3) Идет, идет, назад не оглядывается. (Вода.)
4) Каузнын устыда булак;
Булакнын устыда чирак;
Чиракнын устыда калям;
Калямным устыда чангаль;
Чангальным ичида донгуз.
(Над прудом родник; над родником светило; над светилом камыш; над камышом кустарник, а в кустарнике свинья.)
(Рот, нос, глаза, брови, волосы и насекомое.)
В длинные зимние вечера любимым развлечением детей являются сказки, в общем очень сходные с нашими. («Золотая рыбка»; «Баба-Яга»; «Ковер-самолет».) Приведем несколько примеров.
Сказка первая. Жил-был сарт. Жена у него умерла; остались от него мальчик и девочка. Сарт женился на другой жене. Через несколько времени она забеременела и стала привередничать. Однажды говорит мужу: «Зарежь своего сына, я его съем». Жаль сарту сынишку, да и жене-то хочется угодить. Позвал он сына в сад собирать хворост на топливо. Через несколько времени приходит назад один, без сына, и говорит жене: «Ступай под навес, там под снопом хвороста найдешь то, чего просила». Пошла жена под навес, сварила там пасынка и съела, а кости выбросила на двор. Увидела на другой день эти кости падчерица, узнала в них кости своего брата и залилась слезами. Поплакала, поплакала, собрала все косточки до одной, сложила в мешочек и повесила на тут. Кости обратились в горлицу. Проходит мимо разносчик. «Спой, говорит, мне, горлица, песню». – «Дай мне иголку, спою». Дал разносчик горлице иголку, спела. Разносчику понравилось. «Спой, говорит, еще». – «Дай еще одну иголку, спою». Дал разносчик еще одну иголку, горлица еще спела. Пошел отец в мечеть, видит – на туте сидит горлица и не поет. «Спой, говорит, мне, горлица, песню». – «Закрой глаза и открой рот, тогда спою». Только что отец успел закрыть глаза и открыть рот, горлица бросила в него иголку. Иголка попала в рот и прошла во внутренности. Отец тотчас же умер. Вышла мачеха на двор хлеб печь и видит издали на туте горлицу. «Спой, говорит, мне, горлица, песню». – «Закрой глаза и открой рот, спою». Только она успела закрыть глаза и открыть рот, горлица бросила в нее иголку, и мачеха тут же умерла. Тогда горлица спустилась на землю, перекувыркнулась и стала хорошеньким мальчиком.
Сказка вторая. В некотором царстве жил-был Султан, и у него было сорок визирей. Один из них был любимцем султана; остальные визири завидовали ему и захотели его извести. Пришли они однажды к Султану и говорят: «Таксыр, вам нужно бы украсить свой дворец такой штукой: сделать из скорлупы грецкого ореха два прудика, в которых вода сама переливалась бы из одного в другой. Повелите это вашему любимцу, он сделает». Призывает Султан своего любимого визиря и велит ему сделать сказанное в течение сорока дней. Загоревал визирь и пошел в степь думать, как ему быть, как избегнуть султанского гнева. Там к нему явился св. Хызыр[445], дал две скорлупки от грецкого ореха и велел идти и врыть их в землю во дворе султанской урды. Визирь пошел, врыл скорлупки в землю на султанском дворе: откуда ни взялась вода и стала переливаться из одной скорлупки в другую. Видят завистники, что дело их не выгорело, и идут опять к Султану. «Вам бы, говорят, таксыр, следовало построить такой дом, который не касался бы ни земли, ни неба. Прикажите вашему любимцу, он это сделает». Призывает Султан своего любимца и говорит ему: «Построй мне через сорок дней дом, который не касался бы ни земли, ни неба. Ты должен найти только каменщиков, а материал и других рабочих я тебе найду». Закручинился визирь и пошел с горя странствовать. Дорогой к нему пристал какой-то старик. Пошли вместе. Пришли в тот город, где жил спутник визиря. Старик зазвал его к себе. У старика оказалась красавица дочь; влюбилась она в визиря и вышла за него замуж. В первый день свадьбы сидит визирь грустный и вздыхает. Молодая жена спрашивает его, что с ним. Говорит ей визирь, что велел ему Султан выстроить такой-то дом. «Ступайте, говорит жена, в поле и поймайте молодого жаворонка». Пошел визирь в поле, поймал молодого жаворонка и принес к жене. Та в несколько дней выучила его кричать: «Лой! Гышт!» (Этими словами туземные каменщики понукают рабочих, подающих им цемент – лой и кирпич – гышт).
Отправились к Султану. Визирь говорит: «У меня рабочие готовы, велите начинать работу». Приготовили кирпичи и цемент; собрались поденщики. Визирь незаметно подбросил наверх жаворонка; тот взвился высоко и кричит оттуда: «Лой! Гышт!» – рабочие бросают вверх кирпичи, но они падают вниз, очевидно, не достигая до невидимых никому каменщиков. Тогда только Султан понял, что работа эта невозможна, а впоследствии уразумел даже и то, что все это были козни завистливых визирей.
Сказка третья. На берегу большой, глубокой, прозрачной реки был обширный тугай (заросли кустарников, камыша и пр). В тугае жили и кабаны, и дикие козы, и зайцы, и лисы, и всякие звери. Жили мирно и дружно, так как всем было и сытно, и просторно. Житье было бы чудесное, если бы однажды в том же тугае не поселился тигр. Начал он хватать и есть и коз, и кабанов, и зайцев, и лис. Собрались звери на совет. Судили, рядили, но ни до чего не додумались. Тогда лиса дала такой совет: «Чем всем нам жить в постоянном страхе, распорядимся, говорит, лучше так: будем добровольно ходить к тигру на закуску поочередно; я сама пойду к нему вести об этом переговоры, а вы за это избавьте все мое потомство от очереди». Звери согласились. Пошла лиса к тигру и говорит: «Таксыр, чем вам бегать за нами по тугаю и беспокоиться, лежите вы лучше смирно, а я каждый день сама буду приводить к вам разных зверей на закуску». Согласился и тигр. Лиса стала водить к нему разных своих приятелей, но скоро тигр не удовольствовался этим: кроме добровольно приходивших к нему на закуску зверей, стал ловить и других и есть их по-прежнему. Звери опять переполошились и опять собрались на совет. Тут выступил тушканчик и сказал так: «На несколько дней все попрячьтесь в норы и логовища и никуда не выходите; паче всего не ходите к тигру на закуску, а там уж я сам все устрою». Звери попрятались. Тигр ждет день, ждет два, никто не является. Проголодался тигр и рассвирепел. Тогда является к нему тушканчик и говорит: «Таксыр! В нашем тугае появился тигр, совершенно похожий на вас и – еще более вас – лютый. Многих он передушил, а остальные разбежались в разные стороны, отчего царство ваше опустело. Вы, конечно, сильнее вашего противника и должны его извести, дабы восстановить порядок. Убейте его, тогда все звери вернутся в тугай и снова начнут являться к вам на закуску».
Тигр согласился. Тогда тушканчик повел его, обещая показать, где скрывается враг. Привел он тигра к обрывистому берегу реки и говорит: «Посмотрите вниз, он, наверно, там».
Тигр глянул вниз и увидел в воде свое изображение; вообразив, что это и есть его противник, тигр бросился вниз и утонул. С той поры в тугае опять водворились мир и спокойствие.
Сказки рассказывают обыкновенно зимой, по вечерам, когда старшие по большей части ничем не заняты. Настает весна, тепло. Везде принимаются за работы. Ребятишки привыкли за зиму к сказкам и пристают к матери или отцу: расскажи, да расскажи. Тем некогда, и они гонят от себя ребят; ребята – в рев. Тогда последних запугивают, уверяя, что у каждого, кто рассказывает, или слушает сказки не зимой, а весной, или летом, в непоказанном месте вырастут зубы. Как ни приятно слушать сказки, однако страх зубов, выросших в непоказанном месте, берет свое, и ребятишки устремляются на улицу, где и пребывают, почти исключительно, вплоть до наступления новой зимы.
Лет с 8–9 девочка играет по преимуществу с девочками же, а не с мальчиками. С этого времени, и обыкновенно впредь до выхода замуж, главнейшей ее забавой становятся куклы (кугурчак), по большей части очень уродливые, ее же собственного приготовления. Куклам шьются рубахи, халаты, одеяла и подушки. Они выходят замуж, родят и утирают. Обыкновенно в куклы играют по нескольку девочек вместе. На куклиных свадьбах поют песни и пляшут, а на похоронах воют. Иногда, наскучив куклами, девочки играют или в михман-михман (гости), причем одни изображают гостей, а другие хозяек, или в свадьбу же, где роль невесты достается одной из девочек, а к изображению жениха привлекается один из младших братьев. Драки между девочками этого возраста становятся значительно реже, но зато ругаются они самым беспощадным образом. Так как ругань вообще очень распространена между сартами, особенно в низших классах общества, то на ругань детей почти никакого внимания не обращается, и никто их от этого занятия не удерживает, по какой причине в очень еще раннем возрасте дети доходят в этом отношении до значительной степени совершенства. Ругаются с большим чувством, очень внушительно и обладают в большинстве случаев громадным запасом самых стереотипов. Единственно, что от них, детей, требуется и обществом, и родителями, – это непременное употребление только тех, как отдельных слов, так и целых фраз ругательного содержания, которые приняты обычаем для данного пола.
Нам лично приходилось видеть случаи, когда мать била девочку не за то, что она ругается, а за то, что, ругаясь, извергает слова, употребление коих принято только у мужчин, за то, что делает посулы, на осуществление которых не имеет никакой физической возможности.
Около того же возраста, т. е. лет около 8-, девочка начинает учиться шитью, очистке хлопка и пряжи. Учит ее по большей части сама мать, реже – которая-нибудь из родственниц. Если имеется желание и возможность, то с этого же возраста начинается и обучение грамоте. В результате последнего в большинстве случаев получается уменье читать Коран, или часть его, не понимая, разумеется, смысла читаемого; уменье с трудом разбирать книги, написанные на тюркском языке, и реже – уменье написать простенькое письмо со множеством ошибок. Хорошо знающие грамоту женщины очень редки. Тем не менее в царствование Омар-хана (1816–1821) в Кокане существовали две поэтессы, писавшие одна под псевдонимом