3) если он в течение шести месяцев не даст ей пропитания;
4) если он увозит ее (без ее согласия) из места постоянного жительства на расстояние больше трехдневного пути;
5) если он впадет в сумасшествие;
6) если он окажется прокаженным (махау).
Предварительное расторжение брака достигается произнесением (супругами или одним из супругов) слова «талак», после чего религия советует переждать три дня. Время это дается обоим для того, чтобы обдумать предстоящий шаг. Если в течение означенного срока примирения не произойдет, супруги отправляются к казы, заявляют ему при законном числе свидетелей о своем решении развестись и получают разводный документ.
Если развод совершается по желанию мужа без уважительных на то причин, последний должен выдать удаляемой им жене мэхр и, кроме того, лишается права требовать возвращения ему калына или расходов по свадьбе.
Если же такой развод произошел по настоянию жены, она лишается права на мэхр и, кроме того, должна возвратить мужу уплаченный им за нее калын.
В отношении возможности восстановления расторгнутого брака по последствиям своим развод подразделяется на два главнейших вида:
1) если при совершении его слово «талак» было произнесено один или два раза, шариат допускает простое примирение между разошедшимися супругами и не препятствует восстановлению брака без совершения нового обряда бракосочетания;
2) если же при совершении развода слово «талак» было произнесено три раза, брак считается окончательно расторгнутым, а разведенная может вступить в новый брак со своим прежним мужем не ранее того, как, выйдя замуж за другого, разведется с этим последним.
В этом случае прежний муж женится на ней как на посторонней уже женщине, а не как на разведенной с ним жене, причем для того, чтобы брак этот был законным, необходимо должен быть совершен новый обряд бракосочетания.
По совершении развода женщина уходит от мужа и поселяется или у кого-либо из ближайших родственников, или в своем собственном доме, если такой имеется.
Право на вступление во вторичный брак, если она не беременна, разведенная с мужем женщина получает лишь по истечении периода трех месячных очищений (Коран. Глава 2. Ст. 228). Срок этот называется иддэ; установлен же он для того, чтобы не было сомнений в происхождении первого ребенка, рождающегося после совершения развода.
В том случае, если развод застает женщину в состоянии беременности, вторичный брак ее откладывается до разрешения ее от бремени (Коран. Глава 65. Ст. 4).
В случае развода супругов жена имеет право удержать при себе малолетних детей до достижения ими 7-летнего возраста, причем средства для воспитания должен давать их отец. Отобрать малолетних детей от матери до достижения ими 7-летнего возраста отец может в том случае, если после развода с мужем она вступит в новое супружество.
В случае отсутствия матери вышеприведенные права ее на малолетних детей переходят или к бабушке с материной стороны, или ко взрослой (правоспособной) сестре этих детей, или к их тетке с материной стороны; только за отсутствием этих трех родственниц, данные права переходят к тетке с отцовой стороны.
По достижении 7-летнего возраста отец имеет право взять ребенка к себе; по достижении совершеннолетия сын живет, где хочет, а дочь должна жить при отце или деде с отцовой стороны.
Однако же по взаимному соглашению дети могут быть разделены разводящимися супругами, причем мальчики обыкновенно остаются у отца, а девочки уходят с матерью.
Со смертью мужа все обязательства, лежащие на женщине по части калына, рушатся. Женщина делается вполне свободной; лишь общественные приличия не допускают особенно скорого выхода ее замуж, почему она пережидает обыкновенно около года до 1½ или даже до 2 лет[464].
Вдова-сартянка, смотря по обстоятельствам, или продолжает жить в доме, оставшемся ей и детям от мужа, или же уходит жить куда-либо на сторону.
Если дети уже взрослые, имущество, оставленное отцом, обыкновенно немедленно же делится и старуха вдова или поселяется у одного из своих детей, или устраивается у кого-либо из родственников. (О положении ее здесь мы говорили уже выше.)
При малолетних детях она по большей части остается жить в доме мужа и, если не особенно стара, то через год, через два по большей части вновь выходит замуж. Случаи ее выхода в замужество на 40-м и даже 45-м году, смотря по тому, насколько она сохранилась, далеко не редки, особенно же – если она обладает домом, садом или другой какой-либо собственностью, приносящей более или менее постоянный и обеспеченный доход.
Траур (синяя рубаха; темный халат, а во время оплакивания синий кушак) сартянка носит по мужу от 4 месяцев до одного года. У большинства траур снимается после того, как будут справлены годовые поминки.
Выше мы упоминали уже о том, что большинство сартовских старух очень подвижны, деятельны и работящи. Наиболее быстро и заметно сартовская женщина отцветает в возрасте между 18-м и 25-м годом; далее, в особенности после 30 лет, явления наружного устаревания идут очень медленно и последовательно, а изменения в ее нравственном мире становятся почти незаметными. Энергичная, всегда готовая поболтать и посмеяться, охотница до всевозможных женских сборищ, бодрая и работящая в 40, в 45 лет, она остается такою же почти до самой смерти, лет до 55, до 60, если только ее не расслабит какая-нибудь случайная, тяжелая болезнь.
Примеры достижения 70–80 летнего возраста, далеко не редкие между мужчинами, в отношении женщин являются лишь как исключения. (В кишлаке Ахтам Наманганского уезда мы знали старуху 90 лет; мужу ее было за 100. Она продолжала еще прясть, а он ткал мату. Разумеется, к работам этим оба относились лишь как к развлечению.)
Фаталисты вообще, по достижении преклонного возраста и мужчина, и женщина одинаково с замечательным спокойствием встречают смерть, веруя в то, что аджаль, час смерти, предвечно предопределен для каждого человека в книге судеб и что никакие силы не могут отдалить этого срока даже и на мгновение. Раз нам пришлось присутствовать при смерти одного, не старого еще муллы. Он умирал от ран, нанесенных ему накануне ночью разбойниками, не потеряв почти до конца жизни сознания. С замечательным спокойствием, не обращая более никакого внимания на окружавших его, тихим, заметно слабевшим голосом он сам читал себе отходную.
Как только наступит смерть, окружающие покойника или покойницу немедленно же приступают к оплакиванию.
На вопли и причитания начинают понемногу сходиться соседи; знакомым и родственникам дают знать о том, что такой-то или такая-то «каза кылды» – совершила предопределенное ей. (Услышав такое известие говорят: «Худа рахмат булсун» – Бог да будет (к нему или к ней) милостив.)
Одновременно с этим покойнику или покойнице подвязывают косынкой нижнюю челюсть, дабы рот не остался открытым, закрывают веки, вытягивают руки вдоль боков и покрывают труп куском какой-либо материи.
Тем временем собираются родственники и знакомые; приходят югучи, омывальщики или омывальщицы трупов. Женщины проходят во внутренний двор, а мужчины собираются в михман-хане. И тут, и там идет оплакивание. Мужчину оплакивают и женщины; женщину женщины же и лишь ближайшие родственники: муж, сыновья, братья.
Мужа и жену оплакивают словами «гюлюм-ой!» («о, мой цветок!») или «ашукым ой» («о, моя любовь!»). Возгласы эти (и подобные им) выкрикиваются нараспев, подражая плачу, а в промежутках между ними воют и стонут без слов.
В зажиточных семьях всем собравшимся на похороны раздают кусочки коленкора или другой бумажной материи с завернутыми в них мелкими монетами.
Омовение трупа производится по большей части одними только югучи, всегда в отдельной комнате. Так как прикосновение к покойнику считается оскверняющим человека, то югучи надевают на руки маленькие мешки, заменяющие собой рукавицы. Омыв раздетый донага труп, на него надевают саван, приготовляемый из белой бумажной материи и имеющий вид мешка, открытого с обоих концов. Надев саван на труп, открытые концы его завязывают над головой и у (подошв) ног. Затем труп кладут на длинные похоронные носилки, покрывают последние простыней (иногда какими-нибудь материями, халатами, паранджи покойницы) и выносят на наружный двор. Здесь в присутствии всех собравшихся мужчин имам читает джаназу (нечто вроде нашей панихиды), по окончании которой все присутствующие произносят над покойником последний селям[465].
До кладбища носилки с трупом или несутся людьми, или ставятся на арбу. Сопровождающие, одни только мужчины, имеют в правой руке посох и синий платок. По дороге на кладбище оплакивание совершается сравнительно редко, только в случаях смерти богатых мужчин; обыкновенно же похоронная процессия двигается в молчании.
Могила имеет вид большой и глубокой ямы, не менее человеческого роста в глубину, вдоль западного края дна которой выделывается ниша, идущая в направлении с севера на юг. По прибытии похоронной процессии на кладбище, труп, покрытый простынею, спускается в могилу, причем простыню эту держат за края и углы над отверстием могилы все то время, пока могильщики не уложат покойника в нишу. Здесь труп укладывается на спину, головой к северу. Отверстие ниши закладывается кирпичами или камнями, а яма засыпается землей. Затем имам читает молитву, и все расходятся по домам.
Женщины отправляются на могилу на следующий день рано утром и воют здесь так же, как и на дому.
Югучи за свою работу получают или деньги, или носильное платье покойницы. Если у последней дочерей не было, то муж продает оставшиеся от нее вещи и делает на эти деньги поминки.
Тем из родственниц, которые плачут по покойнице, отдают