Удар сердца и я снова повторяю свой взмах клинком. Бесформенное полотнище умения меча на этот раз долетает до реольцев, но снова не врубается в их тела. Его встречает удар их идара.
Я делаю последний шаг и замираю. Между мной и им десять шагов. У него светлые волосы, ярко горящий голубым узор на щеке.
На миг я вспоминаю слова Кодика: «Попробуй угадай силу стоящего напротив». Но отбрасываю их в сторону. Что мне до его силы? Пусть даже он Великий паладин меча, я ведь здесь не один.
Усмешка даже не успела вылезти на мои губы, как я похолодел. У меня что, памяти нет? Ведь аура наставника Визира, который должен преследовать реольцев справа — исчезла!
Тут же тренькают тетивы. Стрелы, вместо того чтобы вонзиться в меня, огибают со всех сторон, словно испуганные бараны злую пастушью собаку.
А один из лучников и вовсе валится на спину со стрелой в горле.
Тощий. Это стрела Тощего, который бежит за мной. А значит, идар напротив меня точно не Великий паладин меча.
Мысль промелькнула где-то на задворках разума. Тело действовало само.
Жар души клубился в теле, вливаясь в ноги, руки и клинок.
В сторону реольца метнулись десятки призрачных мечей. Первое умение. Дождь клинков.
Но каждый из них встретил на своём пути голубую каплю. Встретил и бесследно исчез.
А идар снова повёл клинком.
Я отлично угадывал движения. Меч утреннего дождя. Один из стилей королевства Реола, который отец мне не раз показывал.
Между нами возникла завеса. Стена клинков. Только в исполнении реольца она выглядела настоящей стеной из светящихся капель дождя.
Она надёжно перекрыла мне путь на десять шагов в обе стороны, а за её защитой лучники снова вскидывали луки, поднимая жала стрел к небу и собираясь ударить мне за спину. По моим людям.
Я ударил по Стене клинков раз, другой. Но призрачные мечи бессильно разбивались о сплошную завесу капель чужого умения. В бессилии я зарычал и вновь из меня рванулась тёмная волна, промчалась десять шагов до идара, даже не заметив его Стены клинков, и ударила по лучникам, пройдя сквозь них.
Они снова отшатнулись, посылая стрелы куда угодно, кроме моих людей.
А я уже бежал вперёд. Прямо в завесу из капель. Взмах мечом, в который я вложил весь жар души, который только мог собрать. Огромный призрачный образ меча рассёк наконец завесу, обрушился на реольца. Он встретил его ударом стали, разрушая и рассеивая.
Но я уже подобрался вплотную. Слева, справа, раздвоить меч, обрушить на врага Дождь клинков, не давая ему времени на высокие умения меча.
Он ответил тем же.
Мы кружились друг напротив друга в сиянии призрачных мечей и голубеющих капель. Сметали их своими клинками и телами. Сплетали в схватке мечи, высекая искры. Я чередовал Дождь и простые, грубые выплески жара души, и отчётливо ощущал, как с каждым взмаха меча, с каждым ударом сердца, у меня всё больше и больше жара души получается вложить именно в простой и незамысловатый удар.
Реолец начал пятиться, начал юлить, пытаясь ускользнуть от ударов моего меча, а не встретить его всполох своей сталью.
А затем он ошибся и я вбил ему в сердце меч. Один удар, один выплеск жара души и половина груди у него исчезла, обращённая в ничто вместе с его сердцем.
Мгновение он ещё стоял, глядел на меня, а затем завалился назад.
Я же сначала замер над его телом, глядя на покрытую льдом жуткую рану, а затем поднял взгляд на лучников.
Они попятились, но взмах моего меча и десятки призрачных мечей Дождя клинков заставили их рухнуть изломанными фигурами.
За спиной раздался полный уважения голос Кодика:
— Господин, позвольте поздравить вас. Это был очень сильный враг. Он был способен даже проявить в полной мере суть первого умения меча.
Я кивнул, не оборачиваясь. Похоже что и Кодик не видел ничего странного. Пусть так остаётся и дальше. Вытянув меч, поправил шелка убитого, прикрывая его страшную рану от чужих глаз и согласился:
— Да, я заметил. Что у тебя?
— Всё отлично, господин. Вы не зря их гоняли, заставляя отбивать стрелы Тощего. Да и новые доспехи и щиты не подвели. Никого даже не ранило.
— Отлично.
И снова я даже не обернулся.
Сейчас меня больше интересовал стремительно тающий лёд на краях раны этого идара. И размер раны. Я, конечно, не раз слышал рассказы о великих героях, которые одним ударом могли уничтожить огромный валун, заваливший тропу. Но где те великие герои, а где я? Впрочем, то, что я вижу перед собой, лишь означает, что я всё же буду достоин своего отца, Клинка ледяной стужи. Самое малое достоин.
Нужно лишь стараться.
Но было кое-что, что интересовало меня даже больше почти исчезнувшего льда на идаре-реольце. Это та тёмная пелена, что вырывалась из меня. Что это, будь я проклят?
Поймав себя на этом желании, я невольно хмыкнул. Глупость. Я ведь и так проклят. Сначала слабостью крови, затем кровью Оскуридо. Или сначала кровью Безымянного, а затем слабостью? Или же талантом, как говорила матушка?
Неважно.
Понять бы, что это такое.
Пока мне кажется, что ничего хорошего. Очень уж мне не понравился тёмный оттенок пелены. Учитывая, что Безымянный это как раз тени. Тени, что приходят ко мне.
Лёд растаял, прикрывавший рану шёлк одеяния мертвеца мгновенно промок от крови, и я, отбросив мысли, махнул рукой Кодику:
— Обыщите тела.
Сам тоже наклонился к идару. Мне ещё долг Фату отдавать. Удачно, что я ударил выше пояса. Кошель с правой стороны цел и даже кровь, которая начала течь из раны, ещё не добралась до него.
Потянул завязки, высыпал на ладонь содержимое. Серебро и немного золота. Негусто.
Что с его мечом?
Во время схватки мне было не до этого. Но сейчас я оценил сталь. Хороший меч. Швырнул его Кодику. Он перехватил его за рукоять, вытянул вперёд руку, указывая кончиком лезвия на лесок, куда сбежали реольцы, которых мы гнали от разграбленной деревни. Покачал головой:
— Нет, господин. Не моё. Я предпочту тот, что вы мне купили. Может Наглому отдать?
Я буркнул:
— Обойдётся. Мы его продадим.
Кодик опустил меч, переспросил:
— Продадим Наглого, господин?
От этих слов сам Наглый, что ворочал тело в пяти шагах, вскинулся и вытаращился на меня. Я скривился от неудачной шутки Кодика:
— Меч. Меч продадим. И доспехи. Хорошие у них там доспехи, Наглый?
Наглый сплюнул себе под ноги, процедил:
— Были хорошие. До того, господин, как вы их того, в решето.
— Значит, луки соберите, что там ещё у них есть? — Я раздражённо переспросил Наглого. — Я что, должен тебя учить, что можно взять трофеем?
— Нет, господин, нас не надо учить, я всё им объясню, — улыбка исчезла с лица Кодика. Он кивнул мне, — Вы молодец, господин. Не всякий идар об этом думает после боя.
Я лишь отвернулся. Не всякий идар на пустом месте зарабатывает долг в слезу Амании.
Откуда-то слева раздался рёв Глебола:
— Ко мне Кузня, ко мне! Не преследовать реольцев, это может быть ловушкой!
Глава 8
Далеко-далеко от сердца Скеро, на юге, в пределах видимости стен Фулгурана идар склонился к уху короля Лавоя:
— Ваше величество, нет необходимости держаться так близко к первой линии войск.
Лавой раздражённо покосился на своего телохранителя:
— Есть.
Тому осталось лишь замолчать, шагнуть назад, да опустить руку на меч. Не то, чтобы он верил, будто реольцы прорвутся через заслоны идаров и солдат, но и король Скеро не оказывался на поле такой большой битвы уже пару сотен лет. Любой, кто отвечает за безопасность и жизнь короля, стал бы волноваться.
Линия строя армии короля кипела жизнью: то и дело отряды куда-то смещались, перестраивались вокруг Великих паладинов, сновали между шеренгами гонцы, над всем этим ревели трубы и то и дело коротко били барабаны.
Король и его приближённые стояли здесь не одни. В пяти шагах от них переговаривались те, кому было поручено командовать от имени короля всем этим войском, спешно собранном по границе и приграничным землям.
Стены Фулгурана, во многих местах покрытые свежей копотью, намекали, что помощь защитникам города нужна. Хотя скорее не в том, чтобы защитить город, а в том, чтобы уничтожить наглецов, которые пришли к его стенам.
Но если король молча оглядывал поле будущей битвы, то принцесса Леве, которая тоже стояла здесь, то и дело задавала вопросы уже своему телохранителю:
— Почему над строем реольцев подняты штандарты Знаменосцев? Я только читала о них.
— Не знаю, ваше высочество. Возможно их войска не слажены, возможно, там много выпускников их Кузни Крови, которые к ним привыкли.
— А наши войска слажены?
Истий из Дома Арой откашлялся, но ответил честно:
— Нет, госпожа, но все южане более-менее привыкли сражаться бок о бок за эти годы и знают, чего ожидать от самих реольцев. К тому же у нас преимущество в числе. Стоит нам оттеснить реольцев к стенам и сражение превратится в бойню, в толчее их идары не сумеют использовать все свои силы, скорее начнут убивать своих же солдат. К тому же мы Скеро, почти у всех наших идаров слёзы Амании, у нас в любом случае преимущество. Чем дольше длится битва, тем слабей наши враги.
Принцесса кивнула, задала следующий вопрос:
— Я не вижу у них ни одного штандарта Великого паладина. Или же вижу их просто невероятное количество. Цвета штандартов у реольцев означают то же, что и у нас?
Истий нахмурился:
— Раньше точно были такими же. Но сейчас, ваше высочество, боюсь...
Следующие его слова заглушил рёв труб. Чужих труб. Реольцы первыми начали бой, двинув свои порядки в атаку.
Вот армии обменялись залпами стрел, которые бессильно промолотили по рядам солдат, не в силах им навредить.
Вот в ход пошли первые, ещё грубые удары идаров, которые лишь прощупывали, где находятся те равные им, кто станут им противниками.
Вот в воздух над реольцами взлетели глиняные шары. Десятки идаров Скеро взметнули вверх клинки, отправляя им навстречу тысячи призрачных мечей, торопясь разрушить опасные подарки и просыпать их ядовитое содержимое раньше, чем они достигнут их рядов.