— Хорошо, что у тебя есть тысчонка отборных воинов. Пошлешь их вслед за этими.
Рэйт сердито зыркнул на него, но ответить было нечего. Мастером говорить был Ракки.
— Мать Война награждает не храбрых и не умелых. – Дженнер кивнул на оборванцев. – А тех, кто делает лучшее из того, что есть.
Скаре это отлично удавалось. Она с такой благодарностью улыбалась оборванным новобранцам, словно это принц Кальива, Императрица Юга и дюжина герцогов Каталии предлагали свою помощь.
— Благодарю вас за то, что пришли, друзья мои. – Она убедительно подалась вперед на Стуле Байла. Хотя она была маленькой, но каким-то образом целиком заполняла стул. – Мои соотечественники.
Они не смогли бы выглядеть еще признательнее, даже если бы стояли на коленях перед самой Ашенлир. Их лидер, старый воин с лицом, покрытым шрамами, как колода мясника, прочистил горло.
— Принцесса Скара…
— Королева Скара, – поправила Сестра Оуд, немного чопорно надув губы.
Очевидно, ей начинало нравиться, что она больше не в тени Матери Скаер. Рэйт закатил глаза, но вряд ли мог ее винить. Тень Матери Скаер пробирала до костей.
— Прошу прощения, моя королева… – промямлил воин.
Но Скара, казалось, и вовсе не отбрасывала никакой тени.
— Это я должна просить прощения – что вам пришлось сражаться одним. Это я должна быть признательна – что вы пришли за меня сражаться.
— Я сражался за вашего отца, – сказал мужчина надломленным голосом. – Сражался за вашего деда. Я буду сражаться за вас до смерти. – И все остальные закивали.
Одно дело – предложить умереть, и совершенно другое – броситься на заточенную сталь, особенно если единственным металлическим предметом, который ты использовал в жизни, было ведро для молока. Не так давно Рэйт хихикал бы с братом над их дурацкой верностью. Но Ракки был где-то в другом месте, а Рэйт понял, что ему трудно смеяться.
Прежде он всегда точно знал, какой поступок будет лучшим, и обычно это было связано с топором. Так всё решалось в Ванстерланде. Но Скара всё делала по-своему, и оказалось, что ему нравится смотреть на это. Ему очень нравилось смотреть на нее.
— Откуда вы? – спрашивала она.
— Большинство из Окенби, моя королева, или с ферм в округе.
— О, я знаю это место! Там чудесные дубы…
— Были, пока Светлый Иллинг их не сжег, – сплюнула женщина, лицо которой было суровым, как топорик на ее поясе. – Сжег все.
— Ага, но и мы задали ему жару. – Воин положил грязную руку на плечо молодого парня, стоящего рядом. – Сожгли часть его фуража. И шатер с несколькими людьми внутри.
— Вам бы посмотреть, как они плясали, – прорычала женщина.
— Я достал одного, когда он вышел поссать! – выкрикнул парень ломающимся голосом, а потом его лицо стало пунцовым, и он уставился в пол. – Моя королева, это…
— Все вы храбро сражались. – Рэйт увидел, как на тонких руках Скары напряглись жилы, когда она сжала ручки Стула Байла. – Где сейчас Иллинг?
— Ушел, – сказал парень. – У него был лагерь под Харентофтом, но они за ночь снялись и ушли.
— Когда? – спросил Дженнер.
— Двенадцать дней назад.
Старый налетчик мрачно подергал спутанную бороду.
— Это меня беспокоит.
— У нас его корабли, – сказал Рэйт.
— Но у Верховного Короля есть еще. Сейчас Иллинг уже может вредить где угодно на побережье Расшатанного моря.
— У тебя на уме одни беспокойства, старик, – проворчал Рэйт. – Ты был бы счастливее, если б он до сих пор жег фермы?
— Нет, тогда я бы так же беспокоился. Это и значит быть старым.
Скара подняла руку, требуя тишины.
— Вам нужна еда и место, где спать. Если вы все еще хотите сражаться, то у нас есть оружие, захваченное у людей Верховного Короля. И корабли.
— Мы будем сражаться, моя королева, – сказал старый воин.
И остальные тровены, какими бы жалкими они ни были, продемонстрировали воинственные лица. Несомненно, они были храбрыми, но, когда Сестра Оуд проводила их, чтобы накормить, а Рэйт представил себе, как они встречаются лицом к лицу с бесчисленными воинами Верховного Короля. Следующая картина была не очень красивой.
Когда двери захлопнулись, Скара со стоном откинулась на стуле, схватившись за живот. Видимо, все эти улыбки требовали жертв.
— Значит, здесь шесть команд?
— И все желают умереть за вас, моя королева, – сказал Дженнер.
Рэйт тяжело вздохнул.
— Если придет армия Верховного Короля, то только умирать они и будут.
Дженнер открыл рот, но Скара снова подняла руку.
— Он прав. У меня есть королевский стул, но без Горма и Утила, которые стоят лагерем за моими стенами, я – королева пустого места. – Она встала, и драгоценные камни на ее серьге вспыхнули. – А Горм и Утил, не говоря уже об их ленивых воинах, снова вцепились друг другу в глотки. Я должна посмотреть, есть ли у них хоть какие-то успехи.
Рэйт на это слабо надеялся. По совету Дженнера Скара наконец уговорила двух королей поработать над укреплениями: срубить слишком близко растущие деревья, укрепить построенные людьми участки стены и выкопать ров. Даже на то, чтобы они согласились лишь с этим, ушел целый день министерских пререканий. Скара собрала свои юбки и ленивым взмахом дала Рэйту понять, чтобы он следовал за ней.
Его все еще бесило, что приходилось получать приказы от девчонки, и Дженнер, наверное, видел это. Старый налетчик ухватил его за руку.
— Послушай, парень. Ты боец, и, видят боги, бойцы нам нужны. Но тот, кто ищет сражения повсюду, что ж… довольно скоро окажется, что и одного сражения для него слишком много.
Рэйт скривил губы.
— Все, что у меня есть, я выбил из мира кулаками.
— Ага. И что у тебя есть?
Быть может, в словах старика была крупица смысла.
— Просто следи за ее безопасностью, ладно?
Рэйт стряхнул его руку.
— Продолжай беспокоиться, старик.
Снаружи в солнечном свете Скара качала головой, глядя на большой пень во дворе.
— Я помню, здесь росло огромное Крепостное Дерево. Сестра Оуд считает плохим предзнаменованием, что его срубили.
— Некоторые видят предзнаменования повсюду. – Скорее всего, Рэйту полагалось каждый раз добавлять «моя королева», но эти слова ему на язык не ложились. Он не был придворным.
— А ты?
— Мне всегда казалось, что боги посылают удачу тому, чей боевой дух сильнее и у кого меньше жалости. Это я видел, когда рос.
— А где ты рос? В волчьей стае?
Рэйт приподнял брови.
— Ага, более или менее.
— Сколько тебе лет?
— Точно не знаю. – Скара удивленно посмотрела на него, а он пожал плечами. – Волки плохо умеют считать.
Она направилась к воротам, и ее невольница шла следом, опустив глаза в землю.
— Тогда как ты стал меченосцем короля?
— Нас выбрала Мать Скаер. Меня и моего брата.
— Значит, ты ей должен.
Рэйт вспомнил суровые глаза министра и ее суровые уроки и сгорбился от воспоминания о том, как его секли, и не однажды.
— Ага, полагаю.
— И ты восхищаешься Ломателем Мечей.
Рэйт подумал об ударах, о приказах, обо всей той кровавой работе, которую он выполнял на границе.
— Он величайший воин по всему Расшатанному морю.
Скара проницательно на него посмотрела.
— Так он послал тебя охранять меня или шпионить за мной?
Это вывело Рэйта из равновесия. Если честно, он не был в равновесии с тех пор, как его послали служить ей.
— Я сказал бы, и за тем и за другим. Но я куда лучше охраняю, чем шпионю.
— Или лжешь, судя по всему.
— Умный из нас мой брат.
— Так Ломатель Мечей мне не доверяет?
— Мать Скаер говорит, что только враги никогда не предадут.
Скара фыркнула, когда они шагнули во мрак возведенного эльфами входного тоннеля.
— Министры.
— Ага, министры. Но вот что я вам скажу. Я умру за вас, если до этого дойдет.
Она удивленно моргнула, мышцы на ее шее затрепетали, когда она сглотнула, и он подумал, что это просто чудесно.
— А что касается шпионства, то я слишком тупой, чтобы слишком глубоко влезать в ваши дела.
— А-а. – Она мельком глянула на его лицо. – Значит, ты просто красивый дурачок.
Рэйт не часто краснел, но тут почувствовал, как кровь приливает к щекам. Он мог нырнуть в стену щитов, ощетинившись сталью, но от взгляда этой хрупкой девушки его храбрость давала трещины.
— Э-э-э, красоту я оставлю вам, пожалуй. А насчет дурачка отрицать не буду.
— Мать Кира всегда говорила, что только глупцы называют себя умными.
Настала очередь Рэйта фыркнуть.
— Министры.
Смех Скары эхом разнесся в темноте. Для маленькой женщины у нее был глубокий смех, грубый и непристойный, словно смеялся какой-то старый воин, услышав байку в пивнушке. И Рэйт подумал, что это тоже чудесно.
— Ага, – сказала она, – министры. Так почему Ломатель Мечей выбрал тебя?
Он почувствовал себя как плохой пловец, которого забросило в глубокие воды.
— А?
— Зачем посылать честного идиота выполнять работу умного лжеца?
Он нахмурился, когда они вышли на свет. К счастью, отвечать не пришлось.
Прямо за воротами собралась толпа, но никто не работал. Если только не считать того, что все, ощетинившись, бросали сердитые взгляды и выкрикивали оскорбления – впрочем, если честно, Рэйт это всегда и считал работой. Как обычно, ванстеры стояли напротив гетландцев, что уже было настолько скучной картиной, что даже он от нее устал. В середине лицом к лицу замерли Ракки и старый гетландец с лицом, похожим на задницу, по которой сильно врезали, Хуннан. Оба напыжились, как коты. У Ракки в руках была кирка, у Хуннана лопата, и, судя по всему, они собирались начать втыкать их, причем вовсе не в землю.
— Эй! – взревел Рэйт, бросаясь вперед, и все резко повернули головы.
Он шмыгнул между ними, увидел, как Хуннан стиснул зубы и отдернул лопату. Боги, разгоралось желание боднуть его, врезать, схватить и покусать его рожу. Рэйт понял, что уже оскалил зубы, чтобы начать. Но вместо этого, хоть это и противоречило всем его инстинктам, с таким трудом приобретенным, он выбросил руку и выдернул лопату. Затем, прежде чем старый гетландец успел отреагировать, Рэйт прыгнул в ров.