– Смотритесь вы настоящей Верховной королевой. А как себя чувствуете?
– Как будто сейчас проблююсь.
– Говорят, девушкам в день свадьбы именно так и положено себя ощущать.
– Все ли готово?
Если она уповала на то, что великий потоп смоет гостей далеко в море, то ожидания не оправдались.
– Невиданно и бесподобно! Королева Лайтлин привезла мили белого полотна на драпировку, всю Палату Шепота разукрасили гирляндами осенних цветов и устлали осенней листвой. Истукана Единого бога обезглавили, а скоро и тела лишат. Теперь, как и положено, здесь заправляют Высокие боги. О праотце Ярви говорите что хотите, но он раз берется за дело – доведет до конца.
Скара с изумлением пшикнула:
– Праотец Ярви, ничего себе!
– Да, в последнее время полно народу забралось наверх.
– Забралось на холм из трупов. – Она поправила цепь наверший. Прямо на груди вспыхивал алмаз Яркого Йиллинга. – И выше всех залезла я.
Дженнер не вслушивался.
– Со всего моря Осколков люд понаехал. Из Гетланда, Тровенладна, с Ванстерских земель. С Инглефолда, Нижеземья, с Островов. Шенды, и баньи, и боги, а вовсе не я, знают, с каких земель кто еще. Даже с Каталии прибыли посланцы на встречу с Верховным королем – и надо же: пока плыли, он уже поменялся.
– Как у людей настроение?
– Многие раны не зажили, и всегда найдутся те, кто не прочь затеять бучу. Однако в основном люди счастливы, что Война-Матерь сложила крылья, и на лице Отче Мира опять улыбка. Много кто презирает Горма, еще больше, кто не доверяет Ярви, но любовь к вам перевесит и тех и этих.
– Ко мне?
– Вширь и вдаль разошлась ваша слава! Королева-воительница в одиночку встала на защиту страны! Женщина, что повергла в бою самого Йиллинга Яркого, но утешила и поддержала его перед кончиной. Слыхал я, вы есть сочетание величия и милосердия. Ашенлир возрождается.
Скара обалдело уставилась в зеркало. Не помнила она утешений между собой и Йиллингом. Только мошну с бумагами. Она отрыгнула кислым воздухом, положила ладонь на живот. Изводили ли желудок Ашенлир ее страхи?
– Песни и настоящая правда редко садятся за один стол, согласны? – тихо шепнула она.
– Почитай никогда, даже в самой тесной комнате, но скальдов нанимают не за правдивые речи. – Помедлив, Синий Дженнер взглянул на нее из-под бровастого лба. – Вы уверены, что хотите этой свадьбы?
Она была очень, очень далека от уверенности, но нельзя же громоздить еще и его сомнения поверх собственных.
– Я приняла уговор. Отвернуть я не в силах, если бы и хотела.
– Но тем не менее хотели бы? Пускай Крушитель Мечей не самый плохой человек, но, по-моему, я знаю вас, моя королева. Если б вы были вольны выбрать сами, вряд ли он стал бы вашим мужем…
Скара сглотнула. Та девчонка, какой она была до того, как дедушкин чертог поглотило пожарище, могла бы мечтать об ином избраннике. Та девчонка, которая во тьме прижималась поближе к Рэйту, – тоже. Но она уже совсем не девчонка.
Она вскинула подбородок и внимательно окинула советника сощуренным взором. Весь вид ее выразил уверенность. Так надо.
– Значит, вы не настолько хорошо меня знаете, Синий Дженнер. Сегодня Гром-гиль-Горм взойдет на трон Верховным королем. Он самый прославленный воин вокруг моря Осколков. Союз Ванстерланда с Тровенландом сделает нас сильными и сделает сильным наш народ, и больше никогда ночью захватчики не придут, неся огонь, в Ялетофт! – Она невольно едва не сорвалась на крик и опустила голос. Заставила сердце утихнуть и продолжала говорить от ума: – Горм – муж, которого бы я избрала. Горм – избранный мною муж.
Синий Дженнер потупился на свои башмаки:
– Нисколько не хотел в вас усомниться…
– Я знаю, что у вас на душе. – Скара ласково прикоснулась к его плечу, и ее взгляд встретился с его чуточку влажным взглядом. – Вы заступились за меня, когда никто не смел мне помочь, и вы по-прежнему за меня. Молюсь, чтобы вы всегда были на моей стороне. Но эта свадьба – мой долг. И я его не отрину. – Ей просто нельзя. Как бы ни было от этого больно.
Синий Дженнер ответил той щербатой улыбкой, которую она успела полюбить. Задубелое от невзгод лицо прорезали радостные морщинки.
– Ладно, пойдемте-ка, выдадим вас замуж.
Оба повернулись, когда бахнула дверь. Мать Ауд переступила порог, пуча глаза. Новый балахон длинен не по росту, ноги ее заплетались, одышливо вздувалась грудь, и на бледном лбу блестки пота. Не требовался великий ум, чтобы понять – ее сгибает гнет тяжкой вести.
– Не тяните! – выпалила Скара, тошнота щекотала у самой гортани.
– Государыня… – с круглыми на круглом лице глазами, мать Ауд глотнула воздуха. – Гром-гиль-Горм умер.
51. Изменить мир
– Я знаю, это ты! – ревела мать Скейр, ее лютая ярость переполняла Палату Шепота до крыши и эхом лупила вниз так неистово, что Колл вжал голову в плечи. – Или эта твоя сука…
– Если вы о королеве Скаре, то она не сука и не моя. – Праотец Ярви улыбался, свирепость Скейр отскакивала от него без следа – как стрелы от эльфийского камня. – Если б вы знали, что это я, то представили бы улики, а их у вас нет, поскольку я-то знаю, что ничего подобного не делал.
Скейр отверзла рот, но Ярви перебил ее:
– Мы говорим о Гром-гиль-Горме, Крушителе Мечей, Творителе Сирот! Он вечно хвастался, что ни один мужчина не имеет столько врагов! Каждое навершие на цепи, что он носил, означало чьи-нибудь счеты, которые не терпелось свести.
– И, если на то пошло… – Колл развел руками, стараясь выглядеть солидно и серьезно. – Иногда люди просто берут и… умирают.
Теперь мать Скейр обратила к нему пылающий гневом взор:
– О да, за содеянное кое-кто просто умрет, попомни мое слово!
Мрачная охрана праотца Ярви зашевелилась. Лица стражников скрывали пластины забрал, зато оружие эльфов недвусмысленно торчало на виду. Гребцы с весел «Южного ветра», ходившие в Строком, заболели. Трое уже умерли. Похоже, без волшебных фасолин Скифр древние руины смертоносны в точности, как гласила молва. Выходит, в обозримом будущем никто не отправится за новыми талисманами; правда нацепить на себя те, что есть у праотца Ярви, охотников вдосталь. Немудрено – стоит только им взять в руки колдовские предметы, и они сильнее любых воителей всех преданий и песен.
– Вам действительно больше нечем заняться, мать Скейр, чем бросаться в моего ученика пустыми угрозами? – Отец Ярви равнодушно пожал плечами. – Горм умер, наследников у него нет. Ванстерланд погрузится в хаос, ведь каждый воин мнит себя сильнейшим и полезет это доказывать. Ваша обязанность поддержать там порядок и обеспечить появление нового короля без чрезмерного кровопролития.
– О, нового короля я отыщу, будь уверен. – Она обожгла Ярви взглядом и зарычала: – А потом докопаюсь до правды, и расплаты не миновать. – Служительница когтистым пальцем указала на изваяния Высоких богов. – Боги все видят! Их суд непременно свершится!
Ярви встопорщил бровь.
– Я на себе испытал, что им вечно недосуг вершить этот суд. Докапывайтесь до какой вам угодно правды, но отныне мы обойдемся без Верховных королей. Последний из них не принес нам ничего, кроме крови. Пришло время морю Осколков исцелять увечья. – Свою калечную руку он, немного замявшись, приложил к груди. – Отныне власть ложится на плечи Общины Служителей, и новым днем правит Отче Мир.
От отвращения мать Скейр с негодованием зашипела:
– Даже праматерь Вексен не помышляла усесться так высоко!
– Все это ради большего блага, и отнюдь не моего собственного.
– Как любят повторять притеснители!
– Если вам противен мой образ действий, отчего б не отказаться носить эльфье оружие? Не оно ли, воплощенное зло, с первых дней приводило вас в ужас?
– Порой со злом необходимо бороться злом. – Скейр поглядела на охранников Ярви и поправила эльфийский талисман под хламидой. – Если этот мир и обязан чем-то тебе, то единственно вот этим уроком.
Суровая гримаса Ярви окостенела.
– Вы бы проявляли надлежащее уважение, мать Скейр. Хотя бы к посту праотца Общины, если не к человеку, что его занимает.
– Вот тебе разом все мое уважение. – И она харкнула на пол, прямо под ноги служителю. – Наш разговор не окончен.
Стук шагов отдавался в необъятной шири под сводом, пока она шла на выход из Палаты Шепота.
– Беда. – Ярви невозмутимо растер плевок подошвой. – А мы-то так здорово с ней дружили. Тем не менее. – И он повернулся к Коллу с полуусмешкой: – Ведь враги – цена нашего успеха?
– Так меня учили, отец Ярви. – Колл быстро поправился: – То есть праотец Ярви.
– Учили правильно. Пошли, пройдемся.
С утра прошел дождь, и хотя Матерь Солнце стояла высоко и сияла ярко, серые мостовые Скегенхауса пестрели кружочками луж. Все пожары потушили, однако ветерок до сих пор навевал привкус гари. Убийству был положен конец, и все же острое ощущение творимого произвола не покидало город. Торговцы вполголоса окликивали прохожих, народ спешил по делам, не поднимая глаз. Даже собака вдалеке лаяла как-то испуганно. Матерь Война, может, уже и сложила крылья, но Отче Мир пока не спешил усесться за свое веретенце.
Под длинной тенью башни Общины собирались просители. Горожане шли бить челом за помилование арестантов или за снисхождение к своим грехам. Перед непоколебимо печатавшим шаг праотцом Ярви люди падали на колени, в жижу, пресмыкались, восклицая хвалу и благодарность за спасение города от свирепых шендов.
Никто не заикнулся о том, что именно он, Ярви, сперва шендам город и отдал. При нем, по крайней мере, об этом молчали.
– Прежде люди кивали вам при встрече, – пробормотал Колл. – Кланялись, если чего-то хотели от вас. Теперь становятся на колени.
– Просто перед праотцом Общины Служителей подобает преклонять колени, – проурчал тот. Взмахом усохшей руки он выразил признательность наиболее раболепным челобитчикам.
– Айе, но перед кем они преклоняются – перед ним или перед эльфьим оружием в руках его стражи?