Однако преждевременно Чичагов строил планы поимки возмутителя Европы, Наполеон и в критической ситуации оставался Наполеоном.
Домбровский в битве за спасительный мост
Стратегический мост через Березину было поручено охранять польскому генералу Домбровскому.
Наполеон понимал всю важность обеспечения переправы через Березину – мощнейшую водную преграду на пути его истощенной армии. Этот гениальный человек просчитывал все ходы на два шага веред. Задолго до этого события – на пути из Красного по направлению к Орше – французский император послал следующие предписания: генералу Домбровскому следовало сосредоточить все войска его дивизии для обороны моста в районе Борисова; минскому губернатору Брониковскому приказано отступать на соединение с Домбровским; маршалу Удино также поступило распоряжение немедленно направляться к Борисову; наконец, маршалу Виктору поступил приказ прикрыть своими войсками Борисов, Оршу и Вильно. Увы! Действия русских войск внесли свои коррективы, а собственные военачальники не поспевали за мыслью Наполеона, и ему приходилось исправлять ошибки своих генералов и маршалов на ходу, в тяжелейших условиях непредсказуемой погоды и во враждебном окружении.
Собственно, Домбровскому слишком поздно доверили заботу о стратегической переправе; пока Наполеон упорно рвался к Москве, об отступлении никто не думал. Польскому генералу приходилось вести боевые действия на огромнейшей территории против регулярных русских войск, численно превосходивших его дивизию в разы. Неудачи Домбровского в такой ситуации были закономерны.
«Еще в сентябре поражение его отрядов войсками генерала Эртеля при Глусске 14‑го и при Горбацевичах 15 сентября занятие Пинска 16‑го генерал‑майором Запольским заставили Домбровского отказаться от наступательных действий на Полесье и обратить внимание исключительно на прикрытие Минска, – рассказывает М. Богданович. – С этой целью 17‑й пехотный и 15‑й кавалерийский полки были оставлены между Днепром и Березиной для охранения Могилева от войск Эртеля (который в то время отошел к Мозырю), два батальона 14‑го пехотного полка – у Свислочи для наблюдения Бобруйска, а небольшой отряд капитана Зволынского – у Глусска, для связи с главными силами польской дивизии, расположенными у Слуцка. Получив в подкрепление только один батальон 14‑го полка, стоявший в Гродно, Домбровский собрал не более пяти тысяч человек, которыми должен был прикрывать пространство в четыреста верст, что заставило его увеличить число наблюдательных отрядов и составить их из кавалерии и стрелков, посаженных на лошадей.
Таково было положение на Полесье, когда генерал Домбровский 28 октября получил предписание маршала Виктора сосредоточить всю свою дивизию на Березине. Но едва лишь стали собираться польские войска, как поступило приказание обратиться к Минску. Исполнение этого распоряжения было весьма опасно, потому что войска Дунайской армии, уже подходившие к сему городу, были несравненно сильнее дивизии Домбровского».
Вслед за потерей Минска, его бывший губернатор Брониковский, генерал Домбровский (а вдогонку за ними авангард русской Дунайской армии под командованием Ламберта) устремились к Борисову – городу, в окрестностях которого должна решиться судьба отступавшей армии Наполеона.
Обстоятельства потери поляками моста через Березину излагает М. Богданович:
«Между тем, как авангард графа Ламберта двигался к Борисову, Брониковский прибыл туда 18 ноября с остатками минского гарнизона и присоединил к ним команды, прежде находившиеся в Борисове. Но, вместо того, чтобы озаботиться приведением в оборонительное состояние мостового прикрытия, он не только оставался в продолжение следующих двух дней, 19‑го и 20‑го, в совершенном бездействии, но рассеял свой и без того уже слабый отряд, оставив всего на всего два батальона для защиты борисовских укреплений и направив все остальные войска к Веселову для наблюдения верхней части течения Березины. 20‑го, в девять часов вечера, прибыл к Борисову отряд Домбровского. Брониковский, заметив утомление польских войск, убедил их начальника дать им отдых, уверяя, что все подходы к мосту были охраняемы передовыми постами, и что для разведывания о движении русских войск были высланы разъезды во все стороны. Домбровский, надеясь на распорядительность своего товарища и полагая, что русские могли подойти к Борисову не прежде как на следующий день, оставил четыре полковых орудия и шесть батальонов с ними прибывшие в тет‑де‑поне, а сам, со всей кавалерией и восемью орудиями, расположился по другую сторону реки в городе. Таким образом у Борисова были собраны все войска, пришедшие из Игумена, кроме одного пехотного полка и двух эскадронов, под начальством генерала Пакоша, остававшихся еще в полупереходе сзади, в ожидании прибытия которых у Домбровского было пять тысяч пятьсот человек с двадцатью орудиями.
В три часа утра Домбровский, старый, опытный воин, отправился верхом к своим войскам, на правую сторону Березины. Утомленные тяжким походом, солдаты лежали на биваках кругом больших огней, разведенных в укреплении. Только в полку другого ветерана итальянских войн, полковника Малаховского (1‑м линейном) было приказано после полуночи стать в ружье и быть в полной готовности к бою. Ничто не предвещало нападения наших войск; все было спокойно, и Домбровский возвратился в Борисов.
Но уже русские были близко. Передовые посты Брониковского, захваченные врасплох, попали в плен, не успев сделать ни одного выстрела. Пользуясь тем, войска наши около шести часов утра подошли незаметно к укреплениям на расстояние ружейного выстрела. Внезапно раздались крики «ура!», 14‑й и 38‑й егерские полки, построенные в батальонные колонны, бросились на фланги тет‑де‑пона к редутам и овладели ими. Беспорядок и замешательство неприятелей были чрезвычайны, тем более что всякое передвижение войск затруднялось строевым лесом, наваленным в укреплениях со времени сооружения их и неубранным французами. Полковник Малаховский кинулся со своим полком на егерей 38‑го полка, вытеснил их из левого редута и преследовал до оврага. Заметив успех неприятеля, граф Ламберт приказал 7‑му егерскому полку, наступавшему против центра, повернуть вправо и снова овладеть редутом. Генерал‑майор Энгельгардт в голове егерей ударил во фланг неприятельской колонны, опрокинул ее и вторично взял редут, но совершив, сей славный подвиг, был убит.
С другой стороны, два батальона 6‑го польского линейного полка, под начальством Серавского, выйдя из тет‑де‑пона по зембинской дороге, направились от деревни Дымки против правого редута, занятого нашим 14‑м егерским полком. Но когда граф Ламберт отправил из резерва навстречу обходившим колоннам 13‑й егерский полк, то неприятели были опрокинуты, и, будучи отрезаны от мостового прикрытия, укрылись в лесу в стороне Зембина.
Между тем – в десять часов утра, на нашем правом фланге, со стороны селения Юшкович, показались остальные войска Домбровского под начальством Пакоша, только лишь тогда подходившие к месту сражения; в то же время отрезанные колонны Серавского двинулись по опушке леса во фланг нашему отряду. Положение графа Ламберта было затруднительно: обойденный превосходными силами, – он должен был помышлять только о спасении своего отряда; но смелый воин не отчаялся в победе. Как у него из всей пехоты оставался в резерве только слабый Витебский полк, то он прибегнул к усиленному содействию артиллерии, и она оправдала надежды его. Против колонн, наступавших от Юшковичей, была послана 12‑я конная рота с одним батальоном Витебского полка и с Александрийскими гусарами. Огонь артиллерии остановил неприятеля; вслед за тем поляки, будучи атакованы пехотою и гусарами, обратились назад по бобруйской дороге в совершенном расстройстве и, перейдя по льду Березину, примкнули к войскам Домбровского у Борисова.
В то же время другой батальон Витебского полка и Арзамасский драгунский полк остановили неприятеля, покушавшегося пробраться лесом в тыл нашим войскам. Таким образом, обеспечив свои фланги, граф Ламберт решился довершить овладение тет‑де‑поном. Приказано было открыть из всех орудий огонь по неприятельской пехоте, занимавшей укрепления; затем – 13‑й и 38‑й полки пошли на приступ, но были отбиты. Сам Ламберт прискакал к этим войскам, чтобы ободрить их своим присутствием, и был тяжело ранен пулею в колено. Тогда 12‑я конная рота, поставленная в левом редуте, осыпала картечью войска, оборонявшие тет‑де‑пон, и поселила смятение в рядах их. Несколько наших орудий действовали по мосту ядрами и гранатами и затрудняли сообщение польских войск с левым берегом реки до такой степени, что Домбровский с чиновниками своего штаба, находившийся в Борисове, напрасно покушался несколько раз переехать через мост и, наконец, принужден был отказаться от своего намерения. По приказанию его, было поставлено на левом берегу восемь орудий для противодействия нашим батареям, но огонь этой артиллерии шестифунтового калибра, стоявшей около версты от наших войск, не мог нанести нам большого урона, между тем как наши орудия громили неприятеля на близком расстоянии.
В три часа по полудни полковник Красовский с 7‑м и 38‑м полками возобновил атаку и, несмотря на упорное сопротивление неприятеля, выбил его совершенно из тет‑де‑пона, чему способствовал также 14‑й егерский полк, спустившийся с правого редута в лощину к мосту и угрожавший отрезанием пути отступления защитникам тет‑де‑пона. Неприятельские войска, опрокинутые на всех пунктах, оставили в укреплениях шесть орудий и бросились через мост в город; 14‑й егерский полк, преследуя поляков, перешел вместе с ними на левый берег Березины и отбил одно из орудий, действовавших по мосту; вслед за егерями переправился Арзамасский драгунский и Александровский гусарский полки с шестью орудиями конной роты 11 полка. Неприятель, вытесненный из города и обращенный в бегство, был преследован по дороге в Оршу нашими гусарами и драгунами. Граф Ланжерон со своим корпусом прибыл к Березине в конце дела, но не успел принять в нем участия. Между тем Серавский, отброшенный в лес на виленскую дорогу, решился переправиться через реку выш