— Что скажешь?
Влада искоса взглянула на Мельникова. А у него веснушки, надо же! Такой здоровый, а на носу — рыженькие пятнышки. Мило!
— Видеомонтаж, — ответила Влада, но в ее голосе не было и толики уверенности. Вернее сказать, сейчас она уже была убеждена, что никакой это не видеомонтаж.
— Ага, видеомонтаж, — скептически усмехнулся Мельников, и его скованность как рукой сняло: оседлал любимого конька. — Я через специальную прогу прогнал видос, и, знаешь что, ролик-то реальный!
— Ты хочешь сказать, что люди могут исчезать в воздухе, а потом из воздуха же появляться? Магия?
Виктор пожал плечами:
— Не знаю. Но ролик настоящий — это факт.
Стуча каблуками по полу, мимо сидящих на подоконнике молодых людей проследовала группа студенток. Среди девушек была и Мальцева. В быстром и насмешливом взгляде своей «соперницы» Влада прочла в свой адрес слово «сучка», а то и какое-нибудь похуже.
Но Владе было все равно. Она вдруг ощутила, что ей приятно вот так сидеть на подоконнике с красивым парнем, нос которого покрыт трогательными веснушками.
«Губы у него, наверное, мягкие», — пришла на ум внезапная мысль, и щеки Влады стало медленно розоветь. Она опустила глаза, стала ковырять ногтем шов на джинсах. Виктор молчал.
В коридоре послышались знакомые шаги. Влада поднимала голову, уже зная, кого увидит.
Прямо на них, сидящих на подоконнике, шел Долгов. Шел, помахивая портфелем как ни в чем ни бывало.
«Точно, сегодня же лекция», — вспомнила Влада.
Так странно: накануне ночью этот человек — или лучше называть его сущностью? — заносил меч со светящимся лезвием над головой водяного, а сейчас как ни в чем ни бывало идет на лекцию. Сюр какой-то!
«Смертельный страх, жестокое унижение, невероятная радость или, например, любовь».
Влада смотрела в непроницаемое лицо Александра Степановича — невероятно красивое, мужественное лицо, надо признать. Смотрела, и внутри ее росло странное желание совершить нечто такое, что доставит преподу страдание. Хоть небольшое, но страдание.
— Здравствуйте, Речкина, здравствуйте, Мельников, — сказал Александр Степанович, проходя к лестнице мимо сидящих на подоконнике студентов. — Не пора ли в аудиторию?
Долгов начал неторопливо подниматься по ступенькам. Виктор, вздохнув, встал с подоконника, но Влада внезапно схватила его за руку и сказала достаточно громко, чтобы услышал Александр Степанович:
— Виктор, а давай сбежим… в кино?
Глава 7
10
Виктор на мгновение замялся, и Влада уже хотела сказать, что пошутила, но парень, заговорщицки подмигнув, прошептал:
— А давай!
Взглянув на спину поднимающегося по лестнице Долгова, Влада поднялась с подоконника. Препод вдруг прекратил подъем по ступенькам и оглянулся на студентку. Его лицо было непроницаемым, но вот в глазах тлели красные огоньки.
Вызывающе улыбнувшись, Влада пошла вслед за Мельниковым, который не заметил этой «дуэли взглядов».
До торгового центра «Грин» решили прогуляться пешком, благо, от института это совсем недалеко. Сначала шли молча, затем Виктор предпринял довольно неловкую попытку завязать разговор:
— В Полпинке живешь? Мне Лора сказала.
— Ага, в Полпинке. А ты?
— Я в Мегаполис-парке, — как будто слегка стесняясь, признался Виктор.
Ну, да, Мегаполис-парк — место престижное, одно из лучших в Советском районе, не чета Полпинке.
— С родителями живу и сестрой, — сообщил Мельников, явно опасаясь, что Влада сочтет его снобом.
— Я живу с мамой и бабушкой. Еще кошка Рыська.
— Я знаю, мне Лора рассказала.
Вот интересно, что еще ему Лора рассказала? Какой зубной пастой Влада чистит зубы?
— А я никогда не была в кино, — внезапно для самой себя призналась Влада.
— Серьезно? — присвистнул Виктор, оживляясь. — Как же так?
— А вот не хотелось, — пожала плечами его собеседница. — Да и на ноутбуке дома можно посмотреть.
В самом деле, не говорить же ему, что ее маленькой семье часто приходилось экономить даже на продуктах. Зарплата у мамы в магазине только недавно подросла, а так была с гулькин нос. А отец… А кто это — отец?
Ноутбук, кстати сказать, у Влады появился год назад — подарок мамы. До этого смотрела кино и сериалы с бабушкой в ее комнате по цветному телеку родом из 90-х.
— Слушай, это так клево! — обрадовался Виктор. — Первый раз всегда запоминается.
— Угу, — отозвалась Влада, шмыгнув носом.
Торговый центр «Грин» Влада не очень любила, и была здесь всего несколько раз. Бутики, рестораны, счастливые, или делающие вид, что они счастливы, люди. Наряженные, напомаженные, при полном параде. Гламур… Оказываясь здесь, Влада ощущала себя не в своей тарелке и начинала без надобности поправлять манжеты своей скромной толстовки.
Однако с Виктором в «Грине» она не почувствовала неловкости. Наверное, ей передалась уверенность парня.
В кинотеатре шла сказка «По щучьему веленью». Новый российский фильм, с пылу с жару, как говорится. Влада была поражена цене билета — надо же, 600 рублей. Она думала, максимум триста.
Влада вытащила кошелек, но Виктор ее опередил, проведя по сканеру банковской карточкой.
— Два попкорна и две колы, пожалуйста, — сказал он.
Цена на все это поразила Владу еще сильнее, чем стоимость билетов.
Забрав все это богатство, студенты прошли в кинозал, где провели два часа, оказавшихся на удивление приятными. Фильм понравился — и смешной, и немного печальный, и о семейных ценностях. Да к тому же на невероятно актуальную для Влады тему славянской мифологии.
Было здорово сидеть в мягком кресле перед огромным экраном рядом с симпатичным парнем, на которого засматривались гламурные девушки (Влада это сразу приметила), есть карамельный попкорн и запивать колой!
Вдруг рука Виктора будто бы невзначай легла на покоящуюся на подлокотнике руку Влады. Легла и осталась в таком положении.
Сердце Влады замерло, затем быстро-быстро забилось. Да, она сейчас испытывала невероятную радость, несомненно! Влада не помнила, когда в последний раз она была настолько счастлива.
Вот только чудесной силы поляницы, разливающейся по каждой жилочке, она так и не почувствовала.
«Нет, и не надо», — беззаботно подумала Влада, отпивая колу и искоса посматривая на красиво подсвеченный разноцветным сиянием киноэкрана профиль Виктора.
Они вышли из «Грина» в прохладный осенний вечер. Виктор вызвался проводить Владу до остановки. По пути обсуждали увиденный фильм. Вроде бы ничего особенного, но приятное кино с добрым послевкусием.
Виктору был нужен «девятый» автобус, Владе — «двойка». Посмотрев в «Умный транспорт», Влада сообщила, что «девятка» вот-вот будет, а «двойка» — через двадцать минут.
— Я подожду, пока ты сядешь, — заявил Виктор.
Влада слабо запротестовала, но парень настоял на своем.
Народу на остановке было много — как обычно в этот час рядом с торговым центром. Нарядные, веселые люди с покупками. И Влада тоже сегодня была веселой. Не очень нарядной, без покупок, но веселой.
Вот и «двойка».
— До завтра, — Виктор слегка качнулся в сторону Влады, но не решился сделать то, что задумал. Улыбнулся и помахал рукой.
— До завтра, — ответила Влада и, вдруг привстав на цыпочки, быстро чмокнула парня в щеку. — Спасибо за чудесный вечер.
Сев в автобус, Влада мысленно повторяла и повторяла себе: «Что с тобой случилось, Речкина? Что с тобой случилось? В кого она превращалась из тихой зубрилки, которую в упор никто не замечал?
«Превращаюсь в поляницу», — подумала Влада и засмеялась, напугав кондукторшу.
Дверь ей открыла мама. Неловко, и как будто виновато, улыбнулась:
— Владочка приехала.
Влада разулась, отнесла в комнату рюкзак, заглянула на минутку к бабушке и, подхватив кошку Рыську, отправилась на кухню. Мама уже хлопотала над ужином.
— Мам, как прошел день?
Ничего не значащая фраза, тем более, Влада прекрасно знала, как прошел день мамы: с утра и до вечера стояла за прилавком, затем домашняя работа, уход за бабулей. Наконец, готовила «своей студенточке» ужин. Но так уж повелось — этот вопрос Влада всегда задавала, а мама отвечала одинаково: «Лучше всех».
Светлана Егоровна улыбнулась:
— Лучше всех, дочка. Садись скорее. Убежала сегодня, не позавтракав.
Влада с аппетитом съела куриный суп. Отодвинув тарелку, встала.
— Спасибо, мам. Я — спать. Устала дико.
Она хотела поцеловать мать в щеку и уйти, но Светлана Егоровна ее удержала.
— Влада, на минутку.
Ну, вот начинается. Вздохнув, Влада опустилась на стул. Опять разговор о сорокалетнем мужчине в ночи?
— Дочка, ты помнишь тетю Аню?
Тетя Аня… Неожиданно! Тетя Аня примерно в серединной стадии ее болезни стала агрессивной и жестокой. Однажды она сильно ударила Владу — ей тогда было лет семь-восемь — по щеке. Синевато-багровый след ладони долго не проходил. Ударила, отрешенно и счастливо улыбаясь. Боль забылась, страх забылся — а вот та улыбка запомнилась навсегда.
— Конечно, я помню тетю Аню, мам. Но с чего ты вообще о ней заговорила?
В семье Речкиных существовал негласный «общественный договор» — не говорить о тете Ане.
— Да вот, подумала вдруг о ней, — замялась Светлана Егоровна. — Помнишь, я рассказывала тебе про психолога?
Еще бы не помнить! После смерти тети Ани года два мать часто говорила о том, что нужно было заблаговременно отвести сестру к психологу — пока не стало поздно. Не к психиатру, к психологу. Психиатров и тетя Аня, и мать Влады боялись, как огня. Но денег на психолога не было, да и не хотела Аня никуда идти. Она считала, что с ней все в порядке. Что она нормальнеевсех. Время шло, ситуация ухудшалась и, наконец, Владу забрали с улицы в психиатрическую клинику.
— Ну, помню, — буркнула Влада. Ей неприятно было вспоминать о тете. Влада понимала, что это неправильно, что это стыдно — всячески гнать от себя память о человеке, о близком человеке, о родственнике — но иначе она не могла. Эти воспоминания были не просто тяжелы, они были убийственны.