Цена на землю, находящаяся в зависимости от свойства почвы, высоты над уровнем моря, а следовательно, и возможности или невозможности производить наиболее доходные посевы риса, джугары и хлопчатника, от большей или меньшей удаленности от городов и других базарных пунктов, от большей или меньшей ровности и горизонтальности поверхности почвы, что облегчает способы ее орошения, и от количества той воды, которая может орошать данную землю, – колеблется от 6 до 400 р. за десятину.
Доходность земли различна, конечно, в разных пунктах Ферганы, а потому мы приведем средние же базарные на них цены, выведенные за последние годы для Наманганскаго уезда, который, во-первых, по своим почвенным, ирригационным и другим условиям может быть принят тоже за средний, а во-вторых, нам лично знаком гораздо более остальных уездов области.
Танап (1/6 дес.) сада дает годового дохода около 40 р.
Танап виноградника……….20 р.
Быть может, для читателя небезынтересным будет знать приблизительный хотя бы валовой доход земледельца. Земледелец-одиночка (хозяин, жена и 2–3 детей подростков, не принимающих еще непосредственного участия в работе), имеющий достаточное количество своей собственной земли и пару волов, успевает засевать около 3 дес. озимой пшеницы, около 1½, дес. джугары, хлопчатника или кукурузы, что, при приведенных выше нормах урожайности и цен, дает валового дохода около 192 руб. сер., а за вычетом 1/5 этого дохода в подать – 154 руб. сер. Исходя из того же предположения, для чайрикера, получающего от хозяина землю, зерно и инвентарь, получим годовой доход около 43 руб. сер.
Везде там, где население густо, а земли дороги, нельзя не изумляться уменью сарта выжать из земли все, что только возможно при его средствах и знаниях. Ни одного, самого крошечного клочка земли не остается невозделанным. Каждый прутик, каждая травка, если только ее нельзя съесть самому или продать, будет или искормлена скоту, или сожжена под котлом. Экономия изощрена настолько, что, переходя свои обычные пределы, прямо-таки вступает в сферу так называемого пенкоснимательства. Добро бы еще, если бы это снимательство было принадлежностью мелких, недостаточных хозяйств, мы встречаем его везде и повсюду, не в одном только сельском хозяйстве и не у одного только бедного населения. Оно сделалось отличительной чертой сарта, характеристикой общего народного хозяйства, народной привычкой. Можно думать, что явление это есть результат, во-первых, крайнего недостатка практических знаний, возможности широкой эксплуатации других естественных богатств страны (соль, нефть, железо, медь и проч.), изворотливости и знания житейской арифметики, а во-вторых, тех отношений, которые установились у туземца к понятию о благосостоянии. А отношения эти довольно своеобразны.
Слово яхши одинаково обозначает и хороший, и богатый, и это далеко не простая случайность. Гостеприимство, напр., одна из высочайших добродетелей мусульманина, тем доступнее для последнего, чем лучше его материальные средства.
Религия советует туземцу зарезать в один из трех дней праздника Курбан (воспоминание жертвы Авраамовой) жертвенного барана или козла и накормить его мясом бедных[348].
Бедных, положим, кормят редко; обыкновенно угощают своих знакомых, но так или иначе, а каждый, кому религия это разрешает, режет на Курбан барана или козла, режет всегда собственноручно, веруя, что этот баран поможет впоследствии пройти через сырат, мост тонкий, как волос, и острый, как меч; грешники низвергнутся с него в ад, а праведники с быстротой молнии пройдут по нему в райские обители. Желая быть участниками этой благодати, жена и дети держат жертвенного барана за ноги, пока его режут и потрошат.
Вместе с тем резать барана на Курбан могут те только (мужчины и женщины), состояние которых, обеленное от долгов, не менее 20 тиллей (76 руб. сер.).
Таким образом, для туземца благосостояние является одним из главнейших средств быть хорошим, благочестивым, праведным.
Везде и всегда, впрочем, благосостояние и нравственность находились в более или менее близкой, естественной зависимости. Вся разница заключается в том только, что сарт понимает и признает действительность такой зависимости, а другие от понимания этого уклоняются.
Главнейшими подспорьями туземного сельского хозяйства являются: откармливание убойного скота; тканье маты, калями и других бумажных материй; приготовление войлоков и витье арканов, а равно и тканье грубых шерстяных материй; очистка хлопка от коробочек и зерен и пряжа ниток; шелководство; извоз; собирание осенью и зимой, в свободное от полевых работ время, степных сорных трав и кустарников на топливо и продажа их на ближайших базарах; поденщина в ближайших городах и больших селениях; гоньба льняного или кунжутного масла; местами рыболовство, вообще, впрочем, очень мало распространенное.
Ружейная и другая охота в среде земледельческого населения совсем не распространена, ибо оседлое, и главным образом земледельческое, население относится к охоте, как к занятию, несомненно, ведущему человека по стезе оскудения. Как забава, охота знакома только в наиболее зажиточных классах туземного общества, преимущественно в классе бывшего служилого ханского люда. (Как промысел охота практикуется здесь преимущественно кочевниками.)
Кстати, упомянув о классах, заметим, что за исключением прямых потомков ханского рода (в настоящее время не имеющих уже никакого общественного значения) в среде оседлого туземного населения никаких ни дворянских, ни других привилегированных сословий нет. Есть ходжи, ведущие свою родословную или от пророка, или от первых четырех халифов; при ханах они пользовались некоторыми льготами в податном отношении, но теперь лишились и этой привилегии, а потому ровно ничем не отличаются от остального населения, разве тем только, что избегают отдавать ему в замужество своих дочерей. (Сами же женятся безразлично на дочерях как ходжа, так и карача). Оттого здесь высота общественного положения туземца определяется или тем служебным постом, который он занимает, или принадлежностью его к разряду ученых, или же, и главным образом, размерами его состояния.
После земледелия следуют садоводство и лесоразведение; сушение фруктов; а из производств – тканье бумажных, полушелковых и шелковых материй; выделка кож; приготовление обуви; гончарное дело, кузнечное, ножевое, седельное, шорное, кожевенное и красильное (нитки); приготовление медной посуды; литье местного чугуна, в общем развитое очень слабо; выделка серебряных и золотых украшений; плотничество; извоз; токарное дело; приготовление арб, плугов, вил и лопат; вываривание смолы-мум из нефти; обжигание древесного угля; изготовление камышовых плетенок. Вот, в сущности, почти и все. Металлы, стекло, сукна, ситцы, фарфоровая посуда, значительная часть столярных инструментов, котлы, гвозди, иглы, наперстки, зеркала, чай, сахар, частью писчая бумага, все это привозится из России[349].
Фабрик, заводов и всякого вообще крупного индустриального производства нет; все существующие носят исключительно кустарный характер.
Все, что выделывается здесь, выделывается отдельными лицами или на дому, или же в особых лавках – мастерских (дукан), находящихся обыкновенно при доме же (ткацкие; арбы; обувь; ножи; посуда) и реже – на базаре (кузнецы, токари, медники, серебряники).
В большинстве случаев отдельные мастера, занимающиеся одним и тем же производством, избирают из своей среды старшину – аксакала, который играет лишь роль маклера, отыскивающего работу, берущего на себя разного рода порительства и пр., за что он получает при заключениях условий и расплатах некоторое денежное вознаграждение, так наз. шерикана[350].
Кузнец, работающий от себя и не имеющий подмастерья, добывает в день чистого дохода от 20 до 40 к.; красильщик от 40 до 60 к.; ткач бумажных материй от 15 до 30 к.; ткач шелковых материй от 20 до 40 к.; кожевник от 40 до 70 коп.; плотник и штуатур от 50 к. до 1 р.; джуазкеш, гонящий масло, – от 15 до 30 к.
В большинстве кустов мастер – хозяин (халифа, устакар) имеет работников-подмастерий (нимкер), нанимаемых им на разных условиях: очень часто понедельно, от базара до базара, или помесячно. Кроме пищи такой нимкер получает от 40 к. до 1 р. 26 к. в неделю. Еженедельный же доход самого хозяина-мастера для разных производств колеблется от 2 до 4 р.
Торговля существует одинаково, как внутренняя, так и внешняя, ввозная и вывозная.
Предметами внутренней торговли главным образом служат, разумеется, продукты тех производств, о которых было уже упомянуто выше. Наиболее прибыльными считаются: торговля в городах хлебом, а в кишлаках – мясом.
На хлебе барыши получаются благодаря ежегодным колебаниям цены. В конце лета и осенью, когда хлеб нового урожая только что обмолочен и охотно продается бедным населением, нуждающимся в деньгах для уплаты податей и для потребностей домашнего обихода, зерно скупается торговцами и перепродается ими же в конце зимы или весною, по значительно возвысившимся уже ценам.
Несмотря на то, что религия относится к мясничеству, так же как к акушерству, ремеслу цирюльников и некоторым другим занятиям, крайне неодобрительно, называя их макрух (презренные; неодобряемые), торговля мясом чрезвычайно распространена: ни одного почти кишлака, где не было бы мясника-касаба и вместе с тем нигде касаб не процветает так, как в захолустных, исключительно земледельческих кишлаках, имеющих большие, сравнительно, запашки.
Мясо, по большей части, с половины мая и по ноябрь, т. е. со времени поспевания ячменя и по конец полевых работ, продается по обыкновенным, местным базарным ценам, но в уплату за него берутся не деньги, а зерно, причем последнее оценивается мясником всегда значительно ниже существующих базарных цен и еще ниже, если покупатель берет мясо и сало в кредит. Этого рода торговля для отдельного лица не допускает особенно больших норм оборотного капитала, так как в кишлаке мясник редко бывает один, но зато в продолжение лета в подходящих селениях