— Ага, — Хасок хохотнул. — Напиши прошение королю.
— У нас война с Реолом. Выстоит ли Учлун против Кровавого воина?
— Ну, — протянул Хасок, а затем пожал плечами. — Должен. Великий паладин.
— А против пяти или шести идаров?
— Да мне откуда знать?
Я медленно произнёс:
— Так может...
Хасок наморщил лоб:
— Что может?..
И замолчал. Лицо его застыло, лишь глаза моргали. Наконец он сглотнул и коротко сказал:
— Так. Я ничего не слышал.
Я пожал плечами:
— Так я ничего и не говорил. Эти реольцы наглеют, скоро будут кружить вокруг нас, отбивать у нас еду.
Хасок замотал головой:
— Я ничего не слышал.
Но когда между деревьев уже начало темнеть, нас за лагерем уже стояло пятеро. Я, Хасок, Фату, Адалио и Эстро, его верный человек. Жаль, но Трейдо, оказывается, услали проверить дорогу и раньше завтрашнего вечера он точно не вернётся. Союз севера слишком мал, нам нужны союзники. А Адалио мне должен.
Фату помотал головой:
— Безумие, Лиал.
В наступившей тишине Адалио медленно уронил:
— Не совсем. История хранит много случаев, когда командиры отрядов погибали.
Я добавил:
— А вокруг сейчас рыщет так много обнаглевших и почуявших кровь реольцев.
— Вы же понимаете, — Хасок сглотнул. — Что у нас будет только один шанс? Стоит ему крикнуть, что мы предатели и...
Адалио снова возразил:
— Предатели чего? Его? Мы клялись в верности королю.
Хасок огрызнулся:
— Что же ты не возразил тогда ему на болоте, умник?
— Ладно, ты прав, — Адалио кивнул. — У нас будет шанс только на один удар. Мы удачно стоим у реки. Ещё не было ни одного случая, чтобы, расположившись рядом с рекой, он умывался в шатре. Тем более сейчас, когда его слуга сгинул. Где стоят стражники с той стороны, я знаю. Далеко.
Фату пробормотал:
— Как удачно. Прям не верится.
Адалио ухмыльнулся:
— А ещё он без солдат четырежды уходил из лагеря. Догадаешься, Фату, куда?
Фату с готовностью выпучил глаза:
— Да ладно? Во даёт.
Хасок не разделил веселья Фату, угрюмо спросил у Эстро:
— А ты чего молчишь?
Эстро пожал плечами:
— К чему говорить? Я следую за Адалио.
Хасок помотал головой и снова прошептал:
— Безумие. Почему я вообще в этом участвую?
Адалио пожал плечами:
— Потому что Трейдо прав. Я тоже могу оказаться следующим, кого оставят на болоте, — замолчав, Адалио оглядел всех нас. Голубые глаза напоминали холодный лёд. Или клинки льдистой стали. Припечатал. — На рассвете. Встречаемся здесь же.
Не знаю как остальные, но я заснул, едва закрыл глаза. И открыл их от внутреннего толчка.
Пора.
Время.
Осторожно приподнялся на локтях. Свежо. На траву легла роса, в глубине леса ещё виднелись клочья тумана, чем дальше, тем гуще. Как раз там, где река.
Осторожно поднявшись, я ухватил меч и скользнул прочь.
Собрались все. Хасок был бледен, у Фату то и дело дёргались губы, словно он пытался улыбнуться или сказать что-то, глаза Адалио стали ещё холодней. Лишь Эстро казался совершенно спокоен и выглядел точно так же, как и всегда. Пожалуй, вызывая меня на схватку в Кузне он и то волновался больше.
Адалио кивнул и первым шагнул в сторону реки.
Мы начали растягиваться. Самое лучшее охватить Учлуна полукольцом. Чтобы у него не было шанса. Сначала я ударю сжатым в клинок Устрашением, выигрывая нам всем время, а затем клинком Круговорота. Сумею ли я удержать семь кругов? Или рискнуть, отправить жар души на вось...
— Вам места в лесу мало?
Я вздрогнул и развернулся на голос.
Глебол.
Зевая, он обернулся через плечо:
— Чего замерли? — хмыкнул. — Не завидуй Фату, отрастёт ещё у тебя.
Фату сглотнул:
— Ч-чего?
Адалио тут же хохотнул, махнул рукой:
— Ах-ха! Бедный Фату. Да, это удар. Да вы отливайте, отливайте, гаэкуджа. Не будем мешать.
Я уже шагнул влево, торопясь скрыться за кустами, когда Глебол спросил:
— А вы чего тут вообще шляетесь толпой?
И недавнего сна или веселья в его голосе уже не осталось.
Сразу несколько ответов слились в один:
— Отлить. Умыться. Размяться.
Мы быстро переглянулись и Адалио ответил за всех:
— Ну, сначала отлить и умыться, а потом размяться решили.
Глебол медленно прогудел:
— Размяться?
Я выдохнул, обернулся и постарался улыбнуться. В конце концов, смешно же. Глебол тут отливает, считая, что один, а вокруг него вьются словно мошка мои тени. Подглядывают. Смешно же, Лиал, улыбайся. Улыбайся, чтоб тебя Безымянный отыскал.
Кажется, вышло. Я тут же поспешил поддержать Адалио:
— Да. Наконец-то рана на бедре закрылась. Решил попробовать, сколько продержусь против Эстро. А там, глядишь...
Я с намёком повёл рукой в сторону Адалио и замолчал.
Но либо улыбка у меня вышла кривая, либо с голосом было что-то не то. Либо губы у Фату дёргались совсем уж безумно. А может, и белый, словно первый снег, Хасок вызывал вопросы. Но Глебол наклонил голову, оглядывая нас, будто бык, решающий, боднуть или нет.
А затем прорычал, перекатывая звуки в груди:
— Ах вы, молокососы. Крови хлебнули и осмелели?
На два голоса мы с Адалио спросили:
— О чём вы, гаэкуджа?
Он раздул ноздри, повёл плечами и процедил:
— Развернулись и пшли прочь отсюда. Живо. Благодарите Хранителей, что я был вашим наставником и знаю, сколько пользы вы можете принести, когда войдёте в силу.
Неожиданно злость затуманила мне голову, язык снова начал действовать раньше разума:
— Как и мы, птенцы, знаем, насколько вы или Адалио лучше, чем тот, кому досталась от короля бляха хоу. Погибло столько отличных и сильных идаров. Одним больше, всем будет только лучше.
Адалио тут же поддакнул:
— Мы поддержим вас, наставник, когда будут выбирать общего командира отряда.
Глебол скривился:
— Вот уж действительно сопляки. Думаете решает... — замолчав, Глебол мотнул головой и рявкнул. — А ну, бегом к своим людям!
Ещё три или четыре удара сердца я боролся с ним взглядом, а затем выругался и развернулся.
Бесполезно.
Нападать на Глебола, а потом ещё и пытаться скрыть это — вот это точно настоящее безумие. Здесь не выйдет покончить всё одним неожиданным ударом. И он нам не враг.
И хорошо ещё, что Глебол, похоже, решил скрыть наш заговор. Да и какое у него будет доказательство?
Плохо же то, что и нам он больше не даст возможности.
Вернулись мы молча, не перебросившись друг с другом даже словом.
Все и так всё понимали.
Туман редел.
Сначала в лагерь вернулся Глебол. Зыркнул на нас, уселся невдалеке.
Затем, напевая что-то, Учлун. Умытый, бодрый и довольный жизнью.
И спокойно прошел мимо Глебола, который и не подумал его окликнуть. Уже хорошо, значит, я не ошибся в нём.
Но спокойствия нам не досталось. Стоило солдатам закончить с едой, как раздался крик стражника от дороги:
— Всадники! Двое! На граухах!
Две минуты и всадники свернули к нам.
Первым соскочил с грауха беловолосый старик со шрамом, что перечёркивал лоб и левый глаз, цепляя кончиком скулу. Длинные его волосы не были стянуты в причёску, а спадали на плечи. Ещё у него росла недлинная аккуратная борода и усы. Тоже белые. Причём это похоже не седина, а чистота крови Предка Амании.
Вторым с грауха соскользнул идар, поверх шёлка которого был надет тяжёлый плащ с капюшоном. Глубоким и низким. Я не мог даже разобрать лица, словно под срезом капюшона сгустилась одна из моих теней.
Хоу Учлун тут же шагнул вперёд:
— Ваше сиятельство Крау, рад... — голос его сорвался, откашлявшись, Учлун снова поприветствовал старика, но уже по-другому. — Господин гонган Крау, рад приветствовать вас.
Я зашарил взглядом по поясу старика, сумев всё же обнаружить золотую бляху с алой кистью, выглядывающую из складок серого одеяния.
Старик же, не обращая внимания на Учлуна, медленно оглядывал лагерь. Закончив осмотр, шагнул прочь, бросив на ходу:
— За мной, хоу.
И Учлун тут же покорно шагнул следом.
Мы все, от Глебола до последнего солдата, провожали взглядом три уходящих к реке фигуры.
Что-то изменится, не зря же появился гонган. Вот только что именно? Может, за гонганом движется большое войско, с которым мы наконец окружим и уничтожим реольцев?
Глава 15
Старик сбавил шаг, только выйдя к реке. Остановился на крае высокого берега, неспешно окинул взглядом шуршащий на ветру тростник, ивы, клонящие к воде ветви и только затем развернулся к Учлуну.
Но и после этого не заговорил с ним, а лишь молча на него глядел, заложив руки за спину. Самого же Учлуна надолго не хватило. Украдкой сглотнув ком в горле, он нерешительно спросил:
— Господин гонган Крау, у вас для меня новый приказ короля?
Старик чуть наклонил голову к одному плечу, к другому, а затем спросил сам:
— А для чего он тебе? Чтобы всё снова сделать по-своему?
На этот раз Учлун сглотнул уже не таясь. Старика он до этого видел лишь дважды. Ему просто тыкнули однажды в его сторону бокалом с вином: «Вон, видишь, старого хрена? Одна из ветвей королевского рода, сиятельство даже, только третий десяток лет его в столицу не пускают. Говорят, слишком умный оказался.»
Тогда он, молодой дурак, даже не подумал спросить, а что такое слишком умный. Теперь же приходится гадать. Одно ясно — никто мелкой и слабой фигуре владетеля Дома не будет давать пятое, предпоследнее звание в армии.
Сердце колотилось в груди, старик ждал ответа, и говорить что-то было нужно. Учлун выдавил из себя осторожное:
— Господин, я ничем не нарушил приказ короля.
— Ложь.
Голос старика резал так, словно он был одним из Ступивших за предел и мог использовать волю для удара, разя ей не хуже клинка или умений меча: Учлун едва удержался от того, чтобы не дрогнуть, пока старик цедил слова:
— Только вчера вечером я покинул твой обоз. Если ты держал язык за зубами, как оно и было тебе приказано, то что это за рассказы о совместном ударе с Домами Мэре и Оргуло? Ложь, наверное?