко от него растёт второй такой же. Ю. Корея, конечно, не съест столько, она – перевалочная база, груз отсюда идёт в Японию, США и далее. И лишь на этом посредничестве полуостровная, а по сути островная, страна, не имеющая связи с миром ни авто, ни ж.д., стала одним из 4-х «Тигров»! Дай Владивостоку статус порто-франко, говорю капитану, и он бы расцвёл, как Гонконг, как Пусан. Нет, возражает кэп, не в том дело, тут русский менталитет играет главную роль… Я хотел сказать, что 2 месяца жил в Китае и видел, что их менталитет – достойный ученик нашего, а вот руководители страны сумели вывести её на самый высокий экономический и политический уровень… Но тут прибыл лоцман, и мы отчалили.
На входе-выходе из бухты стоят, пришвартованные к молу в три корпуса лагом, видно, арестованные, голубые сахалинские траулеры-старкодеры «Мыс Курбатова», «Мыс Докучаева», «Мыс Левенорна»… 6 штук. Порт приписки – Холмск. Та же, знать, судьба, что и у наших «голубых» супер-траулеров «Стимул», «Сотрудничество», «Капитан Демиденко» и др. Больно, обидно. Какой был флот рыбопромысловый у страны!..
VII. Сайра, «ночная жемчужина»
Из морского дневника:
9.09.76, чет. Медный литавр Луны царит над океаном, гротескно озаряя зелёный остров Шикотан, сопки, волны и многочисленный флот ЮКЭ, Южно-Курильской экспедиции. Но рыбаков, в отличие от влюблённых, не радует огромная Луна: в полнолуние «ночная жемчужина» плохо реагирует на свет и не идёт в ловушки. Ныне осень запаздывает, сентябрь похож на август. Даже тайфуна пока не было ни одного, тогда как в прошлые годы на это время 8–10 тайфунов приходилось! На объединённом промысловом совете начальник экспедиции вслух удивляется: «18 лет работаем на сайре, а таких сюрпризов погоды не видели!»
И вдруг именно сегодня внезапно отличная промысловая обстановка: 300 ловушек приморских колхозников, 170 ловушек, поставленных с судов гослова, приносят желанные результаты – все плавзаводы и производственные рефрижераторы впервые загружены рыбой-сырцом по потребности. 30 тонн «ночной жемчужины» поднял сахалинский сейнер «Сажино», по 18 тонн – приморские сейнера.
Здесь, в одних и тех же координатах, работают две промысловые экспедиции – сайровая и скумбрийно-ивасёвая. И если у сайровиков сегодня праздник, то у добытчиков сардины-иваси – обычная, рядовая работа. О скумбрии речи нет, она пока просто не ловится, не подошла. Ивасей не пугает полная луна, не помеха им и тепло замешкавшегося лета, подводит рыбаков лишь нерасторопность снабженцев: остро не хватает в экспедиции 50-литровых бочек, гофрированной картонной тары, соли, этикетов…
16.09.76, чет. Прошедшая неделя была насыщена событиями, но вот странное, необычное затишье в районе лова кончилось, и тайфуны с лихвой навёрстывают упущенное. Крутой диктатор Фрэн (первый тайфун с мужским именем) согнал весь флот в укрытия, под скалистые берега Шикотана и Кунашира. Почти вдвое превысив порог 12-ти баллов, он натворил бед на Японских островах и в море, унёс больше сотни жизней, взбулгачил океан так, что вот уже двое суток очень крупная зыбь (хотя уже маловетрие и солнечно) не даёт рыбакам работать. Уловы незначительные. Этот Фрэн потопил в Татарском проливе наш танкер «Баскунчак», спасти, говорят, никого не удалось. Сейчас бушует новый тайфун Хоуп, бежим от него в бухту Звёздную, на Шикотан…
17.08.80 Есть на плавзаводах укладочные машины ИНА-115 (набивочные автоматы), но – «нет технологии», т. е. чиновники-технологи запретили укладывать ими сайру – только вручную, «розочкой», т. е. спинками наружу. Из-за этого около половины уловов идёт за борт или в утильку, утильцех. Скумбрию – «ёлочкой», иваси и сайру – «розочкой». Эстетику им, видите ли, подавай. А на Руси жрать нечего: оргнабор («вербота») из Свердловска накинулся на флотский харч, как классические голодающие Поволжья, и рассказывают, что мяса и рыбы не видели несколько лет, а питаются в основном картошкой и кашами. Ну как тут утерпеть, в пятницу выдам это по радиотелефону «Тихому океану»…