ярлык или иноят-наму[616], причем сверх того нередко прикладывал свою печать и к самой вакф-наме, для которой, как для документа, утвержденного судом в лице казия, эта ханская печать никакого существенного значения не имела на приведенных выше основаниях.
Иноят-нама (а равно и ярлык), являясь выражением личной воли хана, имела значение лишь на время правления последнего. С воцарением нового хана обеление вакфа, т. е. освобождение его от уплаты подати, по силе раньше данной иноят-намы, прекращалось и фактически и юридически, а для продолжения этого обеления требовалось получение новой иноят-намы от вновь воцарившегося правителя.
Даже и при жизни хана, давшего иноят-наму, последняя имела абсолютное значение лишь по отношению к административным лицам, а не к суду, ибо утверждение документов, устанавливающих то или другое право, являет собой прерогативу власти суда, казия, а не хана. Если вокиф, после учреждения вакфа и составления у казия вакф-намы, захочет вернуть себе добровольно отчужденное им от себя имущество, ни один казий не признает за ним этого права. Если же хан издает распоряжение об уничтожении данной им иноят-намы, ни один казий не будет иметь достаточных оснований для признания его деяния абсолютно незаконным.
Отсюда следует, что иноят-нама юридически относится к вакф-наме приблизительно так же, как у нас простая расписка относится к векселю: вакф-нама есть документ абсолютного юридического значения, а иноят-нама имеет значение лишь относительное.
Таким образом, вакфы с течением времени подразделились на обеленные, т. е. освобожденные от уплаты податей властью ханов, так называемые ак-вакф (тюрк.آق وقف), и не обеленные кара-вакф (тюрк.قاره وقف), причем, однако же, этот факт обеления, увеличив доходы учреждений, владевших обеленными вакфами, в практическом отношении, в юридическом ничего не изменили: не увеличив правоспособности учреждений, обладавших обеленными вакфами, он отнюдь не уменьшил правоспособности тех, во владении и пользовании которых оставались вакфы необеленные; иначе говоря, появление иноят-намы, отнюдь не изменяло и не изменило того юридического значения, которое имела и имеет вакф-нама.
С течением времени обеленные земельные вакфы постепенно подразделились на вакфы ненаселенные и вакфы населенные.
Под именем ненаселенных вакфов разумеются такие, которые сдаются в аренду на более или менее непродолжительные сроки, и на которых арендаторы и вообще лица, возделывающие эти земли, не имеют принадлежащих им усадеб и древесных насаждений. Это, если можно так выразиться, земельные вакфы, в отношении которых соблюдались и соблюдаются подлежащие постановления шариата.
Совсем иными представляются населенные вакфы, поставленные в совершенно исключительное положение вследствие того, что как при обращении этих земель в вакф, так равно и при дальнейшей их эксплуатации уже в качестве вакуфного имущества, были сделаны весьма крупные отступления от категорических указаний шариата. Те условия, при которых возникали и эксплуатировались так называемые ныне населенные вакфы в первое время их существования, настолько общи для наибольшей части их, что совершенно достаточно будет, дабы не вдаваться в лишние подробности, рассмотреть лишь наиболее типичные случаи возникновения и эксплуатации земельных вакфов, постепенно превратившихся в населенные и занявших вместе с тем совершенно исключительное положение среди всех прочих вакуфных имуществ, находящихся в теперешнем Туркестанском крае.
Некто, желая, как говорится в вакуфных документах, сделать угодное Богу и тем снискать Его милость, решает облагодетельствовать какое-либо богоугодное учреждение[617] дарованием ему в вакф значительного участка им же, вокифом, вновь орошенной земли.
Такое деяние в отношении саваба (араб.صواب) – награды в будущей жизни – сугубо выгодно[618], ибо поскольку дарование вакфа есть саваб (араб.صواب), богоугодное дело, почти постольку же саваб – и «оживление» земли. Кроме того, впереди манят к себе шухрат, слава, до которой восточный человек падок не менее западного, а во-вторых, и некоторые шансы на земной еще издиад-и-давлят – увеличение благосостояния, по силе изречения «рука дающего не оскудевает» [619].
Как ни выгодна предполагаемая операция с точки зрения верующего муслима, как ни желательно для него достижение таких целей, как саваб, шухрат и издиад-и-давлят, тем не менее вышеупомянутый «некто» со всегда свойственной ему расчетливостью старается достигнуть этих целей наиболее экономно, с производством возможно меньших денежных и иных материальных затрат.
Если он занимает сколько-нибудь значительное служебное положение, если это, напр., хаким вилаета, он без дальних разговоров сгоняет народ и заставляет его копать новый магистральный арык с целью «оживления», т. е. орошения, в пусте лежащей так называемой «мертвой» земли, на что предварительно испрашивается разрешение подлежащей власти, без которого всякое вообще оживление мертвой земли, с шариатной точки зрения, считается незаконным.
Если это частное лицо, не могущее произвести явного и безнаказанного давления на народ, – оно во избежание лишних расходов по большей части прибегает к хашару, к помочи, на которую жители ближайших селений и аулов приглашаются в свободное от хозяйственных работ время.
Как только магистральный арык проведен и явилась возможность пустить в него воду, «некто», торопясь достигнуть вышеупомянутых намеченных им целей возможно простейшим и дешевейшим способом, обмежевывает всю ту землю, которая может быть орошена вновь проведенным арыком, объявляет всю эту землю своей собственностью, на правах «оживления» оной, и обращает ее в вакф того или другого учреждения, с составлением на сей предмет документа, вакф-намы, у местного казия.
Проделав все это, вокиф (учредитель вакфа) совершает вместе с тем два крупных отступления от постановлений шариата.
Во-первых, по шариату, лицо, желающее установить свое право владения на оживленную им и раньше неорошенную землю, должно оросить последнюю и возделать ее[620]. Земля же, которую «некто» объявил своей собственностью, в момент этого объявления не только не была возделана, но даже и не могла считаться вполне орошенной, так как из магистрального арыка не было выведено кулаков, боковых отводных арыков, сооружение которых само по себе представляет весьма сложную работу, производство которой необходимо должно предшествовать тому моменту, когда мертвая раньше земля становится оживленной, т. е. орошенной и возделанной. Кроме того, названная земля, представлявшая массу неровностей, не была спланирована, не получила надлежащей подготовительной обработки для того, чтобы на ней можно было бы производить посевы и лесокультурные работы. «Некто» не произвел и половины тех работ, которые шариат разумеет под оживлением, а потому и не мог считаться получившим право владения на землю, захваченную им незаконным образом.
Во-вторых, шариат разрешает обращать в вакф только такое имущество, которое приносит доход. Земля же в момент обращения ее в вакф находилась в таком некультурном состоянии, что никакого дохода приносить не могла, а потому и обращение ее в вакф было также абсолютно незаконным.
Таким образом, вместе с вокифом преступил шариат и казий: он утвердил отчуждение в вакф имущества, которое не могло считаться законной собственностью вокифа и которое вместе с тем вопреки требованиям шариата было имуществом бездоходным, непроизводительным. Поэтому сделанное казием постановление об отчуждении земли в вакф должно считаться незаконным, а утвержденный им на сей предмет вакуфный документ недействительным, батыль (араб.باطل).
Такие же отступления от требований шариата следуют и далее при эксплуатации земли, обращенной в вакф до ее окончательного оживления.
Туземец в общих чертах (в разных местностях, в силу разнообразия местных условий, наблюдаются различные отступления от этого общего характерного типа) обрабатывает чужую землю в качестве или чайрикара, получающего от землевладельца совершенно готовую к посеву землю, семена, рабочий скот и земледельческие орудия, за что имеет ¼ урожая за выделом из него подати, или нимкора (иначе тинк-шарик), получающего одну только землю и имеющего ½ урожая за тем же выделом.
Понятно, что никто не желает возделывать в качестве чайри-кара или нимкора землю, на которой нет ни кулаков (боковых или отводных), ни полевых оросительных арыков и которая, кроме того, не спланирована и на доброй половине своей площади испещрена буграми, рытвинами и овражками, которые необходимо срывать, разравнивать и разделывать террасами.
Тогда вакфообладающее учреждение, не только не желая лишиться дарованного ему вакфа, но стремясь, наоборот, привлечь к нему так или иначе рабочие руки, дабы довести свою землю до состояния благоустройства и производительности, обращается к окружающему населению приблизительно с такими словами: «Земля наша велика, но благоустройства на ней нет; приходите, безземельные люди, селитесь на нашей земле, проводите кулаки и шахи (полевые арыки), разравнивайте землю, сажайте деревья, производите посевы; в течение нескольких первых лет, ввиду того громадного труда, который нам придется произвести, мы ничего не будем брать с вас; а впоследствии времени мы вас не обидим».
Безземельные люди, сразу же сообразив, в какие выгодные для них отношения они станут к навязываемой им земле, принимали предложение, приходили, проводили арыки, ровняли землю, сажали деревья, селились и постепенно производили все большие и большие посевы, причем ради поддержания добрых отношений с персоналом мадраса, номинально владевшего землей, ежегодно приносили сначала только мутаваллию и мударрису, а затем и муллам (ученикам) так называемый