— Приветствую вас, великие короли, великие королевы и великие министры, – поклонилась женщина, продемонстрировав выжженные залысины в коротко остриженных седых волосах. – В землях Альюкса меня называют Сан-нара-Скан. В Кальиве – Скарайой, Ходящая по Руинам.
— А здесь тебя как зовут? – бросила Мать Скаер.
— Это Скифр, – прошептал Ярви.
— Ведьма Скифр? – Скаер скривила губу от отвращения. – Воровка эльфийских реликвий? Осужденная Праматерью Вексен?
— Она самая, голубка. – Скифр улыбнулась. – Праматерь Вексен сожгла мой дом и убила мою родню, так что я злейший враг твоего злейшего врага.
— Лучший тип союзника. – Ломатель Мечей хмуро посмотрел на закованного в цепи. – А насчет этого гостя нам сыграть в угадайку?
Колючка фыркнула и сдернула с его головы мешок.
Сначала Скаре стало плохо от одного взгляда на его лицо. Избитое до бесформенности, раздутое от синяков, один глаз заплыл и не открывался, а белок другого покраснел. Потом она поняла, что знает его. Он был одним из тех, кто стоял в Лесу в ту ночь, когда тот сгорел. Одним из тех, кто смеялся, когда король Финн упал в костровую чашу. Она знала, что должна ненавидеть его, но при взгляде на это избитое лицо чувствовала лишь жалость. Жалость и отвращение от того, что с ним сделали.
Проявляй столько же великодушия к своим врагам, сколько и к друзьям, всегда говорил ее дед. Не ради них, но ради себя.
Впрочем, настроение Колючки было далеко не великодушным.
— Это Асборн Бесстрашный, один из Спутников Светлого Иллинга. – Она схватила его за волосы, покрытые засохшей кровью, и вывернула лицо к себе. – Его захватили во время набега на Торлби, и оказалось, что в нем все-таки есть страх. Скажи им то, что сказал мне, червь!
Беззубый рот Асборна обвис, и из него вылетели хриплые прерывистые слова.
— Послание… прислали Светлому Иллингу. Напасть на Торлби. Где… и когда… и как напасть, – проклекотал он, и Скара вздрогнула. – Среди вас предатель.
Отец Ярви наклонился вперед, его иссохшая рука сжалась в подобие кулака.
— Кто он?
— Знает только Иллинг. – Налитый кровью глаз уставился на Скару. – Быть может, он сидит сейчас здесь… среди вас. – Разбитые губы скривились в красной улыбке. – Быть может…
Колючка врезала ему по лицу, пнула в бок и подняла руку, чтобы ударить еще раз.
— Колючка! – крикнула Скара, прижав руки к груди. – Нет! – Колючка уставилась на нее, и ее лицо исказилось от печали и ярости. – Пожалуйста, если и дальше будешь бить его, то поранишь себя. Ты ранишь нас всех. Умоляю тебя, будь милосердной!
— Милосердной? – Колючка плюнула, и по ее щеке со шрамом потекли слезы. – А были они милосердными к Бренду?
— Не более чем к моему деду. – Скара почувствовала, что и ее глаза начинает покалывать, и отчаянно наклонилась вперед. – Но мы должны быть лучше них!
— Нет. Мы должны быть хуже. – Колючка яростно дернула Асборна за цепь, поднимая сжатый кулак, но он лишь шире улыбнулся.
— Светлый Иллинг идет! – пробулькал он. – Светлый Иллинг идет, и он несет с собой Смерть!
— О, Смерть уже здесь. – Скифр обернулась, подняла руку с зажатым в ней предметом из темного металла. Раздался оглушительный грохот, от которого Скара подпрыгнула на стуле, из затылка Асборна вылетела красная дымка, и он свалился набок, скрючился, его волосы загорелись.
Скара, похолодев от ужаса, смотрела широко раскрытыми глазами.
— Мать Война, защити нас, – прошептал Горм.
— Что ты наделала? – взвизгнула Мать Скаер и вскочила, отчего ее стул свалился в траву.
— Ликуйте, голубки, поскольку я принесла вам средство вашей победы. – Скифр высоко подняла смертоносную штуку, из дырки на конце которой вилась струйка дыма. – Я знаю, где можно найти еще много такого. Реликвии, перед которыми сила этой покажется ничтожной. Эльфийское оружие, выкованное до Разбиения Бога!
— Где? – спросил Ярви, и Скара поразилась, какой жадностью горели его глаза.
Скифр склонила голову набок.
— В Строкоме.
— Безумие! – завизжала Мать Скаер. – Строком запрещен Министерством. Любой, кто туда пойдет, заболеет и умрет!
— Я там была. – Скифр подняла длинную руку, указывая на эльфийский браслет, горевший оранжевым, на запястье Колючки. – Я принесла оттуда эту побрякушку и все еще отбрасываю тень. Для меня нет запретной земли. Я – Ходящая по Руинам, и я знаю все пути. Даже те, которые не дадут нам заболеть в Строкоме. Скажите лишь слово, и я вложу в вашу руку оружие, против которого не выстоит ни мужчина, ни герой, ни армия.
— И навлечешь на всех нас проклятие? – прорычала Мать Скаер. – Ты совсем разум потеряла?
— Мой все еще при мне. – Король Утил спокойно поднялся, спокойно дошел до трупа Асборна и спокойно опустился перед ним на корточки. – Великий воин – это тот, кто все еще дышит, когда пируют вороны. Великий король – это тот, кто смотрит, как горят трупы его врагов. – Он вложил мизинец в ровную дыру на лбу Асборна, и то безумное пламя, которое, казалось, уже давно прогорело, теперь снова запылало в его глазах. – Сталь должна быть ответом. – Он вытащил красный палец и приподнял одну бровь, глядя на него. – Это всего лишь другой тип стали.
Скара закрыла глаза, крепко вцепившись в ручки стула. Попыталась успокоить вздымавшуюся грудь и бурлящий желудок и подавить ужас. Ужас от увиденной магии. Ужас от того, что узника убили прямо у нее на глазах. Ужас от того, что только ей, похоже, было не все равно. Она должна быть храброй. Умной. Сильной.
— По-моему, ей лучше оставаться в ножнах, чтобы она не уничтожила нас всех, – сказал Горм.
— По-моему, лучшие ножны для нее – сердце Светлого Иллинга! – прорычала Колючка.
— Мы видим, ты обезумела от горя, – бросила Мать Скаер. – Эльфийская магия? Подумай, о чем ты говоришь! Мы рискуем еще одним Разбиением Бога! К тому же среди нас предатель!
— Предатель, из-за которого Торлби в огне, – рявкнула Колючка, – о чем вы мечтали многие годы! Предатель, работающий на Верховного Короля, с которым вы бы с радостью примирились!
— Думай тщательнее, прежде чем обвинять меня, ненормальная…
Скара заставила себя открыть глаза.
— Мы все принесли свои жертвы! – крикнула она. – Мы все потеряли друзей, дома, семьи. Мы должны быть вместе, иначе Праматерь Вексен сокрушит нас поодиночке!
— Мы бросили вызов власти Верховного Короля, – сказал Отец Ярви, – а власть – это все, что у него есть. В этом весь он. Он не может повернуть назад, как не можем и мы. Мы выбрали свой путь.
— Ты выбрал его за нас, – отрезала Мать Скаер. – По одному кровавому шажку за раз. И этот путь ведет нас прямо к краху.
Скифр хрипло расхохоталась.
— Мои голубки, вы и без меня неплохо нащупывали свой путь к краху. Всегда есть риск. Всегда есть цена. Но я показала вам запретную магию, а Мать Солнце все еще восходит.
— Мы правим лишь потому, что люди нам верят, – сказал Горм. – Что будет с их доверием после этого?
— Вы правите, потому что люди вас боятся, – сказал Отец Ярви. – С таким оружием они будут бояться намного больше.
Скаер зашипела:
— Это зло, Отец Ярви.
— Боюсь, это меньшее зло, Мать Скаер. О славных победах складывают прекрасные песни. Но и о бесславных победах песни у бардов получаются ничуть не хуже, если хорошенько над ними поработать. С другой стороны, славные поражения – это всего лишь поражения.
— Нам нужно время, чтобы все обдумать, – сказала Скара, протягивая ладони, словно чтобы успокоить свору дерущихся собак.
— Только не слишком долго. – Скифр выбросила руку и поймала сухой лист, пролетавший мимо. – Песок в стекле течет, и Светлый Иллинг марширует все ближе. Сделаете ли вы то, что должны, чтобы победить его? Или позволите ему победить вас? – Повернувшись, она раздавила лист, высоко подняла руку и развеяла крошки по ветру. – Если спросите меня, мои голубки, то здесь никакого выбора нет вовсе!
— Мира не будет, – прорычала Колючка Бату, забрасывая цепь на плечо. – Пока живы и Светлый Иллинг и я. Это я вам обещаю! – И она пошла вслед за Скифр, а пятки трупа Асборна, которого она тащила за собой, оставляли в траве две бороздки.
Горм медленно встал, сурово нахмурив свое потрепанное в сражениях лицо.
— Тогда давайте завтра на рассвете соберем большой совет, на котором решим будущее нашего союза. А может, и будущее всего Расшатанного моря.
Король Утил поднялся следующим.
— Нам надо многое обсудить, Отец Ярви.
— Да, мой король. Но сначала я должен поговорить с королевой Скарой.
— Хорошо. – Утил вздернул обнаженный меч в колыбель своей руки. – А я пока постараюсь удержать Колючку Бату, чтобы она в поисках предателей не начала убивать каждого встречного ванстера. Отправь птицу королеве Лаитлин. Скажи, чтобы поцеловала от меня сына. – Он повернулся к Оплоту Байла. – Скажи ей, что я, боюсь, опоздаю к ужину.
Скара дождалась, пока король Утил ушел, и Мать Скаер прошла мимо, горько качая головой, и только тогда заговорила.
— Вы знали, что этот миг настанет. – Она тщательно обдумала все кусочки головоломки, пока они не сложились у нее в голове. – Вот почему вы хотели, чтобы я вызвала сюда лишь шестерых из нас. Чтобы все эти дела с эльфийскими реликвиями не просочились наружу.
— Не все столь же… уравновешены, как вы, моя королева. – Лесть, лесть. Скара постаралась, чтобы лесть ее не поколебала. – Было мудро встретиться в узком кругу. Особенно если среди нас предатель.
Во всем этом был смысл, но Скара все равно нахмурилась.
— Я могу и устать плясать под вашу дудку, Отец Ярви.
— Мы все пляшем под дудку Праматери Вексен, и я поклялся, что заставлю замолчать эту мелодию. Вам нужно принять тяжелое решение, моя королева.
— Одно другого тяжелее.
— Это цена власти. – Ярви посмотрел на залитую кровью траву, и на миг показалось, что он тоже борется с какой-то слабостью. – Простите меня. Я только что узнал, что хороший человек, которого я давно знал, теперь мертв. Иногда трудно… выбрать то, что правильно.