243 Так, в Оханском уездном суде служил Глаголевский, в Осе работали судебными следователями И. Сковронский, М. Колесничевский, Капачинский, в Чердыни городничим был Ярешкевич. Немало поляков было отмечено среди военных. Например, штабс-капитан В. И. Пенинский, подпоручик И. Ф. Славишинский, адъютант Н. Н. Мацкий, офицеры С. М. Длоржецкий-Богданович, З. Ф. Барашевский, штабс-капитан В. И. Поступальский. Многие поляки занимались медициной – в Кунгуре уездным врачом служил Г. Л. Чирвинский, в Соликамске ту же должность исполнял Казимир Осипович, в Оханске работал врачом уроженец Гродненской губернии титулярный советник Юлиан Стоцкий 244.
В конце XIX в. заметное место поляки занимали в управлении уездами, служили в общественных и государственных учреждениях. Например, в Оханском уезде: полковник К. А. Бородаевский, провизор городской больницы Л. А. Кухцинский, уездный врач И. В. Ольшанский, священник П. Козельский, судебный следователь М. П. Вишневецкий. В Осинском уезде: исправник уездного полицейского управления поручик А. А. Велико-Польский, почтмейстер К. О. Дзержинский, мировой судья потомственный дворянин А. Г. Косерадский, судебный следователь И. И. Веножинский, почтмейстер К. О. Вержинский. В Кунгурском уезде: почтмейстер Х. А. Колотинский, товарищ прокурора Ц. О. Яхимовский, смотритель земской больницы К. К. Пукманский. В Чердынском уезде: почтмейстер Д. С. Турчановский, уездный врач И. В. Братковский, мировой посредник Н. С. Зворковский, лесной ревизор И. С. Онихимовский. В Соликамске: служащие уездного полицейского управления А. В. Любарский, Л. В. Проховенский, товарищ прокурора Д. Г. Парчевский и др.245
Одной из областей, где поляки занимали видное место, являлись суд и прокуратура. Так, Кунгурским уездным судебным заседателем являлся Воинственский. К концу XIX в. очень много (около 10 %) поляков Кунгура и Чердыни было занято в образовании, науке и здравоохранении246. Во всех городах большая часть поляков была занята непроизводительной деятельностью.
В промышленности трудились только поляки Кунгура и Чердыни. В обрабатывающей промышленности и изготовлении одежды было задействовано примерно по 10 %. Обработкой пищевых продуктов занималось не более 8 % поляков. В Кунгуре и Чердыни прислуга и поденщики составляли 18 %, в Соликамске – 9 %. Число поляков, занятых в торговле, было не велико – 4–8 %. В Осе и Оханске поляки вообще не торговали. Сельским хозяйством занимались только поляки Осы247.
Обобщая все данные, можно сказать, что наибольшая часть поляков несли государственную и общественную службу, принадлежали к интеллигенции и военным. Несколько меньше поляков работали в промышленности и находились в услужении.
Мы не располагаем исчерпывающими данными о расселении поляков в уездных городах, но на основании сведений о заключении купчих крепостей на покупку домов можно узнать о тех, кто продавал или покупал их в 1870–1880-е гг. Больше всего данных мы имеем по Кунгуру. Поляки селились и в первой, и во второй частях города. В первой части они жили довольно близко друг к другу в самом центре города. Во второй части поляки тоже имели дома неподалеку от соплеменников. Все они тяготели к набережной р. Сылвы – примером может служить усадьба коллежского асессора П. Г. Андрузского. На его усадьбе, помимо жилых и хозяйственных построек размещалось пивоваренное заведение. Некоторые поляки снимали жилье в домах местных жителей. Например, губернский секретарь Г. Г. Граховский жил во второй части Кунгура по Сылвенской-Набережной улице в доме Склюева; сосланный на жительство В. А. Богоявленский – в первой части города на Успенской улице в доме Валуевой; кунгурский 1-й гильдии купец В. Е. Фоминский имел несколько домов: один – во второй части Кунгура и два – в первой248. Надо полагать, что на размещение домов поляков в Кунгуре влияла не столько близость соплеменников, сколько деятельность каждого человека. Если он занимался каким-либо производством, то покупал дом во второй части города, если нет – то в первой.
Нам известно что, как минимум, четверо домовладельцев г. Осы были поляками. Трое из них проживали в центральной части. Все они были мещанами. А. И. Заградская жила на Почтовой улице, П. Е. Волконская – на Ершовской. Дом коллежского асессора К. Ф. Дзержинского находился за речкой Осинкой на Осинской улице. В г. Оханске также упомянуты поляки, в основном это были чиновники и военные. Селились они в центре города. Так, штабс-капитан И. А. Анруцкий жил на Казанской улице, коллежский асессор П. И. Семевский – на углу ул. Успенской и Сибирского тракта, надворный советник П. Д. Подлипский – на Пермской улице, потомственный почетный гражданин Н. Ф. Добротворский – на Екатерининской. Мещане селились на окраинах. Жена оханского мещанина А. М. Свирская проживала в Солдатской слободе249.
В центре г. Чердыни тоже проживали поляки. Все они были состоятельными людьми. Самыми богатыми из них были потомственные дворяне В. И. и С. А. Поклевские-Козелл. Они имели два дома во второй части города: один – на углу Нижне-Торговой и Соборной улиц, второй – на углу улиц Юргановской и Соборной. Поклевским-Козелл принадлежали еще два дома в центре г. Соликамска на Преображенской улице. Также три дома имел в Соликамске коллежский секретарь Е. В. Иерусалимский – один на углу улиц Преображенской и Суровцевской и два – на Торговой250.
Национальные особенности жилища в городах постепенно нивелировались в силу влияния полиэтничной среды, постоянной смены хозяев домов и других факторов. В домах зажиточных поляков было много общих черт с домами русских, чему способствовало то, что дома нередко переходили по нескольку раз от одного владельца к другому. Поляки во всех городах занимали высокие должности, были достаточно состоятельны. Со временем положение в обществе и условия жизни поляков стали более разнообразными. Вот несколько примеров.
Наиболее состоятельным из всех известных нам поляков являлся потомственный дворянин действительный статский советник А. Ф. Поклевский-Козелл. Представление о его состоянии дает завещание. Жене он завещал каменный дом с надворным строением и землей в Санкт-Петербурге на набережной Фонтанки и 400 тыс. руб., дочери, жене флигель-адъютанта Его Императорского Величества А. Ризенкнауф, – 500 тыс. руб. Сыновьям (Викентию, Ивану, Станиславу) он оставил все движимое и недвижимое имущество: деньги, банковские билеты, акции, облигации, денежные капиталы, земли, леса, фабрики, заводы, дома. Сыну Альфонсу – 240 тыс. руб. У него были дома в нескольких городах Пермской губернии. Нам известно, что в Чердыни находился двухэтажный полукаменный дом с деревянным флигелем, деревянными службами, скотным двором, каретником, баней, воротами, каменным подвалом и усадебной землей, оцененный в 3500 руб. Еще один деревянный дом размещался в Соликамске. Его цена составляла 4000 руб.251
Разницу в имущественном положении поляков Прикамья можно представить, сравнив рассмотренное наследство с наследством соликамского ксендза Люциана Генбицкого. Его капитал составлял: 147 руб. 65,5 коп. деньгами, золотые карманные часы, серебряные часы, 5 рубашек, перочинный нож, 2 бритвы252.
В г. Оханске польскому мещанину принадлежал деревянный дом с пристроем стоимостью 30 руб., а чиновнику – двухэтажный деревянный дом, одноэтажный флигель, одноэтажная ямщицкая изба, амбар, каретник, 2 конюшни, погреб, навес, сарай, баня, колодец с водокачальней – всего стоимостью 2500 руб. Многие поляки имели в городах по нескольку домов. Кунгурский 1-й гильдии купец В. Е. Фоминский имел 4 деревянных дома и каменное кожевенное заведение, оцененные в 1500 руб. Происходящий из духовного звания уроженец Виленской губернии кунгурский временный 2-й гильдии купец А. Д. Новицкий, из бывших ссыльных, владел в Кунгуре каменным двухэтажным домом за 2000 руб.253 Эти примеры подтверждают то, что к концу XIX в. поляки полностью обжились в уездных городах Пермской губернии и, благодаря своему в целом хорошему материальному положению, могли достаточно комфортно обеспечить свой быт.
Поляки в истории заводских и сельских поселений
Поляки в Прикамье составляли незначительное число среди всего населения городов и уездов западной части Пермской губернии, но были расселены почти повсеместно, в каждом пермском уезде. Благодаря исследованиям ученых и краеведов открыты многие неизвестные страницы их истории, изучены биографии. Однако большая часть исследований касается жителей губернского и уездных городов, и весьма немногочислены свидетельства о том, чем занимались поляки в заводских поселках, селах и деревнях. Материалы по Суксунскому заводу и сельской заводской округе отчасти раскрывают эту тему254.
В Суксуне хорошо известны фамилии Яновский, Издеберский, Козерацкий (в иных документах – Козерадский), Высоцкий, Скалецкий. Это были горные начальники, служащие Суксунского завода, врачи и учителя. Прекрасный материал дают метрические книги церквей Суксунского завода и округи, они не только подтверждают присутствие поляков на этой земле, но и раскрывают особенности конфессиональной жизни, семейных и общественных отношений. Метрические записи Вознесенской церкви, к сожалению, мало исследованы. Охватывают они период с 1851 по 1919 г. Поляки Суксуна либо те из их соотечественников, кто приезжал в гости на семейные торжества, свадьбы и крестины, отмечены в метрических записях. Например, в метрической книге суксунской Вознесенской церкви за 1851 г. упоминается начальник 1-й дистанции 11-го отделения 4-го округа путей сообщения корпуса горных инженеров поручик Павел Михайлович Бузько, римско-католического вероисповедания, женившийся на дочери надворного советника Раисе Волковой. Свидетели по жениху и невесте – подполковник, горный инженер Михаил Иванович Фелькнер, губернский секретарь Аполлон Саввич Буевский, заводской исправник Игнатий Иванович Яновский255. В 1857 г. вдова Яновского Мария Николаевна выходит замуж за вдовца, бывшего городничего г. Красноуфимска, отставного штабс-капитана Ивана Францовича Кандиба, римско-католического вероисповедания