3 января 1941 г.
Откровенно говоря, я не любитель мемуаров: ведь гораздо интересней жить, нежели вспоминать пережитое, но все же следует вести дневник. Может быть, через некоторые годы все эти мысли мне многое подскажут. Мы редко оглядываемся на пройденный в жизни коротенький путь, лишь изредка задумываемся над тем, что давно прошло. Но бывают все же дни, когда невольно задерживается шаг и набегает на лицо легкое облако задумчивости. И вот хорошо будет заглянуть в дневник, подвести некоторые итоги… Но довольно лирики! Итак, день рождения моего дневника – 3 января. Три дня, как встречен Новый 1941 год. Знаменательная дата. Каждый раз в Новый год острей чувствуешь, что взрослеешь, что открывается новая страница в личной жизни, мысли летят в будущее: «Что принесет мне Новый 1941 год, как развернется дальнейшая жизнь?»
23 июня 1941 г., понедельник
Вчерашний день войдет в историю. Потомки будут с волнением вспоминать о нем. Свершилось то, что естественно и чего следовало давно ожидать. Неслыханное в истории вероломство! Кровавая фашистская клика Германии бросила свои войска на нашу Родину.
Вчера в 4 часа утра немецкие войска перешли наши границы и бомбили наши советские города.
Днем по радио выступал Вячеслав Михайлович Молотов. Как и тогда, в момент наступления на Польшу. Да! Действительно: наше дело правое, и мы победим!
Нет и не может быть сомнений!
Теперь только и разговоров об этом. В трамвае, на улице, в парках – везде и всюду народ толкует об одном: о войне. Советскому народу дороги судьбы, интересы Родины.
Ночью возле моего окна собралась группа школьниц: слушали последние известия из Москвы, указы правительства.
Утром послал в Москву телеграмму: “Любой ценой устройте посылку меня в действующую армию зпт выеду без минуты промедления”. Завтра должны обязательно ответить. Что только ответят? Завтра получу ответ. Какой?
Впрочем, только ли моя такая телеграмма! По-моему, весь советский народ посылает такие телеграммы.
Других никто не пошлет!
Время очень напряженное. У нас в Ташкенте жизнь идет своим чередом. Все, как и было. По-старому.
Ничто не нарушает нормального течения жизни.
Как будет вести себя Англия? Это очень существенно. Ее позиция, видимо, определится в ближайшие 2–3 дня.
12 октября 1944 г.
Прага, предместье Варшавы
Итак, зачинаю свою двенадцатую тетрадь дневника. Первую начинал в Ташкенте, в Узбекистане, а вот эту в сердце Польши, в Праге. Как далеко занесла меня судьба за эти четыре года! Кто бы мог думать?
Первую тетрадь начинал тоже в темную ночь, сразу после Новогогода. И не думал, не допускал, что буду в Польше, буду сидеть в Праге. Только что приехал с Вислы. Предполагалась операция, но произошли заминки. Из-за них пришлось отложить: не стоит рисковать даром жизнью людей, ведь она каждому дается всего один раз, и уж если суждено ее израсходовать, то только тогда, когда создастся в этом необходимость, с умом!
Вчера рядом с НП (наблюдательным пунктом. – Ред.) упал подбитый самолет. Разбились наши летчики. Оба молодые и, видимо, хорошие ребята. Один сибиряк, из Омска, другой – казах. Вот где их встретила смерть – на далекой Висле. А ведь им еще жить и долго жить. Но снаряд вражеской зенитки оборвал их жизнь. И мы, товарищи по оружию, скорбим по их смерти. Вечная им память! У меня остался пистолет одного из летчиков, лейтенанта Ильясова.
Летчики отомстили за смерть друзей, не одну бомбу сбросили над вражеским расположением, не один фриц дрожал в смертельном страхе. А они боятся, ой, как боятся бомбардировщиков! Вчера вечером был на участке, где началось наступление. Красная армия пошла вперед. Немца надо сбросить в Вислу. В полуразбитой школе – НП… Отсюда осуществляется управление боем, отсюда десятки глаз артиллеристов, пехотных командиров, минометчиков, преданных и поддерживающих, внимательно следят за полем боя. Телефонисты сообщают туда – на НП, на ОП (огневые позиции. – Ред.), командирам. И там принимаются решения, отдаются приказы, все приводится в движение, запускаются сложнейшие механизмы войск.
Вот по траншее движутся вперед пехотинцы, за ними пошли санитары. Вперед, вперед!.. Немцы выбиты из траншей, но сопротивляются. Каждый метр приходится брать с боем, потом и кровью. Пленный немецкий офицер с разбитой головой говорит, что последний приказ был – ликвидировать прорыв. Пускай попробуют! Мало каши ели! Отошла коту масленица! Не те времена! Не похожи на старые, как пряник на мельницу.
7 ноября 1944 г.
Вавер, предместье Варшавы
Знаменательная дата! Весь далекий теперь Советский Союз сегодня празднует революционный праздник. И в каких хороших условиях. Ведь теперь на нашей улице праздник. Мысленно я в далекой Москве, в далеком Ташкенте. В родных, таких близких сердцу местах!
А я теперь в Вавере, недалеко от Варшавы. Неделю, как отошли от переднего края на отдых. Впрочем, передний край совсем недалеко. Пулеметные очереди оттуда хорошо слышны. Это не дает забывать, что ты на войне. А то мы устроились совсем по-мирному. Чистые, хорошо обставленные квартиры, кровати. Теплые, теплые печи. Все это после того, что пережито там, на Висле.
Пережито многое. Немало моих старых разведчиков давно в госпитале. Особенно жаль капрала Фридмана. Человек был рожден специально для военной деятельности, такой аккуратный, исполнительный. Но судьбе захотелось решить иначе. Погиб замечательный парень. Помню и ту темную, дождливую ночь, когда переправлялся через Вислу на вражеский берег. Ветреная погода тогда увеличила волну, и нас снесло. На небольшом островке окопались и группами постепенно продвигались вперед. От немцев были в 25–30 метрах. Отчетливо слышали, как они забивали колья в землю, ругались. Сильные эмоции! За час можно пережить значительно больше, чем где-нибудь за месяц.
Висла! Висла! Сколько из-за тебя горести, сколько глаз наблюдателей впиваются сейчас в твои берега, стараясь уловить малейшее движение и затем лаконической, военной записью занести в журнал наблюдения: «В 10.00 между мостами Кербедзя и Северным ж.-д. (квадрат 8902) немцы окапывают пушку и заложили спираль Бруно». И так далее. Все это пойдет в штабдив, затем в штабарм, войдет в разведбюллетени, будет суммироваться, анализироваться. А затем командиры примут решения.
Помню и ту ночь, когда спускали возле моста Кербедзя лодку и отправляли на ней семь разведчиков за «языком». Внимательно, не спуская глаз, следили за безмолвной рекой, ждали возвращения своих товарищей с вражеского берега. И не дождались. Только через четыре дня пришел оттуда один Писпарь. Такова воля войны! Ничего не попишешь. Бывает по-разному. Все это пережитое. А теперь мы на отдыхе. Приводим себя в порядок. На Вислу ушло новое пополнение.
Вечерами усиленно танцую. Одна замечательная варшавянка Эрна (во многом похожа на ленинградскую Лялю) танцует исключительно. И у меня с ней разительные успехи. Говорит, что вот-де когда-нибудь будете рассказывать, что варшавянки научили «танчить». Возможно!.. Варшавянки, впрочем, не только танцам могут научить, они могут также научить любить красиво, с форсом. Эти восточные парижанки!
На Праге бываю редко. Погода стоит хорошая. Ясные, солнечные дни. Изредка проходят дожди, но не надолго. Одним словом, все идет своим чередом. Таково мое Седьмое ноября в этом году. Каково-то будет в следующем? Кто может сказать?
24 ноября 1944 г.
Вечером снова были у Эрны Модельской. Немного потанцевали – «Целую твою ладонь, мадам» и пару фокстротов. Эрна и Бася рассказывали о довоенной жизни в Польше, о балах в Люблине, об огненной мазурке и краковяке. Говорят, очень фигурный, национальный танец. Все возможно!
С Дроздовым (вчера снова был у него) вели переговоры о переводе в заградбригаду. Возможно, что-нибудь и выйдет. Ведь «блат выше Совнаркома». Такая есть пословица. Дроздов – замечательный парень. Хорошо, что Саша Савченко (теперь бедняга крепко ранен) в свое время устроил его в штаб армии.
В медсанбате меня решили положить на операцию. Шут его знает, может, так и нужно. Им виднее, на то они и медики.
Маршал Жуков, теперешний наш командующий 1-м Белорусским фронтом, видимо, решил наступать. Идет большое сосредоточение артиллерии и «катюш». Начнется наступление. А когда наступление, на душе как-то иначе становится. Сапог жмет – наплевать! Холодно – черт с ним! Полевая кухня запаздывает – леший с ней! В такие дни хочется всех расцеловать. Так думаю, что в эти дни в Москве, наверное, граждане совсем не ссорятся в трамваях, а вежливо обращаются друг с другом.
За последние дни поднажал на письма. Написал: Тамаре – в Москву, Ире – в Томск, Рае – в Константиновку, Осипченковой – в Холм, Копаевой – в Редьчино, Коноревой – в Фергану, хозяйке – в Нагорное, Броне – в Ташкент, Людмиле – в Ташкент, председателю сельсовета – в Федорки. А вдруг найду еще своего отца. Через полмесяца начну получать ответы. То-то будет радость – из «далеких земель» получить письмо.
С каждой нашею победой,
С бою взятой у врагов,
Письма дальше, дальше едут
От родимых очагов.
Начал много курить. Иной раз куришь одну за другой. Этому уж научился на войне.
Днем видел, как мальчишки играли в войну. Заняли окопы и начали «акцию по знищению живой силы». И им еще охота играть в это паскудное дело. Им кажется, что война – это интересно. Чудаки! Сколько слез, печали, горя и тоски из-за нее. И кто ее только придумал?!
Адрес Раи: Константиновка, ул. Первомайская, 95. Рае Ф.
28 ноября – 1 декабря 1944 г.
Пролежал пять дней – и хватит. Болезнь проходит, а долежать можно и дома…